Американская история - Кристофер Прист

Она держала экземпляр книги, которую они рекламировали – недавно проиндексированное и академически аннотированное издание «Дракулы» Брэма Стокера. Редактор книги, который, разумеется, присутствовал на мероприятии, был известным профессором английской литературы из какого-то университета на Среднем Западе. Лил произнесла явно отрепетированную речь, вручила мне пресс-кит – комплект материалов для прессы – и спросила, где я буду рецензировать книгу. Прежде чем я смог ответить, она предложила мне получить заказ на эксклюзивный обзор и связаться с ее офисом за разрешением опубликовать репродукцию обложки. К пресс-киту прилагалась ее визитка. Я был ошеломлен ее напористостью.

Обработав меня, она, очевидно, собралась двинуться дальше, чтобы найти другой, более податливый объект для рекламы, но что-то заставило меня попытаться пробить или по крайней мере слегка повредить твердую оболочку ее профессионального фасада. Во время нашей короткой светской беседы я полусерьезно упомянул, что несколькими годами ранее жил какое-то время в Пурфлите. Я ожидал, что упоминание о нем провалится в черную дыру незнания, но я ошибся.

К моему изумлению, она развернулась и вернулась прямо ко мне.

– Вы сказали Пурфлит? – уточнила она. – Вы были в Пурфлите?

– Да. Я там был.

– Почему вы это сказали? Вы знаете Пурфлит?

– Я жил там какое-то время. Недолго. Пару недель, когда был на тренировочном курсе. Это не…

– Пурфлит – это то место, где стоял Карфакс! Дом графа Дракулы недалеко от Лондона!

– Я знаю роман, и я подумал…

– Вы знаете эту книгу? Я обожаю ее!

Все еще робея перед ее глянцевым фасадом, я подумал тогда, что она, вероятно, узнала о нем из книги, которую они собрались опубликовать, и попытался пошутить над этим.

Однако она была настроена серьезно.

Вскоре выяснилось, что она истинная поклонница романа Стокера, читала его несколько раз и неоднократно смотрела большинство экранизаций. Ранее в том же году она посетила Конвент Дракулы в Нью-Йорке и сказала, что может показать мне свои фото в вампирском плаще. Знание Пурфлита, малоизвестного портового городка на брегах Темзы, в самой унылой части Эссекса, сидело в ней глубоко, как и многие другие вещи, связанные с романом.

Она импульсивно показала мне браслет на своей руке, который я заметил, но не стал рассматривать.

– Я надела его сегодня вечером, – сказала она. – Обычно я не ношу его на работу.

На золотом ободке болталось несколько маленьких дисков и амулетов. Она показала мне некоторые из них. Скажу честно: я меньше всего ожидал увидеть нечто подобное на руке энергичного нью-йоркского публициста. На одном из дисков было крошечное эмалированное изображение Дракулы в исполнении Кристофера Ли. Другой был портретом Белы Лугоши. Третий был стилизован под готический замок, а один из амулетов имел форму полумесяца. И было еще несколько таких. Ее профессиональный фасад испарился. На самом деле она знала роман Стокера и множество деталей из него гораздо лучше, чем я сам, ведь я прочитал роман всего один раз, еще будучи подростком.

Этот совершенно неожиданный разговор продолжался еще пару минут. Затем она сказала:

– Нам нужно поговорить, но сейчас я должна работать. Оставайтесь там.

И она отправилась обрабатывать свою следующую жертву. Когда мероприятие закончилось, она позаботилась о том, чтобы мы ушли вместе. Затем отвела меня в бар на Третьей авеню, и именно там, пока мы до самой поздней ночи пили вино, она показала мне на своем ноутбуке снимки с конвента: мертвенно-белый макияж, густые тени для век и толстый слой блеска для губ, черный парик и длинное, облегающее, переливающееся на свету платье, которое она сшила сама. Это были далеко не все факты, характеризующие ее, но вполне достаточно, чтобы навсегда разнести вдребезги тот отполированный профессиональный образ, который я видел в первые пару минут.

Был другой вид тьмы

Когда мы познакомились, Лил было тридцать. Она повидала мир, говорила по-французски, по-испански и немного по-немецки. Она состояла в двух разных женских группах, и когда ей было двадцать два года, ее даже ненадолго арестовали за участие в демонстрации. Она любила спорт и активно болела за «Нью-Йорк Метс», четыре дня в неделю посещала спортзал, любила театр и кино, читала книги. По ее словам, не те книги, которые обычно издавала ее компания, хотя дома у нее их было немало. Обожала готическую фантастику, фэнтези, некоторые биографии, новеллизации фильмов. В общем, ничего необычного, кроме вампиров, да и вообще, они не имели особого значения.

Главная проблема возникла, когда я увидел ее во второй раз. Это случилось на следующий день, я все еще оставался в Нью-Йорк, но через пару дней должен был улетать домой, и до моего отлета мы с Лил хотели провести как можно больше времени вместе. Мы совершенно не знали друг друга, но уже строили предварительные планы: когда я смогу вернуться в Нью-Йорк, сможет ли она когда-нибудь приехать в Лондон?

Она взяла меня на прогулку по Центральному парку: теплый день, туристы, бег трусцой, семьи на прогулке.

Я спросил о ее фамилии.

– Виклунд – это ведь скандинавская фамилия, не так ли?

– Шведская.

– Ты давно живешь в США?

– Я тут родилась. В Мичигане. Мои родители – американцы в третьем поколении. Виклунд – фамилия моего мужа.

Это лишило меня дара речи секунд на десять.

– Как я понимаю, фамилия твоего бывшего мужа? – уточнил я.

– Нет, мы все еще женаты.

Город, весь мир, казалось, замерли вокруг меня, пока до меня доходил смысл ее слов.

– Извини, – сказала она. – Хорошего способа сказать это просто нет. Думаю, тебе лучше узнать сейчас…

– Я знаю, что будет дальше. Вы разводитесь?

– Мы не живем вместе. Брак окончен. Развод состоится позже.

По мере того как ее история выступала наружу, парк и вся деятельность в нем временно ушли на второй план. Ее мужа звали Мартин Виклунд – шведское имя, полученное по наследству от шведских прабабушки и прадедушки, в молодости переехавших в США, но он был незамысловатым американцем. («Незамысловатость – это часть его проблемы. – сказал Лил. – Тонкость – не его сильная сторона»). Он работал на правительство на каком-то высоком уровне.

Она не уточнила, чем он занимался, сказала лишь, что он высокопоставленный чиновник, близкий к администрации Белого дома. Номинально Мартин числился в Министерстве обороны и работал в Пентагоне, в Вашингтоне, но много ездил по стране. По ее словам, он разруливал разные проблемы. Он был штатским, не военным, но общался со старшими офицерами и стратегами обороны. Лил мало что могла рассказать о его работе отчасти потому, что он не распространялся о ней, но главным образом потому,