Девочка-дракон. Наследие Тубана - Личия Троиси

— Может, я отведу тебя в больницу?

Мальчик почти не слушал дворника, теперь сосредоточившись на разглядывании своей ладони. Она была пуста. Маттия глубоко вздохнул. Спокойствие. Нужно сохранять спокойствие. Он всего лишь спал с открытыми глазами. На лице мальчика появилась улыбка.

— Все в порядке. Я просто задумался.

Дворник посмотрел на Маттию, а потом пожал плечами:

— Как хочешь.

Маттия направился к ступеням, чтобы подняться на набережную реки, а мужчина продолжал бормотать что-то ему вслед.

Мальчик ощущал необычайное разочарование. Ведь было бы так здорово оказаться другим, лучшим, настоящий отпад. Какая жалость…

Он увидел ее в тот момент, когда поднимался по ступеням. Ее девичье лицо появилось в тени моста. Видение длилось не больше мгновения: достаточно было зажмурить глаза, чтобы оно исчезло. Но мальчик был уверен, что фея улыбнулась ему. Он инстинктивно сунул руку в карман, ощутив там холод металла.

Сердце Маттии замерло. Он на одном дыхании поднялся по ступеням и бросился бежать, словно спасаясь от кого-то.

Она спряталась там, где падавшая от моста тень могла надежнее ее укрыть. Нида улыбалась про себя, глядя на то, как мальчик исчезал из вида.

— Ну, как все прошло?

Девушка обернулась. Напротив нее стоял юноша, чья красота была не менее ослепительной, чем ее собственная. У него были вьющиеся, с медным отливом волосы и такая же очаровательная и чистая, как у Ниды, улыбка. Одежда юноши отличалась изысканностью: на нем были светлые брюки и коричневая куртка, то и другое прекрасного покроя, а еще кашемировый шарф, небрежно обмотанный вокруг шеи. С удовлетворенным видом молодой человек время от времени поправлял волосы.

— Все в порядке, — ответила девушка, снова повернувшись в ту сторону, куда побежал Маттия.

— Когда он придет к нам, как ты думаешь?

— Насколько я знаю этих молокососов, он побежит домой, встанет перед зеркалом и нацепит то, что я ему вручила. И тогда он наш.

Юноша посмотрел на нее с разочарованием:

— Мне бы хотелось, чтобы он пришел сразу же.

Нида посерьезнела:

— Спокойно, Рататоскр. Он говорит, что избранные еще не проснулись, а значит, у нас есть время, быть может, мы даже несколько забегаем вперед.

— Наверное, но прежде мы закончим свое дело, и тогда мне станет легче.

— Не бойся. Он известит нас заранее.

Нида снова посмотрела на ступени, по которым поднимался Маттия. Она нисколько не сомневалась, что увидит его в скором времени.

3 Экзамен у профессора

София в сотый раз погладила рукой свитер. Вплоть до этого момента ей никогда еще не приходилось стыдиться своих вещей. Ее одежда в большинстве своем была поношенной, с чужого плеча, но эти чересчур длинные джинсы и растянутые свитера, которые девочка носила зимой, вполне соответствовали той роли, которую, по ее внутренней убежденности, ей предстояло сыграть в этом мире. София всегда была заурядной девочкой, маленьким винтиком, по сути своей совершенно бесполезным в общем механизме. Но только не в то утро. Внезапно ей отчаянно захотелось, чтобы ее вещи стали привлекательнее и ярче. Ей во что бы то ни стало надо было произвести хорошее впечатление на этого человека, поразить его. Это была ее единственная возможность попытаться направить свою жизнь в иное русло и раз и навсегда покинуть приют.

София посмотрела на себя в зеркало. Свитер очень шел к цвету ее глаз. Девочка всегда считала, что смешно уделять столько внимания подобным вещам, но сейчас она убеждала себя в том, что загадочный профессор наверняка оценит ее усилия. И напоследок она завязала волосы. Иной возможности отделаться от сходства с тыквой, которое придавала ей ее курчавая шевелюра, у нее не было. Девочка снова окинула себя взглядом.

— Ну, вот так-то лучше.

София резко обернулась. Прямо за ее спиной выросла Джованна.

— Вы так считаете? — грустно спросила девочка.

Между ней и женщиной никогда не было иных взаимоотношений, чем те, что связывали любую сироту и работника приюта, но неожиданно Джованна стала для девочки единственным человеком, которому она могла довериться.

Женщина доброжелательно улыбнулась ей:

— Ну конечно! Ты и вправду красивая девочка, а в этом свитере ты выглядишь просто здорово.

Девочка почувствовала некоторое облегчение. По всей вероятности, это было неправдой, но ведь все нуждаются в маленькой лжи, чтобы двигаться вперед.

Джованна положила руки на плечи Софии:

— Знаешь, порой я думала, что тебя ждет мой удел и что ты никогда не покинешь этих стен. Ведь много лет тому назад я была такой же, как ты.

Глаза девочки заблестели: это неожиданное признание смутило ее и одновременно польстило ей. Ведь и ей самой не раз приходили на ум подобные мысли.

— Надо же, за мной так никто и не пришел, а у тебя сегодня появился такой шанс.

Женщина поправила свитер на спине девочки. София спрашивала себя, так же ли ведет себя мама со своими детьми и как должен был чувствовать себя тот, у кого есть человек, каждое утро поправляющий его одежду.

— Готова?

Девочка слегка кивнула.

Стоя перед дверью госпожи Пруденции, София почувствовала, как сильно забилось сердце в ее груди. Она знала, что переступить порог этой комнаты — значит изменить полностью всю жизнь.

Девочка положила руку на ручку двери и повернула ее. Вся комната была залита солнечным светом. Девочка вошла в кабинет мелкими шажками. Освещенные лучами яркого осеннего солнца сидели двое: маленький полноватый господин и госпожа Пруденция. Девочка посмотрела на мужчину, и у нее екнуло сердце. Это был он.

— Это профессор Георг Шлафен, София.

От стеснения девочка опустила голову, ее колени дрожали от страха.

— Здравствуй, София, — произнес мужчина красивым, несколько высоковатым голосом и поднялся навстречу.

Девочка украдкой взглянула на него. У профессора было вытянутое лицо с несколько выступающим вперед подбородком, скрытым короткой ухоженной бородкой. За круглыми черными очками прятались маленькие живые глаза. Мужчина, дружелюбно улыбаясь, протянул девочке открытую ладонь. Внешность этого человека представляла собой что-то среднее между образом монаха и ученого.

Профессор неподвижно стоял с протянутой навстречу девочке рукой и с улыбкой на лице, не сдвинувшись при этом и на миллиметр.

— Со-фи-я! — прошептала с едва скрываемым раздражением сестра Пруденция, и только тогда девочка, вздрогнув, пожала руку мужчины. Его рукопожатие было теплым и ободряющим.