Прекрасная колдунья - Патриция Райс

Вечером, во время обеда, молодой маркиз развлекал своих гостеприимных хозяев разговорами, пересказывая последние лондонские новости и сплетни. Баронет и баронесса искренне смеялись над проделками своих живущих в Лондоне знакомых, а их племянница только улыбалась, слушая красочные описания недавно произошедших событий. Она не знала этих людей лично, но как будто видела их глазами лорда Шерборна.

Теперь она знала, как его зовут. Юный маркиз очаровал ее, впрочем, как и она его. Эйлин несколько раз ловила на себе его взгляд. Смущаясь и краснея, она отводила глаза, хотя на самом деле ей хотелось смотреть в его красивое лицо, пытаясь по его выражению узнать, о чем думает юный маркиз, чем живет, о чем мечтает. Ей хотелось даже большего, но Эйлин продолжала смотреть в свою тарелку. Глаза мужчин часто лгут, и к тому же Эйлин пугало то чрезмерное волнение, которое она испытывала всякий раз, когда их глаза встречались.

После обеда Эйлин с тетей удалились в уютную комнату в углу дома. Здесь они часто проводили время всей семьей: леди Саммервилл играла на спинете или вышивала, а сэр Джон читал газету. Эйлин очень нравилось такое времяпрепровождение. Ее не тянуло в Лондон с его вечными балами, приемами и чаепитиями. В детстве Эйлин не получала и сотой доли той заботы и удобств, которые окружали ее здесь, поэтому жизнь с дядей и тетей вполне ее удовлетворяла.

Эйлин взяла в руки пяльцы и невольно залюбовалась красотой богатой золотой нити. В новой семье у девушки была возможность работать с теми цветами и материалами, с которыми ей хотелось. И она с удовольствием и много вышивала, рисовала и вязала. В ее распоряжении были нитки и пряжа всех цветов и оттенков. Помимо обычных акварельных красок, о которых, живя в деревне, она могла только мечтать, здесь у нее были и пастель, и масло, богатые, насыщенные цвета которых будили воображение. Эйлин могла рисовать часами. В этом была ее жизнь, а чужой и запутанный внешний мир порой даже пугал бедняжку. И хоть заботливые опекуны почти постоянно суетились вокруг девушки, круглосуточно навязывая ей свое внимание и заботу, Эйлин без особого сожаления жертвовала личной свободой во имя любви к ним и к своему искусству. Пока.

В комнату вошли сэр Джон и лорд Шерборн. Маркиз был одет в длинный бархатный камзол темно-синего цвета и такие же бриджи. Белоснежный шейный платок великолепно гармонировал с белым жилетом, покрытым богатой вышивкой. Золотистые волосы Дрейка были аккуратно уложены. Одним словом, лорд Шерборн являл собой идеальный пример изысканного джентльмена.

Видимо, баронет говорил что-то забавное, потому что, когда Дрейк посмотрел на Эйлин, в его синих глазах плясали веселые искорки. Он подошел и встал возле девушки, облокотившись о каминную полку.

– Ваш дядя говорит, что вы великолепно рисуете, мисс Эйлин, – произнес Дрейк и с неподдельным интересом принялся разглядывать красочный узор, который вышивала Эйлин.

Она искоса взглянула на юного лорда. Он был мастером светских разговоров, но даже ему было нелегко общаться с Эйлин. Она не была одной из Саммервиллов. Если верить сэру Джону и леди Саммервилл, ее настоящая фамилия де Лейси. И она не просто мисс де Лейси. Возможно, в Англии ее отец владел небольшим участком земли, но, будучи чистокровным ирландцем, на родине он был богатым землевладельцем. Так кто же она на самом деле? Ее тетушка уверяла, что она леди Эйлин, но сама Эйлин начинала смеяться всякий раз, когда кто-нибудь называл ее так. Ее вполне устраивало обращение «мисс Эйлин».

