Психологический портрет убийцы. Методики ФБР - Марк Олшейкер

Все шло гладко до 9 августа 1969 года, когда последователь и соперник Мэнсона, Чарльз Уотсон по прозвищу Текс, ворвался в Беверли-Хиллз в дом режиссера Романа Полански и его жены – кинозвезды Шерон Тейт, беременной на восьмом месяце. После зверского убийства пяти человек (самого Полански не было дома) Мэнсон понял, что должен снова взять власть в свои руки. Он сделал вид, что эти убийства были предсказаны в начале апокалипсиса, и повел своих приверженцев к очередному убийству, иначе он утратил бы авторитет, а власть перешла бы к Уотсону. На этом его приятная прогулка по жизни завершилась. В деле Мэнсона насилие произошло не в тот момент, когда он начал манипуляцию, доминирование и контроль, а когда стал понемногу терять власть.

Все, что мы узнали от Мэнсона, не означало, что он не такое чудовище, как мы думали, – просто выяснилось, что он чудовище иного типа. Понимание различий дало нам представление о преступлениях такого вида и, что не менее важно, о подобных видах «божьего дара». Сведения, полученные от Мэнсона, впоследствии мы смогли применить к пониманию других культов, таких как культ, возглавляемый преподобным Джимом Джонсом, культ «Ветви Давидовой» Дэвида Кореша в Вако, «семьи ткачей» в Рубиридж, «вольных людей» в Монтане и «движения всеобщего ополчения».

В ходе своих бесед и исследований мы сделали ряд наблюдений, которые существенно повысили нашу способность анализировать преступления и предсказывать поведение преступников. Следователи традиционно придают огромное значение «модус операнди», то есть способу действия преступника (МО). Это выбранный нарушителем закона способ совершения преступления – например, использование ножа или огнестрельного оружия или похищение жертвы. Теодор Банди, или Тед, казненный на глазах моего коллеги Билла Хэгмайера в 1989 году на электрическом стуле в тюрьме штата Флорида в Старке, был привлекательным, находчивым, популярным в своей среде парнем, образцом «завидной добычи». Он был идеальным примером того, что серийные убийцы не всегда выглядят чудовищами. Они без труда способны затеряться среди нас. Теда считают одним из самых известных серийных убийц в американской истории – он похищал, насиловал и убивал молодых женщин повсюду, от Сиэтла до Таллахасси, прибегнув к своеобразной уловке: он надевал на руку, висящую на перевязи, съемный гипс, симулируя перелом. Затем просил выбранную жертву помочь ему перенести какой-нибудь тяжелый предмет. Когда жертва теряла бдительность, преступник наносил удар. Писатель Томас Харрис использовал этот МО при создании образа Буффало Билла в «Молчании ягнят».

Многие черты этого образа писатель позаимствовал у других серийных преступников, с которыми мы познакомили Харриса во время его визита в Квонтико – перед тем, как он написал свою предыдущую книгу «Красный дракон». Буффало Билл держал свои жертвы в яме, вырытой в подвале. В реальной жизни так поступал Гэри Хейдник с женщинами, которых похищал в Филадельфии. Свое увлечение – использовать кожу жертв в создании женского «костюма» для себя – Буффало Билл «унаследовал» от Эда Гейна, убийцы, в 50-х годах державшего в страхе жителей небольшого фермерского городка Плейнфилд в Висконсине. Впрочем, не только Харрис позаимствовал эту идею. Роберт Блох частично использовал ее в своем известном романе «Психопат», по которому поставлен классический фильм Альфреда Хичкока.

Здесь важно отметить, что, в то время как использование гипса и перевязи для похищения женщин – это «модус операнди», убийство и свежевание женщин таковыми не являются. В таких случаях я применяю собственный термин – «почерк», поскольку, подобно почерку, это личная подробность, характерная для конкретного лица. МО – то, что преступник делает, чтобы совершить преступление, а «почерк» – в некотором смысле причина такого поступка, то, что удовлетворяет его эмоционально. Иногда грань между МО и «почерком» едва заметна – в зависимости от причины, по которой совершено преступление. Из трех характерных для Буффало Билла особенностей ношение гипса – определенно МО, свежевание – «почерк», а яма может быть и тем и другим – в зависимости от ситуации. Если он держит пленниц в яме, чтобы контролировать их, тогда эту особенность я бы отнес к МО. Если же он получает некое эмоциональное удовлетворение, держа их там, видя их унижение и страх и слыша мольбы, – значит, эта особенность подпадает под категорию «почерк».

