Счастье играет в прятки: куда повернется скрипучий флюгер - Татьяна Краснова

— Марине передай.

Жанна, заложив руки за спину, как арестант, вышагивала по крыльцу. Артур, Рафаэль и Рудик сидели на ступеньках.

— За что ее вызвали? — нервно спрашивал Рафаэль, будучи уже не в силах молча ждать. — И почему одну? Без нас? И почему так долго?

— Если Рахиль опять снизит ей отметку за поведение, то пусть и мне снижает, — угрюмо проговорила Жанна. — Если опять начнет грозиться выгнать из школы — пусть выгоняет и меня.

— Да какое она имеет право выгонять? — удивился Артур.

— Было бы желание, — буркнула Жанна.

Дверь школы отворилась, и все, замолчав, одновременно повернулись в ту сторону. Но это была не Марина.

— Я этой Рахили все окна перебью, — пообещал Рудик.

— Ну и тебя выгонят — за хулиганство.

— Вот! Правильно! Всех пусть выгоняют!

Дверь отворилась еще раз; Марина, очень бледная, стояла на крыльце.

— Что?

— Что?

— Что?!

— Рахиль все знает… Она сказала, что все знает. Будто бы у меня дома собираются хулиганы… подонки… И мы ведем непозволительные разговоры… ужасно антиобщественные. Ругаем школу, учителей. Над ней смеемся, ее ругаем. Что у нас хохот и музыка до полуночи. Мы запираемся от взрослых, видимо, курим и пьем. И можно догадаться, чем мы еще занимаемся. Тебя, Артур, надо спасать. Мы дурно на тебя влияем и мешаем учиться. Ты, Рафаэль, должен прекратить писать на уроках свои дурацкие… глупые стихи и вообще бросить это бесполезное занятие. Надо вызвать твоих родителей, пусть побольше следят за тобой. А мне она сказала, что я вскружила вам всем головы… что я… что мое поведение…

Жанна скрипнула зубами, шагнула к двери.

— Не вздумай еще реветь! Я пойду скажу ей, кто она такая!

Невольно навернувшиеся слезы исчезли из глаз Марины.

— Постой, не ходи. Мне ты не поможешь, а себе навредишь. Рахиль и так грозилась вызвать тебя на педсовет. Твоя дерзость, мол, переходит всякие границы, и если ты хочешь продолжать учиться, то должна прикусить свой язык.

— Откуда Рахиль все знает? — недоуменно спросил Рафаэль.

— Да, откуда? — подхватила Марина. — У нее целая коллекция твоих записок ко мне. И стихов. И разговоры наши она знает до мелочей. Ведь не могла же она шпионить под окнами!

— Конечно, нет. — Пронзительный, твердый взгляд Жанны устремился ей прямо в лицо. — Шпионила твоя «сестрица».

— Кларисса?

— Больше некому. Только она бывала дома, когда мы собирались. Только она могла видеть, кто приходил. Вспомни, как она торчала под дверью.

— Может, просто из любопытства торчала. Зачем ей доносить?

— О! — рассмеялась Жанна. — Да она же видит, что Рахиль тебя терпеть не может. А ты у нее всегда на глазах. Самый выгодный товар. Не захочешь, а продашь!

Марина все еще качала головой.

— Чего уж проще! Слушай и запоминай, гляди и рассказывай…

— Пойдем по морде дадим, — предложил Рудик.

— Пошли, — сказала Жанна.

— Ну уж нет! — Марина вскинула голову. — Я сама! Это мое дело!

Взлетев на крыльцо и распахнув двери, Марина начала говорить, кричать, но от быстрого бега голос прерывался.

— Переведи дух, попей водички, — предложила Кларисса. Она сидела, как всегда, развалившись в мягком кресле и вытянув ноги на журнальный столик, но, приглядевшись к Марине, вскочила. — О! Э! Ты драться, что ли, собираешься!

— Подлая тварь! Ты предала меня, живя в моем доме! — Марина гневно наступала, Кларисса отодвигалась к стене. — Да еще наврала на меня! На моих друзей!

Кларисса ловко вывернулась и побежала.

— Куда? Теперь боишься!

Тут Марина наткнулась на хнычущего Павлика.

— Что с тобой?

Притихший было Павлик заплакал еще громче:

— Мы с Рольдом играли… а она… она сказала, чтоб мы убирались, что нечего тут галдеть. Мы не убрались… тогда она начала нас выпихивать…

Марина опустилась на диван, провела рукой по волосам, коротко усмехнулась, словно удивляясь чему-то. Спокойствие вернулось к ней.

— Наплевать, — успокоила она брата. — Наплевать, пускай бесится. А мы пойдем… Бери Рольда, пойдем гулять.

Спускаясь с крыльца, Павлик взглянул на хилый саженец адамова дерева.

— Ты не замечаешь, — спросил он озабоченно и серьезно, — что эта птица Феникс вместо счастья приносит одни неприятности? Если она вообще летает на наше дерево.

— Да нет, она еще не прилетала, потому что оно еще не цвело.

— А может, тебе подсунули не то дерево, не адамово? — не унимался Павлик.

— То самое, — уверила его Марина. — Скоро оно приживется, зацветет, тогда и прилетит птица Феникс.

— Да ты еще в сказочки веришь! — Кларисса хихикала в окне.

Они уже полчаса бродили по бесконечному парку, где кроме обычных липовых, березовых и кленовых аллей было полно диковин; где причудливо-кудрявый кустарник гинкго, прародитель пальм и кипарисов, помнит, как выглядели динозавры, и сам выглядит так же, как в те времена; в мае зацветают каштаны, а в июле, когда все вокруг уже отцвело, — индийская сирень, пышная и изящная.

Четверть века назад этот парк, посаженный вокруг института физики, стал украшением и гордостью целого города. Впрочем, весь город вышел из института физики, как все живое — из воды. Сложилась традиция: когда приезжали научные делегации из разных стран, в честь гостей сажали что-нибудь из флоры их родины. Отсюда — американские, японские и прочие азиатские диковины. Основатель парка, знаменитый биолог Берестов, поддерживал его в великолепном состоянии, а теперь, говорят, этим занимается его дочь…

Ну конечно! Та голубоглазая брюнетка. Не она ли сажает тюльпаны на центральной клумбе? Марина хотела спросить, что делать с адамовым деревом — уж очень оно чахлое, никак не приживается.

Но куда делись Павлик и Рольд? Только что были здесь, на аллее. Наверное, побежали вперед. И Марина поспешила за ними, решив сначала найти малыша, а уж потом расспросить обо всем хозяйку питомника.

Она шла все дальше, но на аллее было пусто. И куда теперь?

Парк не просто огромен — это особый мир со своеобразным населением, а у каждого существа — свой характер. Красивая иглица с колючками, которые можно принять за листья, и броскими красными плодами — вылитая Жанна. Светлая плакучая ива, плачущая так поэтично, — Рафаэль. Огромная секвойя с непрошибаемым стволом в три обхвата — Рудик. А роща живучей дзельквы, деревья которой срастаются корнями и ветками, образуя единый организм, — вся их неразлучная компания. Марина начала высматривать и своего двойника, как вдруг увидела Павлика.