Монгол - Анастасия Шерр

Нащупав то, что искала, крепко сжала в руке и, что было сил, пырнула ему в бок, но щётка тут же треснула и сломалась.

Приподнявшись, он взглянул на обломки моего «оружия» и в тот же миг пальцем вошёл в моё лоно.

— Непослушная девчонка, — толкнулся вперёд, а я тихо заскулила и, закрыв глаза, вцепилась ногтями в его предплечья. Монгол совершил ещё пару движений пальцами и вдруг осторожно вытащил их, провёл по клитору. — Ну вот, уже мокрая. Пора, девочка, — и, прижав всем своим телом, направил в меня свой член.

Большая головка никак не входила, и Монгол, нетерпеливо рыкнув, толкнулся сильнее. Одновременно развёл мои ноги в стороны и, преодолевая сопротивление, плавно, но настойчиво вогнал в меня свой член.

От боли закричала и, стиснув зубы, запрокинула голову. Ноги свести он мне не дал, но остановился, слегка приподнялся.

— Всё. Привыкай, — вот что я услышала от человека, забравшего мою девственность.

Потом он что-то ласково прошептал на ухо, покрыл влажными поцелуями шею и медленно толкнулся вперёд.

— Привыкай. Теперь каждую ночь тебя ебать буду. Не дёргайся, — прохрипел, вторгаясь до основания, разрывая плеву окончательно.

А затем снова толчки, всё чаще, глубже, быстрее. Он вытаскивал из меня член полностью и, как только я вздыхала с облегчением, снова входил.

Лоно жгло, и болел живот, но Монгол раздвигал мне ноги всё шире и, глядя туда, всё больше распалялся. Когда он выходил, я видела на его члене свою кровь и закрывала глаза, но снова их распахивала, когда большая, каменная плоть снова врывалась в меня.

— Хватит… Пожалуйста. Вытащи его из меня… — судорожно вдохнула, когда он замер внутри.

Пролетело несколько мгновений прежде, чем до меня дошло — он кончил. Спустя некоторое время мягко толкнулся, шумно выдохнул и, оставив моё тело, завалился на спину.

— Я не ошибся в тебе. Женой что надо будешь.



Прижав к груди мягкое покрывало, смотрела на него в упор и не верила своим ушам. Женой? Он сказал «женой»? Мне же послышалось! Скажите кто-нибудь, что послышалось!

— Я не буду… Не буду твоей женой. Отпусти, прошу…

Монгол вздохнул, сел и, размяв плечи, встал на ноги, а я только тогда обратила внимание, что он весь в татуировках. По рукам ползли какие-то узоры, надписи на чужом языке, а на широкой, просто нереально огромной спине — чёрные крылья, спускающиеся до нижней части спины.

Не похож он на ангела… Разве что падшего. Страшный дьявол.

— Пошутил я. Просто погостишь у меня недельку, потом отпущу.

Наверное, я должна была вздохнуть с облегчением, ведь это всяко лучше, чем быть убиенной этим нелюдем или (что ещё страшнее!) стать его женой. Но мне не стало легче. Ни на грамм. Да и исключительной уверенности, что подонок меня отпустит, не было.

— Зачем я тебе? Ты взял, что хотел… Больше у меня ничего нет, — губы задрожали от подступающих рыданий, но я упорно их сдерживала. Не хватало ещё плакать при нём. Достаточно унижений.

— Когда захочу тебе что-то объяснить — объясню. А пока будь послушной девочкой, — повернулся ко мне, и в глазах его полыхнуло что-то такое, от чего меня затрясло ещё сильнее. Потянулся ко мне рукой и, прежде, чем я успела отреагировать, схватил за подбородок. — Я сейчас отъеду ненадолго, а когда вернусь, ты должна ждать меня здесь. Наделаешь глупостей — отъебу.

А как называется то, что он со мной сделал только что, сволочь?

Всхлипнула, когда за ним закрылась дверь и, взглянув на свои окровавленные бёдра, заревела. Мне нужно срочно найти ванную. Смыть с себя кровь и его сперму, что медленно вытекала из меня на постель. А потом… Потом я собиралась решать, что мне делать.

Наспех сполоснулась теплой водой и бросилась обратно в его спальню. Там, кажется, я видела гардеробную за дверью. И действительно, в прилегающей комнате было что-то вроде огромного шкафа с полками до потолка и отделом для висящей одежды. Большинство костюмов в чехлах с брендовыми бирками «Армани» и «Версаче», а внизу кожаные туфли и ботинки, отливающие идеальной чернотой.

На мгновение даже растерялась. Это сколько же денег надо иметь, чтобы так жить?

— Соберись… Давай, соберись, — стараясь не обращать внимания на тянущую боль внизу живота, кинулась к полкам.

Вскоре отыскала спортивные штаны и футболку. Можно было, конечно, надеть только футболку, она на мне как платье легла бы. И, тем не менее, в штанах я себя чувствовала более уверенно. Моё тело всё ещё не привыкло к тому, что я теперь… женщина, и ощущался некий дискомфорт. Он, вкупе со страхом снова быть изнасилованной и принуждал защищать себя. Штаны были на завязках, а штанины я просто подвернула. Хоть какая-то одежда.

Снова искать оружие не стала. Куда мне бороться с таким громилой? А если однажды ему надоест, что я всё время пытаюсь его чем-нибудь пырнуть, и он сам меня зарежет? Нужно бежать. Хотя бы попытаться. Потому что во второй раз я не выдержу…

Упав на колени у входной двери, заглянула в замочную скважину. Что ж, открыть такую сложно, но вполне возможно. В конце концов, это не бункер. Тут механика, а с ней всегда проще.

Только вот открывать нечем. Заколок у меня не осталось, а ключи в этом доме я вряд ли могла найти. Выругавшись, дёрнула ручку двери, и та вдруг открылась. Вот так вот запросто?! Где же тут подвох?

Замерла лишь на секунду, а потом рванула дверь на себя и бросилась бежать, царапая босые ноги о брусчатку. Из груди рвался крик победы, но я усердно его подавляла, опасаясь быть пойманной. Насколько помню, тут ещё где-то бродил тот жуткий мужик. Батый, кажется. Вот с ним я бы меньше всего хотела встретиться. Хотя нет… Уж лучше с ним, чем с теми ужасными чёрными псами, с оскаленными пастями и капающей из них слюной.

Не успела я подумать о домашних любимцах Монгола, как позади послышалось рычание, и ноги в то же мгновение вросли в землю.

— Мамочка… Только не это. Нет, нет…

Но пёс, тяжело ступая, приближался. Казалось, я даже слышала его дыхание и чувствовала зловонный запах, исходящий из его пасти. И страх, неуправляемый, кошмарный… Он расползался по телу и парализовал каждую клеточку. Как же это ужасно. Неужели вместо освобождения из этого адского логова мне светила смерть от клыков этой зверюги? Такой же жестокой и безжалостной, как его хозяин.

Медленно повернулась к псине, выставив руки вперёд.

— Хорошая, собачка, хороша… — и осеклась, обнаружив, что пёс на поводке, а удерживает его Монгол. — Тыыы… — казалось, даже страх не пересилит моей ненависти к этому ублюдку. — Гад! Тыыы, — перевела взгляд на рычащую псину и оскалилась сама, собака залаяла, а Монгол криво усмехнулся.

И тут я осознала, что либо убегу сейчас, либо уйду на корм волкодаву. Другого выхода нет и быть не может. Я не вернусь добровольно в этот дом. Не лягу больше в его постель. Ни за что.