Я обнаружил, что «почерк» – гораздо более основательное свидетельство поведения серийного преступника, чем МО. Причина в следующем: «почерк» статичен, а МО – динамичен, то есть он развивается по мере движения криминальной карьеры преступника, по мере того, как он учится на собственном опыте. Если он найдет лучший способ похищения жертвы, узнает, как лучше перевозить или прятать труп, так он и будет поступать впредь. Неизменным останется одно – эмоциональная причина, по которой он совершает преступление.

Ясно, что в обычных преступлениях, таких как ограбление банка, значение имеет только МО. Полиции важно узнать, кто это сделал. Причина очевидна: грабителю нужны деньги. Но в серийных преступлениях на сексуальной почве – а почти все серийные убийства в той или иной части совершаются на сексуальной почве – анализ «почерка» может иметь решающее значение, особенно при увязывании воедино ряда преступлений.

Стивен Пеннелл, «убийца 1—40» из Делавэра, заманивал проституток в свой специально оборудованный фургон, где насиловал, пытал и убивал их. В свой фургон он увлекал женщин разными способами – это был его МО. Постоянным слагаемым оставались пытки – это и есть его «почерк», о чем я свидетельствовал на суде. Именно пытки приносили ему эмоциональное удовлетворение. Адвокат мог бы утверждать, что различные дела никак не связаны между собой и не представляют действие одного и того же субъекта, поскольку используемые инструменты или виды пыток различались. Но это различие несущественно. Важен сам факт применения пыток и то, что они оставались постоянным и неизменным слагаемым.

Одно заключительное замечание: вероятно, вы уже заметили, что, упоминая о серийных убийцах, я всегда использую местоимение «он». И не ради упрощения или удобства. По причинам, которые мы понимаем лишь отчасти, буквально все преступники, неоднократно совершающие убийства, являются мужчинами. Это обстоятельство привело к многочисленным исследованиям и догадкам. В какой-то степени причина этого явления проста: лица с повышенным уровнем тестостерона (то есть мужчины) более склонны к агрессивности, чем лица с пониженным уровнем (то есть женщины). На психологическом уровне наши исследования показали: мужчины, в детстве пострадавшие от дурного обращения, чаще становятся злобными и проявляют жестокость по отношению к другим, а женщины с подобным прошлым склонны таить ярость и агрессивность внутри своей души и наказывать скорее самих себя, нежели других людей. Мужчина может убивать, причинять боль, насиловать, чтобы справиться с собственным гневом, а женщина, скорее всего, направит этот гнев в такое русло, что пострадает прежде всего она сама – например, сделается алкоголичкой или наркоманкой, займется проституцией, совершит попытку самоубийства. Я не припоминаю ни одного случая, когда бы женщина по своей воле совершила убийство на сексуальной почве.

Из этого правила есть исключение: единственное место, где мы время от времени встречаем женщин, замешанных в многочисленных убийствах, – это больница или дом престарелых. Маловероятно, чтобы женщина неоднократно убивала людей, будь то холодное или огнестрельное оружие. Чаще она прибегает к помощи какого-нибудь «чистого» средства, например сильнодействующего лекарства. Подобные случаи часто подпадают под категорию либо «милосердного убийства», когда преступник убежден, что избавляет жертву от невыносимых страданий, либо «героического убийства», при котором смерть – непреднамеренный результат каких-либо действий по отношению к жертве, которую преступник хочет вернуть к жизни, таким образом став «героем». И конечно, всех нас ужасают преступления матерей, убивающих собственных детей, пример чему – широко освещавшееся в прессе дело Сюзан Смит из Южной Каролины. Существует целый набор мотиваций для этого самого противоестественного из преступлений, о котором мы поговорим ниже. Но в большинстве случаев описание серийного убийцы или насильника, совершившего многочисленные преступления, начинается со слова «мужчина» – иначе мои коллеги и я с удовольствием вышли бы в отставку.