Рихард Зорге. Джеймс Бонд советской разведки - Борис Соколов

Насчет отсутствия опыта практической работы — здесь явное преувеличение. Все-таки шесть лет Зорге проработал активистом германской компартии и имел опыт самой разнообразной деятельности, в том числе в сфере обеспечения безопасности.

Но в Стокгольме Зорге Освальда не застал, и о его приезде никто не был информирован. Тогда он сам определил свои задачи, сообщив в Москву: "Я буду здесь работать над следующими вопросами: разделение труда в аппарате ЦК; работа отделов: отдел профсоюзов, агитации и пропаганды… вопрос о руководстве вообще, районы, области, коммуны, работа нескольких функционеров в Стокгольме, подготовка к конференции профсоюзов в конце января, работа в самых важных цехах заводов в Стокгольме и вопрос заводских газет".

Весной 1928 года, во время скандинавской поездки, у Зорге возникли денежные разногласия с Центром. И он писал в Москву с нескрываемым раздражением: "После того, как я узнал, что у вас некоторые удивляются, что я в течение шести недель уже потратил двести долларов, а некоторые удивляются еще больше тому, что я к настоящему времени потратил почти пятьсот, я всем им рекомендую хорошенько посмотреть отчет. Вы можете убедиться, что я указал там лишь деньги, потраченные на билеты и зарплату, а не для телеграмм и прочих нужд, средства на которые, по правилам, я мог бы указать в отчете. Далее, должен сказать, что одно путешествие от Москвы до Осло через Берлин, как и путешествие от Осло до Берлина и обратно… к сожалению, оба путешествия стоили свыше ста долларов. Если в итоге кто-то имеет что-то против моей поездки из Москвы в Осло, то этим людям следовало бы подумать об этом заранее…"

В 1929 году состоялась командировка Зорге в Англию и Ирландию. В Англии он был задержан, но его связи полиция не выявила. Предположительной целью приезда Зорге в Англию была встреча с одним из старших офицеров британской разведывательной организации MI6 и получение от него ценной военной информации. Кристина Герлах, первая жена Зорге, много лет спустя вспоминала, что Рихард встречался тогда с каким-то очень важным агентом. В 1966 году, в ходе расследования советского проникновения в британские разведывательные органы, её даже просили опознать этого человека. Она пробовала сделать это, но после стольких лет смогла отвечать только приблизительно и предположительно.

В Англии Зорге жил в дешевом меблированном пансионе в Блумсбери под своим собственным именем и пользовался настоящим германским паспортом. Однажды к нему явился офицер Особого отдела Скотленд-Ярда и заявил, что доктор Зорге по недоразумению забыл указать свой адрес в регистрационном листке иностранца. А перед уходом, взглянув на заполненный Зорге листок, небрежно заметил, что "герр доктор" указал свой берлинский адрес, а разве он не жил в Гамбурге? Предположение про Гамбург Зорге решительно отверг, но понял, что британская полиция осведомлена о его деятельности в Германии.

Тут сказывалось трудноустранимое противоречие между разведывательной и чисто коминтерновской деятельностью. Посланник Коминтерна и агент советской разведки, вступая в контакт с представителями национальных коммунистических партий, всегда рисковал. Ведь местная полиция знала почти всех видных коммунистов, за которыми велось постоянное наблюдение. Поэтому, контактируя с членами национального ЦК компартии, советские агенты очень часто засвечивались перед полицией и вызывали подозрение.

Зорге настаивал, чтобы разведывательные операции Коминтерна проводились независимо от политических мероприятий, чтобы агенты Коминтерна работали без каких-либо контактов с местными компартиями.

В Англии компартия серьезно пострадала после налета полиции в мае 1927 года на "Arcos Ltd." — советскую торговую компанию в Лондоне. В ходе обыска были найдены документы о том, что сотрудники компании занимались шпионажем и подрывной деятельностью, в том числе с помощью агентуры из числа местных коммунистов.

Информацию в Москву Зорге вынужден был передавать через курьеров компартий. Поэтому ему приходилось возвращаться в Берлин, чтобы убедиться в надежности передачи. Он ратовал за создание разведывательного аппарата, действующего по линии военной разведки.

В "Тюремных записках" Зорге вспоминал: "Раньше руководящая секция Коминтерна была независима во всех отношениях… Она консультировала в том числе и руководителей русской коммунистической партии… Ныне руководители Коминтерна не могут позволить себе действовать независимо от русской коммунистической партии… как они когда-то действовали, в годы зиновьевского руководства Коминтерном".

Как можно предположить, ни к каким антисталинским фракциям в Коминтерне Зорге никогда не примыкал. Но его независимость и самостоятельность вызывали недовольство. В декабре 1928 года один из руководителей Коминтерна Б. Васильев возмущенно писал руководству Коминтерна: "Ни мне, ни т. Сирола (уполномоченный Секретариата ИККИ. — Б.С.) неизвестны и поэтому непонятны планы путешествий т. 3. В свое время было условлено, что он должен работать в Норвегии, можно согласиться, чтобы он время от времени наезжал в Данию и, может, даже Швецию, но на ближайшие месяцы такие поездки, по-моему, не нужны… Т. Зорге, по-моему, должен ехать в Норвегию и там остаться, как было условлено.

Что касается предложения о его поездке в Англию, я высказываюсь против. Он слишком слаб для Англии и не сможет удержаться, чтобы не вмешиваться в политические дела. Для Англии это совершенно неприемлемо".

Тем не менее в Англию Зорге поехал, "ввязался в политические дела" и даже, вроде бы, был арестован. Затем, по возвращении в Москву, Зорге направили работать в экономическую комиссию и секретарем Мануильского. Но ему хочется живого дела. Рихард уже ищет для себя новое место работы. И оно находится. Зорге переходит в Разведуправление РККА.

В 1928 году почти одновременно на немецком языке в Берлине и Гамбурге в издательстве "Карл Хойм нахфольгер" и в русском переводе в Ленинграде в издательстве "Прибой" под псевдонимом Р. Зонтер была опубликована теоретическая работа Зорге "Новый германский империализм". "Немецкий капитал, — утверждал Зорге, — работая в условиях сильно развитой монопольной системы, обременен такими застойными явлениями, которые в связи с положением капиталистического хозяйства вообще сильно мешают (как это было и в довоенное время) развитию капиталистического базиса, а в некоторых решающих пунктах делают его прямо невозможным. Дальнейшее развитие немецкого капитализма временно возможно только при одном условии, а именно в том случае, если расширение рынка последует за счет других капиталистических государств. Но рассчитывать на прочное развитие нового империалистического базиса за счет других капиталистических государств было бы нелепостью и стремиться к этому означало бы не что иное, как пытаться вызвать новый мировой конфликт… Уже одно выступление Германии как новой империалистической силы заново ставит вопрос о новом переделе мира". А далее следовал вывод: в Германии "должны будут провозгласить фашистскую диктатуру, т. е. ничем не затушеванную диктатуру финансового капитала". Ситуация развивается "идя навстречу надвигающейся войне… Неизбежность войны настолько очевидна, что на ней не имеет смысла больше останавливаться".

В данном случае он, повторяя традиционные марксистские схемы, предсказал и приход Гитлера к власти, и новую мировую войну. Только вот диктатура Гитлера отнюдь не была диктатурой финансового капитала. Наоборот, скоро финансовый капитал оказался под контролем нацистов.