Аватар судьбы - Анна и Сергей Литвиновы

Правда, ходили по улицам доморощенные полисмены – русские гады, переметнувшиеся на сторону врага. Этим авто не доверяли, они шлялись на своих двоих и вооружены были старыми советскими винтовками или пистолетами «ТТ». Полицаи были гораздо лютее, чем военная полиция. Они, если попадешь к ним в руки, разбираться не станут. Шлепнут на месте – хотя бы даже за нарушение комендантского часа, бывали и такие случаи. Одно слово – предатели.

И все же на первый раз ребятам сошло с рук. Они все закоулки и проходные дворы в центре Энска знали. Чуть заслышат чьи-то шаги на улице – сразу уматывают, не дожидаясь разбирательств.

Когда наутро Данилов шел в школу, специально крюк сделал, чтобы мимо развешанных листовок пройти. Кое-какие до сих пор висели, возле некоторых даже жители останавливались, читали, а одну, он сам видел, полицай с красно-сине-белой повязкой на руке зло содрал со стены аптеки.

А мама вечером, когда явилась с работы, сказала: «Говорят, на Советов кто-то листовки расклеил. Вроде бы почерк не взрослый. И листочки в клеточку», – и посмотрела выжидательно – вдруг Данилов похвастается-признается. А когда он сделал рожу кирпичом, пристально спросила: «Я надеюсь, это не ты?» – «Что ты, мама!» – очень правдоподобно воскликнул он. «Смотри, а не то подобные шутки могут кончиться очень печально. Бросят в концлагерь – и вся недолга. А то и расстреляют, не посмотрят, что несовершеннолетний».

Вылазку они с Лобзиком повторили еще раз и еще. Честно говоря, надеялись, что их найдут – не завоеватели, конечно, а, наоборот, подпольщики. Должно ведь все-таки быть в городе советское сопротивление! Об этом в книгах, что написаны были о прошлой войне, все время говорилось – в «Молодой гвардии», например: за борцами с «новым порядком» всегда стоит партия, она всем в тылу врага руководит.

Однако в Энске – нет, никакой подпольный горком на них внимания не обратил, приходилось действовать не только на свой страх и риск, но и по собственному разумению. Не дожидаясь ничьих приказов, они с Лобзиком в своей – подпольной мини-ячейке, состоявшей из них двоих, решили, что вести информационную борьбу против оккупантов необходимо, но недостаточно. Надо приступать к диверсионным актам.

Ни у одного из них даже не возникло сомнений, хватит ли им духу убивать людей. О чем тут говорить? Крошить проклятых захватчиков? Тех, которые топчут их землю? Заразили ее радиацией? Спят с их девчонками? Да никогда рука не дрогнет!

Как достать взрывчатку – тоже понятно. По химии у обоих «пятерка» была. А про взрывчатые вещества они с Лобзиком хоть на уроках и не проходили, но сами знали, как бомбу смастерить. И не надо никакого «коктейля Молотова», никакого бензина с маслом смешивать. Просто берешь три части вещества А, добавляешь одну часть вещества Б. Один из этих ингредиентов в кабинете химии, в лаборатории имеется. Другое в аптеке до сих пор свободно продается, им воду обеззараживают. Никому из врагов или коллаборационистов даже в голову не пришло изъять – расслабились они. Оставалось купить одно, украсть второе, смешать, сделать фитиль, и… Бабахнет – будь здоров!

Однажды, когда химичка опрометчиво вышла из класса, не закрыв кабинет, они с Лобзиком пробрались в лабораторию и щедро отсыпали в изготовленные из бумаги кульки вещества А. Вещество Б было уже закуплено.

В тот же день пошли из школы не домой, все равно мамаши на работе, а за город, к мысу Любви. Там принялись изготовлять бомбы, экспериментировать и тренироваться. Выбрали, в результате экспериментов, то количество взрывчатки, которое будет бить, по их солидарному мнению, наверняка, насмерть. Потом на квартире у Лобзика смастерили заряд. Приделали запал. Начинили бомбу гвоздями с обкусанными шляпками. К вечеру все было готово.

Мама опять дежурила – ей приходилось работать на две ставки, чтобы прокормить себя и сына. Заработок в оккупационных долларах у детского врача был крайне низким. Посему ничто не помешало Данилову выскользнуть во двор. Он кинул камешком в фанерное оконце Лобзику. Тот через минуту тоже вышел из подъезда.

Бомбу Данилов прятал под гимнастеркой. Они бросились к улице Советов. Респираторы, как и тогда, когда листовки клеили, надевать не стали – время ли думать о собственном здоровье, когда на такое дело идешь! Да и затрудняют маски дыхание – а если убегать придется?

План диверсии был таков. Еще когда прокламации клеили, они заметили: примерно раз в пятнадцать минут по улице Советов не спеша проползает «Виллис» с двумя янки на борту. Джип оснащен прожектором и пулеметом на турели. Когда машина едет по улице направо, к базару, американцы обычно светят и смотрят в правую от себя сторону. Когда идет налево, к бывшему пляжу, – в левую. Все у америкосов регламентировано. Хуже фрицев!

Мальчики будут прятаться за колоннами индустриального техникума. Когда машина пойдет к пляжу, оккупанты, соответственно, станут светить в противоположную от техникума сторону. Едва авто поравняется со зданием, бомбист выйдет из-за колонны, размахнется и швырнет свой смертоносный снаряд прямо в джип. Расстояние составит не больше десяти метров, и промахнуться будет трудно. Но попал – не попал, разбираться они не планировали. Сразу – тикать через проходные дворы домой. А там – пусть ищут.

На том и порешили.

Выбежали из двора. Людей на улице не было, все-таки комендантский час. Но не видно и полицейских патрулей. Светомаскировка отменена, электричество в домах есть. Кое-где заново вставлены стекла. За занавесками идет частная жизнь советских людей – с ходу и не скажешь, что вокруг война, что оккупация. С моря задувал сильный ветер.

За пять минут ребята добежали до улицы Советов и притаились в тени техникума.

Машина с патрулем как раз проехала в сторону рынка и скоро пойдет обратно.

Бомбу взял себе Данилов и отдавать ее Лобзику не собирался.

И вот стало слышно мягкое тарахтенье мотора. «Виллис» направился от рынка назад. Данилов вытащил снаряд, взял в правую руку, приладился. Самое сложное было выбрать момент, когда подпалить запал: надо, чтоб рвануло точно в момент, когда бомба угодит в джип – чтобы янки не успели ее отбросить. И чтобы раньше не грохнуло, в полете или, того хуже, в руках. Они много тренировались и решили, что оптимальным временем будет десять секунд. Поджигать станет Лобзик, когда «Виллис» поравняется с техникумом. А бросать – Сережа, когда автомобиль с оккупантами начнет от них удаляться.

Наконец джип, идущий со стороны базара и барахолки, поравнялся с ними. Яркий свет прожектора светил и впрямь в противоположную сторону улицы.

«Давай», – шепнул Данилов. Сердце колотилось. Лобзик щелкнул трофейной зажигалкой «Зиппо», которую потихоньку утащил у матери. Огонек не гас, мотался на ветру. Лобзик поднес пламя к фитилю. Фитиль загорелся, и Данилов начал отсчет: раз, два, три… На «пять» надо бросать. Он приноровился. Джип уползал от них. Он оказался гораздо дальше, чем он рассчитывал. Потребуется кидать изо всех сил, и то, может, не добросишь. В джипе двое иноземных военных. И впрямь – глядят и светят прожектором в другую сторону. Видны только спины в кителях, перепоясанные белыми ремнями, и белые каски.