Брат-2. Америка, бойся русских - Владимир Колычев

Клим прошел в душевой зал. Снова склонился над Никитой. Нащупал пульс на шее. Живой. Только с этих пор жизнь для него адом станет…

Он сунул ему в руку обрез. Ну вот, картина завершена…

— Ну, что скажешь, Чингиз? — демонически усмехнулся Клим.

— Делаем ноги, да?..

— И умываем руки…

Вдвоем они спокойно вышли из бани. Прошли через двор. Добрались до машины. И преспокойно поехали в сторону Краснодара. В Тепломорске им больше нечего делать…

Клим завершил свою миссию в России. Партия оружия ушла по назначению. Свидетели устранены. Документы у них с Чингизом в полном порядке. От оружия они избавятся по пути в Москву. Шереметьево-2. Затем Вашингтон. Конечная станция Нью-Йорк, Бруклин. Там его ждет Кощей — босс и пахан русской «семьи».

Кощей будет доволен. Только Климу наплевать на его похвалы. Он уже вышел из того возраста, чтобы пресмыкаться перед этим чахоточным старикашкой. «Семья» уже давно нуждается в новом крестном отце. И Клим нашел подходящую замену…

Никита очнулся от боли или от холода. Он не понял. Но то, что ему больно, — это факт. Ощущение такое, как будто кто-то колотушкой лупит по башке, вот-вот череп на две части расколется. И холодно…

Странно, в бане-то было тепло…

Он еще не открыл глаза, но уже вспомнил все. Татьяна, Кирилл, «Привал», обрез, кровь, трупы… А потом этот (страшный удар по голове…

Неужели?.. Никита боялся поверить в это. Он открыл глаза. И застонал. Не столько от боли, сколько от навалившейся действительности.

Тесная больничная палата, серые стены, серые потолки, серые оконные рамы. И прочная железная решетка…

Это не просто больница. Это тюрьма…

Никита лежал на скрипучей панцирной койке. Снова все серое. Белье, пижама. Он не видел, какого цвета бинты у него на голове. Но ему казалось, что они тоже серые…

Почему-то вcпомнилось встревоженное лицо Марты. Они расставались в Афинском аэропорту. Как она не хотела, чтобы он уезжал.

Кто ударил его там, в бане?.. Он же вроде всех братков перебил… Кирилл стоял на шухере… А может, это он его ударил? Покинул свой пост, незаметно подкрался к нему и ударил. Зачем?..

Никита задумался. Боль в голове усилилась, перед глазами все поплыло, тошнота подступила к горлу… Нет, разгадку ребусов придется отложить на потом…

А скорее всего, ему в этом помогут. Следователь прокуратуры, например. Ведь не зря же он доставлен сюда, в тюремную больницу.

Его вырубили ударом по голове. Но не добили. Оставили на месте преступления, как виновника… Почему? Как?.. Ведь он на самом деле убивал. А ментам неважно, кого и за что. Перед законом все равны…

Вот влип, так влип…

Никита не ошибся. Он действительно находился в тюремной больнице с черепно-мозговой травмой. Он пролежал здесь не час и не два. Ровно пять дней провалялся без сознания. Врачи пустили дело на самотек. Выживет — хорошо, не выживет — похоронят. Следователи тоже не суетились. Убийство раскрыто, преступник установлен. Если помрет — меньше проблем. Уголовное дело все равно закроют как раскрытое…

Но Никита выжил. Могучий организм выдюжил, одолел недуг. До полного выздоровления еще далеко. Но жизнь на его стороне…

Не ошибался Никита и в другом. Все точки над «i» в его деле расставил следователь. Он появился на следующий день.

Высокий, плоский как доска мужчина с лицом, рыхлым после фурункулеза. Серый костюм, светло-серая рубаха… Снова все серое… Никита тяжело вздохнул.

— Грустно? — спросил следователь.

Он присел на стул, положил на тумбочку папку с бумагами.

— Грустно… — кивнул Никита.

— Моя фамилия Скориков, зовут Борис Матвеевич. Я назначен следователем по вашему делу… Вы, конечно, знаете, по какому…

— У меня нет дела. Все дела я сдал… — Никита прикинулся дураком.

Но следователь сделал вид, что ничего не услышал.

— Ваша фамилия, имя, отчество?..

Следователь демонстративно достал из внутреннего кармана пиджака его паспорт. Раскрыл его.

Никита не брал с собой паспорт. Оставил его дома. Значит, следствие уже установило его личность. Родители в курсе дела. И Марта тоже… Скорее всего, она уже в Тепломорске.

— А вы не знаете?..

— Здесь вопросы задаю я…

— Брат Никита Германович…

— Правильно…

А еще его личность они могли установить по отпечаткам пальцев. Ведь это уже не первая его встреча с ментами…

Отпечатки пальцев… Ведь они остались и на оружии, из которого он стрелял… Не догадался перчатки надеть. Вот что значит спешка. Поспешишь — ментов насмешишь…

Скориков извлек из папки несколько листов бумаги.

— Вы знаете, что это такое? — спросил он.

— Никак постановление?..

— Вы, я вижу, человек опытный, — недобро усмехнулся следователь. — Я уже успел связаться с Москвой, навести о вас справки. Оказывается, вы и в столице не очень хорошо себя вели. Только вам все сошло с рук. Суд оправдал вас по всем статьям… Боюсь, что на этот раз вам не поможет и сам господь бог.

— Короче, в чем меня обвиняют?..

— Вопрос по существу… Вы обвиняетесь в убийстве гражданки Таманцевой Татьяны Павловны…

— Как вы сказали?..

Никита не мог поверить своим ушам. Он убил Татьяну. Бред какой-то… Не мог он попасть в нее. Разве что рикошетом?..

— Вы обвиняетесь в убийстве…

Дальше шло перечисление фамилий, имен, ничего не значащих для Никиты. Про братков разговор. Этих он убивал, против этого никаких возражений…

— А теперь я хочу знать, признаете ли вы себя виновным в совершении этих преступлений?..

— Нет…

Ответ однозначный. Никита убивал, да. Но он не преступник. Он чистильщик, который очищает землю от всякой нечисти…

— Напрасно, напрасно, — устало посмотрел на него Скориков. — На вашем месте я бы уже просил у меня лист бумаги, чтобы чистосердечно признаться во всем. Явку с повинной я вам, конечно, оформить не могу. Но если вы чистосердечно во всем признаетесь, я лично буду ходатайствовать перед прокурором о смягчении наказания…

— Слова, слова…

— Напрасно иронизируете… Вас застали на месте преступления. При вас нашли обрез охотничьего ружья… Кстати, стреляете вы отлично…

Да, конечно, Никита ждет не дождется похвалы. Горит желанием похвастаться перед следователем.

Только напрасно он иронизирует. Следователь прав на все сто. Положение действительно наисерьезнейшее. На оружии отпечатки его пальцев. В этом не может быть никаких сомнений.