Марьяжник - Евгений Сухов

Головацкий гостеприимно указал вошедшему на стул, который несколькими секундами ранее занимал Михайлов. Сам же снова уселся в свое глубокое кресло. Рука Матвея Евграфовича машинально потянулась к сигаре, но в последний момент он передумал и отдернул ее. Солодовников промокнул платком нижнюю губу.

– Итак, профессор, по какому такому делу я понадобился вам на этот раз?

Головацкий не торопился с ответом. Он пристально разглядывал визави и не мог не отметить того факта, как сильно сдал Солодовников за те последние три года, которые они не виделись. Чувствовалось, что фармацевт болен.

– Хотите чего-нибудь выпить, Аркадий Вениаминович? – предложил хозяин. – Чай? Кофе? У меня имеется изумительная настоечка. Не желаете?

– Благодарю, Матвей Евграфович. Но, боюсь, буду вынужден отказаться. Давайте лучше сразу перейдем к делу.

Губы Головацкого тронула едва заметная улыбка. Внутренне Солодовников остался прежним – все таким же деловым и с той же деловой хваткой. Аркадий Вениаминович с уважением относился как к чужому, так и к своему собственному времени.

– Хорошо, – профессор согласно качнул головой, как бы принимая во внимание пожелание гостя. – Буду говорить с вами без обиняков, Аркадий Вениаминович. Мы знаем с вами друг друга давно. Очень давно. Да-с… И все сказанное здесь и сейчас не выйдет за пределы этой комнаты. Можете быть покойны на этот счет.

Солодовников молча взирал на собеседника. Его лицо не выражало и намека на какие-либо эмоции.

– Меня интересует вот что, Аркадий Вениаминович, – продолжал меж тем Головацкий, выбивая негромкую барабанную дробь по подлокотнику кресла. – Скажем, одно могущественное и влиятельное лицо, будучи подвержено определенному недугу, приобретает кокаин. Ни по одному проверенному каналу он это делать не рискует, находясь на лечении и опасаясь огласки. Отсюда следует два варианта, уважаемый Аркадий Вениаминович. Сия влиятельная особа приобретает кокаин либо через третьих лиц, что может быть так же опасно для нее при определенном стечении обстоятельств, а потому на время откинем данную возможность, либо попытается найти какой-то иной канал сбыта. Крайне для нее нетипичный. Такой вариант вообще возможен? Как вы думаете, Аркадий Вениаминович?

Солодовников размышлял над ответом чуть больше пяти минут. За это время он трижды успел коснуться платочком своей нижней губы. Головацкий в ожидании раскурил сигару.

– Как вам сказать, Матвей Евграфович… – Солодовников скомкал платок в кулаке и, наверное, в этот самый момент пожалел о своем отказе попробовать настоечки. – Вопрос, сами понимаете, до крайности щепетильный. Как фармацевт я просто-таки обязан заверить вас, что приобретение кокаина незаконным путем в наше время абсолютно невозможно. Сейчас это очень строго отслеживается. Но как ваш друг, Матвей Евграфович, и как человек, многим вам обязанный, – да! Должен признать, подобные пути существуют. А, кстати, та влиятельная особа, о которой мы говорим с вами, это случайно не покойный генерал Корниевич?

– Именно он, – не стал запираться Матвей Евграфович. – Вам есть что сказать по поводу этой истории?

– Увы, нет, – покачал головой Солодовников и снова поднес платочек к нижней губе. – Я лишь осмелился предположить… Никакой определенной информацией по этому делу я не располагаю, Матвей Евграфович. Я, знаете ли, тоже почитываю на досуге газеты. И о смерти Кирилла Александровича, разумеется, читал. Изумительный был человек, скажу я вам. Великий человек! Герой! Даром что кокаинист… Да и кто сейчас без греха?.. В газетах, правда, писали о сердечном приступе, но я-то сразу догадался что к чему. А тут, стало быть, есть и еще какие-то темные пятна. Так, Матвей Евграфович?

