Гори, гори ясно! - Анатолий Галкин

В холле коттеджа было темней, чем на крыльце. На природе и луна, и звездочки, и отсвет фонаря на соседней улице. А внутри дома просто кромешная темнота, просто ни зги не видно. И Игоря потянуло на философские рассуждения… Вот зачем Маслову все это надо? Зачем ему одному столько комнат, ковров и кресел? Почему это люди такие жадные и такие глупые? Знал бы Маслов, сколько ему жить осталось, то не коттедж бы строил, а церковь… Вот и сейчас он спит, а ему бы молиться и о душе думать.

Дудкин не стал включать фонарик. В темноте он пробирался наверх, на второй этаж, в комнату, где красные обои. Туда, где беспокойным сном злодея спит несчастный Антон Маслов…

Самым сложным оказалось дотащить жертву до машины. На первый взгляд Маслов был невысокий и худой. Но при этом он оказался очень плотным и увесистым… Дудкин тащил телевизионную звезду, как огромный мешок с картошкой. При этом звезда пыталась проснуться, что-то ворчала и непристойно ругалась.

Из одежды на Маслове были лишь трусы, но Игорь умудрился завернуть спящего в одеяло, которое по дороге цеплялось за все препятствия, лохматилось и рвалось.

Подтащив «звезду» к машине, Дудкин вернулся в дом и при свете фонарика нашел пиджак Маслова и его галстук. И все это пришлось надевать на голое тело, которое потом было посажено на заднее сиденье и пристегнуто ремнем безопасности… Предстоял неблизкий путь к Пироговскому водохранилищу.

В три часа ночи Маслов проснулся от холода. Он с удивлением обнаружил, что лежит под открытым небом, а вокруг плещет и дрожит вода… Он приподнял голову, отчего в висках возникла дикая боль. Было очень трудно соображать, но ему удалось зафиксировать внимание на двух вещах. Они казались чистой правдой. Первое – это явно не сон! И второе – он на яхте, а рядом трое недружелюбных людей…

Вскоре все прояснилось, и от этого Маслову стало легче. Он понял, что это люди Наума Злотника. Они похитили его и, возможно, хотят убить… Или утопить.

Маслов был весь мокрый. Уже почти час Дудкин лично поливал его холодной водой, пытаясь привести в чувство. И поливал не из чайника, не из шланга – он опускал за борт ведро на канате и щедрой струей лил воду на голову телевизионной звезды… Яхта была устроена так, что с берега этой экзекуции не было видно. Маслов лежал на корме, в углублении между двух высоких бортов… И вода не застаивалась на палубе – после каждого полива по наклонным желобкам она весело стекала в родное Пироговское водохранилище.

Когда Маслов очухался, он получил стакан водки и ломтик сыра на закуску. После чего его приподняли, усадили, и Дудкин начал допрос. Его интересовали всего две вещи – где чемодан с документами и кто еще об этом знает?

Антон Петрович совсем не был Зоей Космодемьянской. Он быстро понял, что если он будет молчать, то его начнут очень больно бить. А этого не хотелось… На первый вопрос Маслов ответил быстро – чемодан с агентурными делами спрятан на даче, в бане, за стойкой с запасом березовых дров.

Но второй вопрос был сложнее. Кто еще знает о чемодане? А кто его знает!.. Маслов не знал ответа на этот вопрос, но и молчать нельзя – была опасность, что его начнут бить!.. Пришлось выдумать вполне правдоподобную версию и выложить ее Дудкину.

– Сознаюсь! Есть один человек, который что-то знает об этих документах.

– Кто это?

– Его зовут Муромцев Павел Ильич. Он сыщик.

– Мент, что ли?

– Нет, он не мент, но из какой-то родственной конторы… Сегодня днем он приходил ко мне в Останкино. Спрашивал все больше про Ларченко, но я по глазам понял, что его интересует чемодан… Этот Муромцев – страшный человек! В моем бумажнике есть его визитная карточка.

Дудкин задал еще десяток вопросов, но потом ему стало скучно. Он понял, что Маслов не скажет ничего нового. А время шло. Скоро солнышко встанет, и тогда работать будет сложнее.

Двое крепких ребят стояли над мокрой и дрожащей звездой голубого экрана. Они ждали указаний от шефа – что делать с клиентом? Или тащить его в подвал особняка, или сразу топить?.. Дудкин велел завести мотор на малых оборотах и причалить в том месте, где он оставил машину.

И только перед тем, как соскочить на берег, он распорядился по поводу Маслова:

– Найдите на берегу обрезки труб или несколько кирпичей и запакуйте клиента в черную пленку. Но так, чтоб пока дышал… А яхту поставьте в районе омута. И боком к берегу – так не будет видно, когда вы его в воду опустите.

– А когда опускать?

– Только тогда, когда я позвоню. Если он не соврал про чемодан, то спускайте его на воду. Пусть плывет… Какая там глубина?

– Семь метров до ила. И там еще метр два до дна.

– Нормально!.. Ждите звонка.

Дудкин мчался по свободным ночным дорогам, понимая, что вопрос с Масловым желательно решить до рассвета. Так меньше риска. Да и жалко мужика – третий час лежит в мокрой одежде на холодной палубе. Так недолго и простудиться…

Уже начало светать, когда Игорь вошел в баню на даче Маслова. Ориентир был очень точный – слева вдоль стены стоял стеллаж, похожий на книжные полки. И бревна на нем лежали ровные и аккуратные, как корешки многотомной энциклопедии… Дудкин рванул на себя всю эту красоту. Сухие поленья с грохотом разлетелись по паркету предбанника. А у стеночки сиротливо стоял чемоданчик.

Игорь вскрыл хилые замочки, пролистал одно из дел и сразу же позвонил на яхту:

– Полный порядок. Дело сделано! Груз можно опускать.

Маслов продрог. Он уже час лежал неподвижно, уткнувшись лицом в палубу. Он давно хотел поговорить с кем-нибудь, попросить водки или горячего чая. Но он не мог произнести ни звука – его рот заклеили пластырем. Просто ужас! Совсем, как у криминального Тарантино…

В какой-то момент на палубе зашевелились. Маслов даже подумал, что все разрешилось, и его сейчас развяжут, накормят и уложат спать… Но, нет! Его потащили по ребристому полу, развернули, и он на миг увидел солнце, всходящее над горизонтом. Потом раздался всплеск, и опять стало темно… Погружался он быстро, но не ощутил удара о дно – двухметровый слой ила затягивал мягко и ласково…

Человек никогда не может быть счастлив в полной мере! Счастье – это, когда у тебя все в полном ажуре! Когда тебя все понимают, когда ты всех понимаешь, когда у тебя все есть, когда ты всех любишь, и тебя все любят…

У Надежды сбылись многие желания, но далеко не все. И даже не самые главные… С семнадцати лет она начала мечтать о поездке в Москву. И не вообще в столицу, а в конкретную квартиру, где проживает некто Павел Муромцев.

Ей представлялось, что он откроет дверь и заорет: «Наконец-то ты приехала из своего затрапезного Пскова! Я так ждал тебя. Я жить без тебя не могу! Я прошу тебя, Надежда – выходи за меня замуж»… На самом деле ничего такого не произошло. Паша относился к ней хорошо, но как к дальней родственнице. Исключительно приятельские отношения и даже без намеков на всякое такое.