Влада. Бал Темнейшего - Саша Готти

– В общем, я поеду в Питер. И насчет Гильса все в силе. Моя депрессия закончилась. Но у меня есть просьба…

– Весь внимание, – Герка демонстративно приложил ладонь к уху.

– Я не могу сразу измениться и жить другой жизнью. До бала, хотя бы до бала! – пожалуйста, сделайте так, чтобы я не жила при дворе Темнейшего, а вернулась в Универ как обычная студентка. Пока буду жить в общаге. И, прошу, чтобы меня никак не выделяли среди другой нечисти! Мне нужно будет привыкать постепенно.

– Привыкать к другой жизни будешь постепенно, но на бал в итоге пойдешь, – помолчав, уточнил Герка. – Даешь слово?

– Даю слово.

– Значит, морально не готова к роскоши и дворцам, и никак тебя не выделять до бала среди другой нечисти, – озадаченно повторил вампир. – Странные у тебя все же заскоки, Огнева. Видимо, Ливченко что-то реально соображает насчет твоей светлой крови.

– Я не говорила, что совсем никаких привилегий, – Влада вспомнила про Ацкого. – Свита мне будет нужна.

– А подарок Муранова? Знаешь, подарками от него не советую швыряться.

– Подарок… конечно, я возьму.

Герка о чем-то раздумывал, прикидывая в голове все варианты, потом вдруг засмеялся своим мыслям и кивнул.

– Хочешь жить до бала как обычная нечисть – о’кей. Условие выполнимое, но тебе вряд ли понравится…

Гера оглянулся и кивнул Холодову, который, разумеется, даже с другого конца улицы услышал бы их разговор. Ливченко вообще сиял и тыкал пальцем в сторону Ацкого, строя выразительные рожи.

– Ац, я приглашаю тебя в свою свиту! – крикнула Влада, чувствуя себя глупо с этими властными замашками. – Даю тебе неприкосновенность, или как там правильно сказать…

Ацкий привстал и скривился, но потом облегченно выдохнул, приложив пятерню к сердцу, и плюхнулся обратно на скамейку, вытянув длинные ноги. Все-таки, несмотря на свои гордые заявления, валькер очень хотел жить.

– Огнева, это… – Герка продолжал чего-то ждать, и Влада не сразу поняла, чего именно. – Благодарность за подарок где?

– Что? А… Передай – спасибо. И отзовите уже свою нежить, нервирует, когда шуршат под полом.

– Заметано! Супер!

Голос вампира настолько повеселел, что Владе вдруг пришла в голову странная мысль: уж не зависело ли от ее решения что-то важное и в его жизни?..

Что ж, подарок так подарок.

В коридоре уже несколько месяцев пылилась на полу черная коробка. Мара постоянно намекала, но трогать побаивалась. Отыскав коробку, задвинутую в угол, Влада подняла ее. Сквозь густой слой пыли на крышке поблескивало тиснение: что-то вроде серебряного герба с пауком посредине.

Очень осторожно, двумя пальцами, Влада открыла ее. Нет, ничего не выскочило и не впилось в нее намертво. Внутри оказалась тонкая черная бумага, которая хрустела под пальцами, а под ней и подарок – мобильный телефон. Не такой, какие Влада видела раньше у ребят, а явно очень дорогой.

На крышке поблескивала гравировка: «Тебе от Темнейшего, с любовью». Телефон даже не прилип намертво к ладони, разве что ей самой совсем не хотелось выпускать его из рук.

– Звонить-то мне все равно некому, – вслух сказала Влада, невольно любуясь телефоном.

И все-таки этот подарок лучше, чем какой-нибудь браслет или украшение. Подаренное Мурановым – наденешь и не снимешь.

Мара так обрадовалась решению Влады, что можно было не сомневаться: кикимора уже сама была на грани нервного срыва, и только последний долг перед Вандером держал ее в старом доме около его внучки.

Герка долго торговался, доказывая, что хотя бы до Петербурга необходимо ехать в роскошном кортеже с сопровождением армии мурановской нежити, но и тут Влада восстала.

– Гера, ни за что! Мы же договорились – никаких привилегий и охраны! Поеду просто такси и поездом, ясно?!

– Ладно, – быстро согласился Гера, видимо сообразив, что лучше пойти на уступки, пока упрямая девица опять не передумала. – Отказываешься от привилегий – пожалуйста. Будет тебе такси, поезд и так далее. Мара Лелевна, а вы имеете что-то против роскошных машинок и свиты нежити до самой Москвы?

– Я – абсолютно ничего не имею против, – вздохнула кикимора. – Только вот провожу Владочку…

До приезда такси еще оставалось немного времени, но неожиданно возникла проблема: во что одеть валькера? Три четверти одежды на нем было сожжено фурьим ядом, а то, что осталось – скорее напоминало набедренную повязку, как у дикарей.

Найти для нехилого парня одежду оказалось непосильной задачей: дедовские вещи были неприкосновенны, а вещи хлипкого Ливченко не налезали Ацкому и на нос. Влада попыталась надеть на валькера свой халат, но Ацкий, услышав хихиканье Герки с Холодом, категорически не захотел «напяливать девчачьи шмотки», а других в квартире не было.

– Ты же почти голый в этих тряпках, – уговаривала валькера Влада. – А мой халат все-таки одежда. Прорежем дырки для крыльев. Конечно, он тебе мал, но у тебя сейчас такой вид…

– Нормалек вид, – воспрявший Ацкий любовался в зеркале своим голым торсом с едва затянувшимися багровыми шрамами от фурьих когтей. – Крылья восстановлю, когда в Носфер попаду. Сразу в наш бассейнчик – бульк! И как новый…

– Я вот понять не могу, как можно было перетащить этот Носферон за шестьсот километров в Питер? – вдруг глубокомысленно выдал Диня. – Там же бассейн огромадный, библиотека и ващ-ще…

– На колесиках ехал, как в старину в Москве дома перевозили, – сострил Герка. – Ты что, не въезжаешь, что физически переезда не было? Просто поменялись координаты входа, то есть зловоротни.

– Свихнуться можно, не представляю!

– А то, что моим мысленным приказам подчиняется мертвая воронья нежить, ты представляешь? – развеселился Герка.

– Завидовать вампирским подконтрам я с детства привык, это для меня норм, – пожал плечами домовой. – Все равно, что вот эта шняга, – Ливченко достал из кармана и подкинул на ладони свой смартфон. – Я разве разбираюсь в тонкостях, как она пашет?

Спустя минут десять Ливченко позабыл про метафизические сложности, занявшись устройством собственной судьбы.

– В этой дыре хоть один утюг есть? – Диня носился по квартире, заглядывая во все углы, пока не нашел утюг в кладовке и не провозгласил на всю квартиру: – Огнева, я в твою сумку его положу, в Питере пригодится…

– Зачем он тебе? – удивилась Влада, глядя, как домовой пытается запихать утюг в ее дорожную сумку, выкидывая из нее вещи.

– Одежду гладить буду, – Диня заморгал глазками. – Я ведь тоже попадаю в твою свиту автоматически.