– Так, так. Темных пятен в этом деле хватает. Так что там с приобретением кокаина? – вернул разговор Головацкий в нужное для него русло.

Солодовников зачем-то беспокойно огляделся по сторонам, словно опасаясь, что в комнате мог быть кто-то, кого он ранее не заметил, а затем, понизив голос до шепота, заговорщицки сообщил:

– Аптекарям, Матвей Евграфович, тоже, знаете ли, надо как-то жить. И в обход закона они, конечно, занимаются сбытом кокаина. Клиент на это дело тоже имеется. Нет, не те люди, которые эту гадость по доброй воле сами употребляют… Я не о них сейчас толкую.

– А о ком же?

– Есть один человечек, Матвей Евграфович. С Апраксина двора, с Апрашки, как говорят в Питере.

– Вот как? – Головацкий весь подобрался, словно гончая, почувствовавшая запах дичи. – Кто таков?

– Фамилии и имени я не знаю, – Солодовников развел руками. – Все называют его Кондором. Слышал я как-то краем уха, что он из бывших юнкеров, дворянин, но в силу жизненных обстоятельств примкнувший к шайке налетчиков Сеньки Резаного. После того как Сеньку изловили и публично повесили, Кондор остался сам по себе. Налетами больше не занимался, а вот по части кокаина, например, так ему многие из аптекарей сбывают и по сей день. Так что, ежели достать кому нужно, не привлекая излишнего внимания к своей персоне, так это у Кондора.

Головацкий в задумчивости покрутил левый ус. Рассказ фармацевта заставил Матвея Евграфовича на некоторое время забыть даже о своей сигаре.

– Интересно. Очень интересно. Да-с… А найти его как?

– А вот это не подскажу, Матвей Евграфович. Апраксин двор. С аптекарями Кондор связывается сам. То бишь, когда ему заблагорассудится.

Профессор взглянул на свою потухшую сигару, но раскуривать ее снова не стал. Видно было, что он размышляет на предмет полученной от Солодовникова информации. Размышляет и уже одновременно с этим что-то прикидывает.

– Ну, что ж, – произнес Головацкий после недолгой паузы и открыто улыбнулся собеседнику. – И на том благодарствую, Аркадий Вениаминович. Будем искать Кондора. А там, глядишь, через него и ниточку поинтереснее вытащить удастся.

Продолжая комкать носовой платок, Солодовников неспешно поднялся на ноги. Головацкий последовал его примеру, и мужчины обменялись рукопожатием.

– Только это, Матвей Евграфович… – фармацевт остановился уже в дверях и обернулся к Головацкому. – Ежели вздумаете на Апрашку соваться, поосторожнее там. Народ там шальной. Заподозрят чего, так мигом башку открутят. Фамилии и имени не спросят. Это уж знамо дело.

Профессор поблагодарил гостя за предупреждение, и на этом они расстались. Матвей Евграфович закрыл дверь кабинета.

– Господа! – позвал он своих подручных и, когда Михайлов с Орловым вышли из своего укрытия, тут же отдал четкое и ясное распоряжение: – Нам нужно найти Кондора. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

– Будет непросто, Матвей Евграфович, – откликнулся Тимофей. – Нам бы хоть знать, как он выглядит. А так…

– Я понимаю, любезный, – саркастически заметил Головацкий. – А еще лучше было бы взглянуть на человека, убившего генерала Корниевича.

Оба бывших студента понимающе улыбнулись.

– Я не требую от вас результата сегодня или даже завтра с утра, – профессор распустил узел шейного платка и бросил быстрый взгляд на часы. – Будьте так любезны, обдумайте все хорошенько, но… Кондора мне сыщите. Узнаем, кто и каким образом достал для генерала кокаин, там и до душегубца рукой подать будет. Я в этом уверен. А теперь, извините, господа, но я хотел бы какое-то время побыть один. Да-с… Кстати, что сказал Буйчилов? Я могу на какое-то время оставить снимки себе?