Дрейк ухмыльнулся, уловив ее дерзкий взгляд. Возможно, окружающим ужасно повезло, что девушка немая, потому что язычок у нее, наверное, был бы ужасно острым. Подавшись вперед, он взял из рук Эйлин вышивку и начал критически осматривать ее. Не ожидая такой наглости, девушка едва не задохнулась от возмущения, но Дрейк не дал ей времени опомниться.

– Единорог, конечно, немного косоват, а вот его золотая грива очень даже ничего. Так и хочется вплести в нее красную ленточку. Но для этого единорогу придется положить голову на колени этой прекрасной леди. Кстати, кто она? Принцесса? – еле сдерживая смех, произнес он и посмотрел Эйлин прямо в глаза.

Она ответила ему укоризненным взглядом и кивком головы указала на кресло: мол, занимайтесь тем, чем привыкли, а критические замечания оставьте тем, кто разбирается в искусстве.

– Моя сестра была бы чрезвычайно рада познакомиться с вами, мисс Эйлин. Я полагаю, что вы с ней примерно одного возраста. Она тоже увлекается рисованием и рукоделием. Но, и в этом мы с ней схожи, ее главное оружие – острый язычок. Мне кажется, что вы быстро подружитесь.

Молодые люди продолжали мило общаться, как бы не замечая присутствия остальных. Сэр Джон молча наблюдал за тем, как один выпад сменялся другим: резкий жест порождал замысловатую фразу, которая, в свою очередь, вызывала оживленную мимику. Когда баронет с женой нашли Эйлин, она, еще будучи подростком, уже обещала стать настоящей красавицей, такой же, какой была ее мать – Элизабет. Однако по характеру немного замкнутая Эйлин сильно отличалась от матери. И то, что она не говорила, не играло тут особой роли. Но сейчас, видя, как девушка общается с юным маркизом, лорд Саммервилл подумал, что все же Эйлин унаследовала частичку таланта обвораживать мужчин от своей кокетливой и веселой по характеру матери.

Баронет отложил газету и демонстративно покашлял, привлекая внимание Дрейка. Эйлин старательно закрепила нить и потянулась за другой, красной.

– Дрейк, ты так ничего и не сказал о леди Памеле. Вы уже назначили дату свадьбы?

Слова сэра Джона прозвучали как гром среди ясного неба. В комнате повисла гробовая тишина. Стало слышно, как на стене тикают часы. Баронет бросил быстрый взгляд на свою племянницу, но та, словно ничего не слыша, продолжала искать в куче клубков нужный ей.

Дрейк стоял, лениво облокотившись о каминную полку. Казалось, что все сооружение из темного дерева держится на его широких плечах, и отойди он чуть в сторону – полка с грохотом рухнет вниз.

– У леди Памелы все хорошо, как и всегда. Она целиком поглощена событиями нового лондонского сезона и не очень-то стремится возложить на свои хрупкие плечики бремя супружества. А я не вижу особых причин торопить ее. После смерти моего отца его поместье и все дела пришли в некоторый беспорядок. Поверенные не могут разобраться со всем без меня, и я должен выполнять их требования ради своей сестры и кузенов. В праве наследования моего кузена есть спорные моменты, и я хотел бы обсудить с вами это дело.

Сэр Джон решил более не касаться этой темы, и вскоре разговор пошел о войне в Европе и напряженной обстановке в Англии. Волнения, связанные с войной, ушли на задний план, вытесненные грязными сражениями Ганноверов, не имевшими под собой ни веского основания, ни благородной цели. Англичане стали волноваться за величие своего нерушимого прошлого. Но при всем при этом казалось, что слухи о вторжении французской армии никого не беспокоили.

– Камберленд удержит их и будет сдерживать ровно столько, что им станет скучно, и они отправятся восвояси, – рассуждал вслух сэр Джон. – Помяни мое слово: если мы не отзовем наши армии, якобиты поставят эту страну на колени.