Украденный свет - Джулия Холл

С визгом вскочив, я тут же падаю на пол и приземляюсь с приглушенным стоном. Я запуталась в постельном белье, которое потянула за собой, плечо и бедро пульсируют после падения.

– Ай.

Я потираю ушибленный бок и смотрю на высоченную кровать с балдахином слева от меня.

– Кто спит так высоко? – бормочу я. – Это ненормально.

Пока я пытаюсь освободиться от постельного белья, скрученного кренделем вокруг моих ног и туловища, умом я стараюсь разобраться в ситуации.

Похитители-неудачники. Побег от теневых тварей. Мой якобы спаситель. Гигантский лев. Огромная птица. Падение с неба. Самоуверенный придурок.

Да, как-то так.

Стянув через голову простыню, я встаю и набираю полные легкие свежего воздуха.

– Тебе, наверное, уже лучше.

Я с визгом оборачиваюсь. Из огромного кресла в темном углу комнаты за мной наблюдает Карен.

Ни разу не жутко, ага.

Она встает и делает несколько неуверенных шагов в мою сторону. Выглядит она… по-другому.

Волосы лежат на плечах идеальными локонами. На смену джинсам с завышенной талией и кроссовкам пришли черные легинсы и ботильоны. Искусственно состаренная серая футболка – я эксперт в том, как выглядят действительно потертые вещи, – свисает с одного плеча. На ее лице нет макияжа, если не считать легкие румяна, немного туши для ресниц и розовый блеск на губах.

Из-за всего этого она выглядит на десять лет моложе. Ей явно не больше тридцати пяти. Не знаю, как я вообще могла подумать, что ей ближе к пятидесяти.

– Где я?

Я осматриваю комнату в поисках какого-нибудь оружия. В конце концов, меня же похитили.

Комната похожа на роскошный номер-люкс в отеле. Самый опасный из окружающих меня предметов – стеклянная ваза. В крайнем случае сойдет и она.

Настрой у меня боевой.

Карен вздыхает и указывает на кровать.

– Не хочешь присесть? День выдался долгий.

Я скрещиваю руки на груди, переношу вес на одну ногу и смотрю на нее сверху вниз. Она права, день был очень долгий.

– Не хочешь рассказать, что происходит, Карен? – Я практически выплевываю это имя, уже сомневаясь в том, что ее действительно так зовут.

– Ясно. Ну что ж. Это справедливо. – Она подносит руку к лицу и щиплет себя за переносицу. – Во-первых, мое имя не Карен, а Сейбл.

– И где я… Сейбл?

– Мы в Скалистых горах, примерно в трех часах езды от Денвера. Гленвуд-Спрингс. Это старый шахтерский городок. Мы привезли тебя в одну из наших академий. Как ты, наверное, уже поняла, я не официантка. На самом деле я директор этого института – Академии Серафимов. Это безопасное место для таких, как ты. Таких, как мы.

Я приподнимаю бровь.

– В каком смысле «таких, как мы»?

Карен – Сейбл – снова указывает на кровать. Я продолжаю сверлить ее взглядом, и она вздыхает, когда понимает, что я не сдвинусь с места.

– Для тех, в чьих жилах течет кровь ангелов. Все здесь…

– Кровь ангелов? – Я отступаю назад. Нога запутывается в забытом постельном белье, лежащем комом на полу, и я тяжело опускаюсь на пол.

Сейбл переступает через этот бардак и протягивает мне руку. Когда я встаю на ноги, она продолжает:

– Нефилимы, так нас зовут.

– Нефи-кто?

– Нефилимы. Все здесь произошли от союза человеческих женщин и ангелов тьмы.

– Стоп… Вы думаете, что мой отец – ангел? То есть ангел тьмы? – Слова кажутся мне неуклюжими и неуместными. – Кто это вообще такие?

– Ты уже готова присесть? – спрашивает Сейбл, скрещивая руки на груди.

Я киваю.

Ага. Думаю, пора. Присесть сейчас будет очень кстати.

Смотря на нее во все глаза и превратившись в слух, я опускаюсь на мягкую постель и жестом прошу ее продолжать.

Сейбл качает головой, и шелковистые волосы рассыпаются по ее плечам.

– Первые связи изгнанных ангелов с людьми только положили начало нашему роду. Крайне маловероятно, что твой отец был падшим ангелом – или просто Падшим. Первые метисы родились несколько тысячелетий назад. Мы не слышали о детях от Падших и человеческих женщин больше двух тысяч лет. Наши современники – потомки первых метисов.

Она садится рядом со мной – кровать слегка прогибается под дополнительным весом.

– Такие академии, как эта, разбросаны по всему миру. Наше младшее поколение учится и тренируется в них, пока не повзрослеет достаточно, чтобы сражаться самостоятельно. Мы привезли тебя в одно из самых безопасных мест для нашего рода. И для твоей защиты, и для того, чтобы узнать, кто ты и на что способна. Вообще-то мне нужно многое тебе рассказать. Потребуется некоторое время, чтобы ты вошла в курс дела, – а пока тебе нужно знать, что идет война. Война и в мире духов, и в мире смертных, между ангелами света и ангелами тьмы – Падшими. Знала ты об этом или нет, но ты родилась в ней – и не ты одна. Все здесь, в Академии Серафимов, такие же, как ты – дети ангелов.

У меня все еще болит голова. Она вывалила на меня целую кучу информации.

Я подношу руку ко лбу и провожу ладонью по лицу. Если бы меня саму столько раз не обвиняли в безумии, я бы назвала ее или сумасшедшей, или лгуньей.

Достаточно ли безумна ее история для того, чтобы быть правдой?

И… война? Этот день и без того было непросто пережить. Не хочу, чтобы меня втягивали в какую-то древнюю вражду между добром и злом.

– Итак, вы хотите, чтобы я поверила, что я не… человек? – Последнее слово дается мне с некоторым трудом. Я никогда не чувствовала себя в своей тарелке, но не человек? Еще лучше.

– Именно.

– И что где-то в моем генеалогическом древе затесался падший ангел?

– Да.

Я считаю до шестидесяти, все это время мы с Сейбл смотрим друг другу в глаза. Я жду, когда она сломается. Крикнет: «Шучу!» или начнет смеяться как чокнутая. Но не дожидаюсь. Она даже не вздрагивает, и я начинаю нервничать.

– Не буду врать. Я понятия не имею, как мне на это реагировать.

– Могу лишь представить. – Выразительный взгляд Сейбл смягчается, и она успокаивающе кладет руку мне на плечо. – Большинство наших детей растут, точно зная, кто они такие. Очень редко случается так, что маленького нефилима воспитывают смертные. До этого дня твоя жизнь, должно быть, была очень сложной… и запутанной.

Я невесело усмехаюсь. Она понятия не имеет насколько.

– Буду с тобой откровенна.

Надеюсь – она так долго мне врала. Я выжидающе склоняю голову набок.

– Мы много лет следили за тобой. Просто не понимали, что ты одна из нас. Очень небольшой процент людей может видеть сквозь завесу мира духов. У нас есть подразделение, занимающееся выявлением таких людей и наблюдением за ними, хоть и поверхностно. Мы редко вмешиваемся в человеческие жизни – только тогда, когда считаем, что они представляют опасность для себя или других.