Бессмертие страсти - Александра Айви

— Я ведь приказал тебе держать полукровок в узде! Нам ни к чему привлекать к себе внимание.

Он услышал, как Гесс неловко переступил с ноги на ногу.

— Вы ночь за ночью держите их запертыми в этом доме. Иногда инстинкт просто оказывается сильнее.

Сальваторе стремительно обернулся: у него в руках был арбалет. Он направил оружие прямо в голову своего посетителя.

— Инстинкт? Если этот неуправляемый инстинкт ставит в опасность мои планы или доставляет неприятности остальной стае, виновный полукровка умрет от моей руки. А ты отправишься в могилу вместе с ним. Это понятно?

В следующее мгновение здоровяк уже рухнул на колени, прижавшись лбом к деревянному полу.

— Да, ваше величество.

— Хорошо. — Сальваторе швырнул арбалет на стол. Чтобы убить кого-то, ему не нужно было оружие. Оно было скорее… наглядным пособием, которое помогало ему подчеркнуть свои слова. — А теперь собирай людей — и начинайте выслеживать женщину. Чем скорее мы ее найдем, тем скорее отсюда уедем.

— Конечно.

Не вставая с колен, Гесс задом отполз к двери и осторожно прикрыл ее за собой. Сальваторе дождался звука удаляющихся шагов и только после этого извлек из кармана мобильный телефон.

Нажав кнопку быстрого набора, он подождал, пока там зазвучит знакомый женский голос.

— Это я, — негромко проговорил он. Его голос был ровным и невыразительным. — Нет, ей удалось уйти, но следопыты ее ищут. Я обещаю, что скоро она будет дома.

Дарси было не по себе.

Сначала она оказалась в незнакомой спальне, где над ней навис высокий и потрясающе красивый мужчина. Потом он начал осыпать ее вопросами, словно они пришли на массовую встречу службы знакомств. А в завершение он начал полосовать себя ножом и болтать про вампиров.

Но при всем этом Дарси невольно почувствовала, что ее сердце согрел едва заметный, но неоспоримый огонек радости.

Сколько лет она тревожилась и переживала из-за того, что видела свою непохожесть? Как часто она отдалялась от окружающих, опасаясь, что они узнают ее тайны и начнут относиться к ней словно к какому-то чудовищу?

Детство, проведенное в семьях опекунов, научило ее тому, что люди не доверяют никаким отклонениям от нормы. Какими бы добрыми ни были сердца тех, кто о ней заботился, они не могли принять ее странностей. Они боялись того, чего не понимали, и никому из них не захотелось оставить ее у себя под крышей.

За шестнадцать лет ее успели перебросить по двадцати опекунам. И в конце концов она решила, что лучше оказаться на улице. Каким бы трудным ни было выживание, это лучше, чем видеть ужас в глазах того, к кому она успела привязаться.

И вот наконец она встретила кого-то, кто был таким же странным, как она.

Дарси подняла голову и посмотрела на своего похитителя. Он поднялся с кровати и стоял так неподвижно, что его можно было бы принять за манекен.

Его лицо было слишком безупречным. Широкий лоб, глубоко посаженные глаза в обрамлении густых ресниц, чувственная линия губ, резкие скулы и аристократический нос. Это лицо напомнило ей отполированную ацтекскую маску. Определенно обычный человек не мог быть настолько красивым.

И она еще не говорит о иссиня-черных волосах, собранных в сложную косу с бронзовыми и бирюзовыми украшениями, которая спускалась намного ниже его пояса!

Он был причудливой фантазией. Именно таким женщина представляет себе вампира.

Или полного психа.

Дарси стиснула пальцами одеяло и проглотила вставший в горле ком. Она совершенно не представляла себе, о чем похититель думает, глядя на нее с этим пугающим вниманием.

И честно говоря, ей было… ну да — очень не по себе.

— Вы не сказали, почему я оказалась здесь, — вызывающе проговорила она. — И даже не назвали свое имя.

Он моргнул. Так, словно выходил из глубокого сна.

— Стикс.

— Стикс? Вас зовут Стикс?

— Да.

Дарси поморщилась. Это имя не будило теплых, уютных чувств. Но он вообще не относился к тем людям, рядом с которыми уютно.

Он был яростным, пугающим — и просто преступно красивым.

Слишком красивым в расстегнутой рубашке, которая распахнулась, обнажив безупречно гладкую широкую грудь и странную татуировку в виде дракона.

— Зачем вы меня похитили? — решительно спросила она.

Стикс пожал плечом:

— Мне надо узнать, чего от тебя хотят веры.

— Почему?

Мгновение Дарси казалось, что он откажется ответить на этот вопрос. Пусть он и утверждает, что в ней есть демоническая кровь, но она определенно недостаточно демоническая, чтобы бросать вызов вампиру.

Это она почему-то знала совершенно точно.

Но он глубоко вздохнул и встретился с ее пытливым взглядом.

— Они создают проблемы. Гм…

— Вы командуете верами?

Его лицо было холодным, замкнутым. Оно ничего не выдавало.

— Они обязаны передо мной отчитываться.

— Они — ваши служащие?

— Служащие? — Казалось, для его языка это слово было непривычным. — Нет. Они должны соблюдать вассалитет.

— Вассалитет? Как крепостные? — Дарси коротко хохотнула. — А это не отдает Средневековьем?

По его прекрасным чертам пробежала тень досады.

— Веры подчиняются законам вампиров, а так как я — предводитель вампиров, они должны повиноваться мне.

Она изумленно заморгала. Если он и сумасшедший, то хотя бы позаботился о том, чтобы стать главным психом. Безумец с хорошо развитым честолюбием.

— А вы кто? Король вампиров?

— Я — их господин, Анассо! — ответил он со спокойной горделивостью.

Дарси почувствовала, что у нее в уголках губ дрожит улыбка. Подобная чистая, неприкрытая заносчивость всегда казалась ей ужасно смешной.

Но правда, она почти все в жизни находила смешным.

Она очень давно обнаружила, что если не станет смеяться над миром и его глупостями, то потонет в горечи.

— Ого! — Она округлила глаза. — Мистер Большая Шишка!

— Мистер Большая Шишка? Так смертные называют предводителя?

Дарси нахмурилась:

— Вы редко выходите в мир, да?

Стикс пожал плечами:

— Чаще, чем хотелось бы.

— Ладно, это не важно. — Она чуть тряхнула головой. Оставалось только радоваться, что у нее не было склонности к истерикам, но, с другой стороны, наверное, не слишком умно сидеть и запросто болтать с королем вампиров. Или с психом. — Я уже сказала вам, что совершенно ничего не знаю об этом Сальваторе. И определенно ничего не знаю об оборотнях. А теперь, если вы не возражаете, мне надо вернуться домой.