Лабиринт отражений - Сергей Лукьяненко

— Да?

— Маньяк, это я.

Голос хакера чуть смягчился.

— Привет, Лёня. Что у тебя?

— Новый вирус в твою коллекцию.

— Кидай! — молниеносно кладя трубку, сказал Маньяк.

Я запустил модем и отправил аль-кабаровский сюрприз в жадныеруки строителя вирусов. Достал из холодильника хлеб, колбасу, пошёл на кухнюставить чайник. Наверняка полчаса вирус у Маньяка займёт. Минут десять он будетего ломать, а потом минут двадцать любоваться структурой, хохотать, отмечаянеудачные решения, и хмуриться, находя те ходы, которые ему самому ещё в головуне приходили. Со времён Московской Конвенции, которая смирилась переднеизбежным и легализовала изготовление нефатальных вирусов, он занимается ихизготовлением. Вирусы у него получаются хорошие, способные завесить любуюмашину, и в то же время не уничтожающие на ней информацию.

Но Маньяк позвонил через три минуты.

— Был в гостях у «Аль-Кабара»? — медовым голосом спросил он.

— Да, — врать не имело смысла. — Ты так быстро справился?

— Я и не справлялся. Это мой вирус, приятель!

Я не нашёл ничего лучшего, чем сказать:

— Извини…

Маньяк, а в миру просто Саша, был очень серьёзен:

— Ты что, спёр у них программу?

— Не совсем спёр. Но в общем — да, это было встроено в файл…

— Ты связывался с кем-либо по модему? После того, какполучил этот файл?

— Нет.

— Тогда тебе повезло, — сообщил Маньяк. — Понимаешь, это непростой вирус, это — открытка.

Я не понял, и Маньяк пояснил:

— Открытка с обратным адресом. Если вирус обнаруживает, чтона компьютере стоит коммуникационное оборудование, он приклеивает к каждомутвоему письму ещё одно — крошечное, невидимое… открыточку. Без всякого текста,зато с твоим обратным адресом. Письма уходят вместе, а потом, уже с чужогокомпьютера, открытка отправляется в службу безопасности «Аль-Кабара».

У меня всё внутри похолодело.

— Я прибил вирус на машине…

— Ты прибил не сам вирус, а ложные отражения, которые онсоздал. Специально, для усыпления бдительности. Массовые программы открыткупока не обнаруживают — слишком редкая штука.

— И что мне делать?

— Пивом меня поить, — усмехнулся Маньяк. — Сейчас примешь отменя письмо, там лекарство. Специальный антивирус. Подсказок в нём нет, простозапускаешь бат-файл, и он проверяет машину. Учти, будет работать долго, это некоммерческий продукт, а так… личная страховка от собственного вируса.

— Спасибо.

— Угу. Лёня, ты едва не вляпался в крупные неприятности.

— Развелось хакеров, — буркнул я. — Чёрт, а что ты никогдамне не рассказывал об этой штуке?

— А откуда я знал, что ты компьютерным взломом занимаешься?— резонно возразил Маньяк. — В следующий раз спроси у меня, если соберёшьсялезть в крутые места. Ладно, включай модем.

Через пару минут я запустил полученный антивирус. Работал они впрямь медленно, каждую минуту оповещая о том, что обнаружена «открытка».Полиморф расползся по всему компьютеру.

И впрямь едва не влип.

Поглядывая на экран, я соорудил себе здоровенный бутерброд,налил в чашку чая и вышел на балкон. Было уже темно, накрапывал мелкий дождик.Воздух был сырой и холодный.

Дайверов губит самоуверенность. Нам не страшны опасностивиртуального мира, и это убаюкивает бдительность.

А самое обидное то, что мы вовсе не профессионалы. Изхакеров почему-то не получаются дайверы — они принимают виртуальный мир какреальность.

Зато я, посредственный художник из разорившейся три годаназад фирмы компьютерных игр, получивший в качестве выходного пособия старыйкомпьютер и влезший в глубину, стал дайвером. Одним из сотни ныне живущих.

Повезло.

Наверное, просто повезло.

Ещё пять лет назад виртуальный мир был выдумкой фантастов.Уже существовали компьютерные сети, шлемы, виртуальные костюмы, но всё это былопрофанацией. Были созданы сотни игр, где герой мог свободно перемещаться вобъёмном и красочном киберпространстве, но о виртуальности и речи идти немогло.

Мир, созданный компьютерами, слишком примитивен. Он не идётв сравнение даже с мультяшками, тем более — с кинофильмами. Что уж говорить ореальном мире? Можно было бегать по нарисованным лабиринтам и замкам, сражатьсяс чудовищами — или с приятелями, сидящими за такими же компьютерами. Но даже вгорячечном бреду никто не спутал бы иллюзию с реальностью.

Компьютерные сети позволяли общаться людям по всему миру. Ноэто был просто обмен строчками на экранах… в лучшем случае — рядом снарисованной рожицей собеседника.

Подлинная виртуальность требовала слишком мощныхкомпьютеров, неимоверно качественных линий связи, титанического труда миллионовпрограммистов. Город, подобный Диптауну, строили бы не один десяток лет.

Всё изменилось, когда бывший московский хакер, а нынепреуспевающий американский гражданин Дмитрий Дибенко изобрёл глубину. Маленькуюпрограмму, влияющую на подсознание человека. Говорят, он был помешан наКастанеде, увлекался медитацией, баловался травкой. Верю. Его бывшие друзьяпризнаются, что он был циничным и ленивым, неряхой и посредственным специалистом.Тоже верю.

Но он породил глубину. Десятисекундный ролик,прокручивающийся на экране, сам по себе безвреден. Если его показать потелевизору (говорят, в некоторых странах это рисковали делать), то телезрительничего не почувствует, не станет участником фильма. Сам Дмитрий хотел лишьсоздать на экране компьютера приятный фон для медитации. Он его создал, пустилгулять по сети и две недели ни о чём не подозревал.

А потом один украинский паренёк посмотрел на цветныепереливы дип-программы, пожал плечами и начал играть в свою любимую игру —«Doom». Нарисованные коридоры и здания, отвратительные монстры и отважный геройс дробовиком в руке. Простая трехмерная игра, с неё начиналась целая эпохаобъёмных игр.

И он попал в игру.

Пустой (был уже поздний вечер) зал патентного ведомства, гдеон работал, исчез. Паренёк больше не видел компьютера, за котором сидел. Егопальцы жали на клавиши, заставляя нарисованную фигуру двигаться,поворачиваться, стрелять — а ему казалось, что он сам бежит по коридорам,уворачиваясь от огненных зарядов и оскаленных морд. Он понимал, что это игра,но не знал, почему она стала реальностью, и как её закончить.