Будь собой! - Вера и Марина Воробей

– Тогда давай вместе. Вот глаза протру и за тобой заползу. – Она ни то вздохнула, ни то зевнула. – Неохота так, что скулы сводит! Первая-то Кошка. Я вообще по нулям, она меня точно вызовет. Все, пока.

– Дочь! – На кухне появилась мама. – Я сегодня поздно. В парикмахерскую иду. Так что позаботься об отце, чтоб с голоду не умер.

– С голоду? – Из ванной показалась намыленная щека Григория Ильича. – Да у нас дома настоящее изобилие. Полный холодильник вкуснятины!

– В выходные гости – это для них! – Мама показала кулаки обоим.

Через пятнадцать минут Ира и Аня уже спускались вниз по лестнице, и подруга, захлебываясь от восторга, рассказывала, какие прекрасные люди спелеологи и как здорово лазить по пещерам. Ира не перебивала. Ей понравились байки и про белого спелеолога, и про призраки лабиринтов.

У самой школы их догнали Боря Шустов и Лена Серова.

– Дми-и-итри-и-и-ева, – начал Борька, жутко завывая. – Дми-и-итри-и-и-ева, не ходи на физику-у-у! Пропадешь ни за гро-о-о-ш.

Но тут Лена взяла его за руку, и Борис сменил тон.

– Ирка, я точно говорю, она тебя вызовет! Я нос сунул в ейный склерозник. – Он сочувственно покачал головой. – Перед твоей фамилией точка. Хочешь, списать дам.

Ира и Аня вытаращили на Шустова глаза. Ничего себе! Что любовь с людьми делает?!

– Спасибо вам, ребята. – Ира улыбнулась Лене и Борису. – Я сама сделала.

– И задачи? – Шустов недоверчиво хмыкнул. – Ну, хозяин – барин.

Борька как в воду глядел.

– Дмитриева, к доске с учебником и тетрадью. – В голосе Кошки слышалось нескрываемое торжество. – Домашнюю задачу на доске, а тетрадь мне.

Аня сочувственно пожала подруге руку, а Шустов, когда Ира направилась к доске, пропел первую фразу траурного марша.

– Тихо, – цыкнула Кошка и взяла Ирину тетрадь. – Ага, успела. – Она испытующе смотрела на девушку. – Если бы ты сама решила эту задачу, я бы с чистой совестью поставила пять, но ты ведь списала! Признайся, что списала!

– Нет, Людмила Сергеевна, я сама. – Ира глядела Кошке прямо в глаза.

Класс зашелестел.

– Ну что ж, задача не слишком трудная, но с подводными камнями. Тут нужна сообразительность, нестандартность мышления. – Она презрительно усмехнулась. – Призналась бы ты, что списала, я бы двойку не поставила, а так пеняй на себя. – Кошка извлекла из сумки ветхую книжечку, полистала ее и что-то отчеркнула ногтем. – Вот, прошу. Если, как ты утверждаешь, ты не списала, эту задачу ты тоже решишь. Тогда я поставлю тебе пятерку.

– За четверть, – выкрикнул Максим Елкин и заговорщически подмигнул Ире.

– Нечего орать с места.

Максим немедленно поднял руку.

– Да, Елкин. – Кошка поморщилась.

– Та задача, что вы давали, – олимпиадная. За такое полагается пять в четверти. Я час бился.

– Ну, будь по-твоему. Решит – поставлю. Дерзай, Дмитриева. Только спиной к классу повернись. А ты, Елкин, если попытаешься оказывать помощь, вылетишь вон.

Ира немного растерялась. Вчера вечером пресловутая задача не вызвала у нее особых затруднений. Конечно, она изрядно поломала голову, но все решила. И вдруг – здрасьте! – олимпиадная. Случись такой казус на любом другом уроке, девушка бы дала задний ход. Но сегодня она чувствовала, что сможет все. Потому Ира взяла у Кошки книжицу, повернулась к доске и взялась за задачу. Сначала показалось, что задача решения не имеет, но после третьего или четвертого прочтения в голове что-то вспыхнуло, и Ира взяла мел. Никого не видя и не слыша, она лихорадочно писала, стирала и снова писала.

Шустов и Елкин несколько раз делали попытки подсказать, но во-первых, Кошка бдила, а во-вторых, сама Ира ни на что не реагировала. Урок близился к концу.

– Людмила Сергеевна, – она отряхнула мел, – я закончила.

Кошка пантерой бросилась к доске. Прочла раз, два и подняла руки.

– Сдаюсь. Ну, Дмитриева, не ожидала.

– Уговор дороже денег, – выкрикнул Шустов. – Ставьте пять. При всем честном народе обещали!

Кошка немного помедлила, и тут прозвенел звонок.

На остальных уроках Иру тоже спрашивали. И она отвечала, может не столь блестяще, как на физике, но весьма неплохо. Одноклассники смотрели на Иру кто удивленно, а кто и с завистью.

На перемене к ней подошла Лиза Кукушкина.

– Я хочу о тебе написать. О тебе и о скрытых, никому незаметных способностях. Ну, вот ты живешь себе, рисуешь, а потом – бах! – Она хлопнула в ладоши. – Через тридцать лет окажется, что ты гений.

– Лучше не надо. – Аня Малышева оказалась тут как тут. – Извини, не обижайся. Но твои статьи не всегда приносят пользу. Вот. – Она со значением покосилась на проходившую мимо Юлю. Вот хоть у Юли спроси. – Лучше напиши про Кахобера, например. Я тут случайно узнала, у него в этом году двойной юбилей – сорок пять лет и двадцать лет в школе.

– Yes! – У Лизы расширились глаза. – Слушай, потрясно! Ладно, еще поговорим.

Когда Лиза исчезла, весь день молчавшая Малышева решительно взяла подругу за руку.

– Ир, нам нужно пообщаться. Сегодня не отвертишься. Пойдем после уроков посидим в кафешке?

– Конечно. – Ира звонко рассмеялась. – Я хоть всю жизнь буду слушать про твои пещеры и белых спелеологов. Только сейчас лучше погулять на улице.

– Это все равно, а на белого спелеолога даже не надейся. – Аня насупилась. – Допрос будет с пристрастием.

К середине дня погода снова испортилась. Сначала полил дождь, а за ним и снег повалил, так что подруги все же отправились в кафе.

Ира заказала апельсиновый сок с миндальным пирожным, а Аня выбрала рулет с персиковым соком. После того как заказ был сделан, начался обещанный допрос с пристрастием.

– Колись! – Аня смотрела подруге прямо в глаза. – В кого ты влюбилась на этот раз?

Ира задумчиво намотала локон на указательный палец и промолчала.

– Ты что думаешь? – Аня наседала. – Я не в курсе? Вы же с Тарасовым переписываетесь. Остановись! Мало он Туське Крыловой и Лизке Кукушкиной крови попортил. О других я молчу.

Аня по-прежнему хмурилась. Видимо, свою длинную речь она заготовила еще в школе и теперь ожидала немедленных результатов.

– Егор? – Ира пожала плечами. – Ты, Анюта, ошибаешься. В нем много хорошего. К тому же жизнь кое-чему его научила. – Она повертела в руках пирожное. – Я как-нибудь дам тебе почитать некоторые его письма, и ты все поймешь.

Аня опешила. Она ждала от подруги какой угодно реакции: предложения не лезть в чужие дела, ссоры, слез…

А Ира задумчиво продолжала:

– Ты почти попала в цель. Я действительно познакомилась… познакомилась с одним человеком. В субботу, на этюдах. – Она отложила пирожное и глянула в окно. – Зима возвращается, жаль. Ты спрашивай, смогу – отвечу.