Эксгумация юности - Рут Ренделл

— Так больше никто не говорит. Ее родители жили долгое время вместе, прежде чем поженились, и то же самое касается ее сестры и Джайлса. Все изменилось. Норман Бэчелор живет с женщиной в гражданском браке. — Алан слегка задумался, словно подыскивая правильное слово. — В наши дни это вполне приемлемо.

— Но только не для меня, — сказала Розмари, добавив: — Я не хочу допивать этот херес. Мы что-то много сегодня приняли.

Алан промолчал. Он подумывал о том, чтобы как-нибудь вытянуть жену на ужин, хотя бы в «Кингс-Хед», но ее слишком моралистические взгляды, особенно сильно проявившиеся в последние дни, заставили его передумать.

— Тебе не кажется, что мы ведем какой-то унылый образ жизни? — спросил он у нее. — Я вот о чем: да, мы довольно рано поженились, вырастили двоих детей, сохранили брак, я до сих пор работаю, ты — домохозяйка, мы постепенно обзавелись приличной недвижимостью. Но мы никуда не переехали из Лоутона. Мы бывали за границей, но только во Франции и Испании. Мы с тобой даже не были в Америке.

— Куда ты клонишь, Алан?

Она редко называла его по имени. Обычно он слышал «любимый» или «дорогой».

— Я лишь спросил, не кажется ли тебе, что мы прожили с тобой скучную жизнь.

— Что ж, я так не думаю. Я бы сказала, что мы прожили счастливую жизнь. Не слишком авантюрную, правда, но согласись: подобная жизнь полна неприятностей. Мы были верны друг другу, не допустили семейного насилия или чего-то в таком роде. Мы дали приличное воспитание детям. Что здесь неправильного?

— Да ничего, — ответил он, но про себя подумал: «Все».

Он вынул из холодильника пакет с копченым лососем и принялся готовить яичницу-болтунью, в то время как Розмари закончила пришивать рукава для платья Фреи.

Джордж Бэчелор мог запросто разобраться со счетом или квитанцией, но когда речь шла о письме, он понимал, что здесь лучше довериться своей супруге Морин. Она взяла фотографию, на которой были сняты Джордж, Стэнли, Норман, Мойра и, видимо, Билл Джонсон, в салон на Хай-роуд и сделала несколько фотокопий. Вложив фотографию в конверт с письмом, она лично отвезла его начальнику следственного отдела столичной полиции на Форест-роуд. Как только она там оказалась, то решила, что заодно надо навестить и Клару Мосс, которая жила немного дальше на той же улице. Это был не визит вежливости, а скорее необходимость, и Джордж обычно навещал Клару не реже чем раз в месяц. Ему было нетрудно, а порой даже нравилось. Но он никак не мог приехать к Кларе сейчас, когда был не в состоянии ходить. Он говорил, что должен обязательно навещать бедняжку Клару, но Морин в глубине души понимала, в чем тут дело: подобные визиты несколько омолаживали его, помогали ощутить себя человеком хотя бы средних лет. Хотя он уже стар, Клара еще старше, ведь ей уже под девяносто…

Морин несколько раз ударила по двери дверным молотком. Клара была глуховата. Она подошла к двери без привычной палки, потому что держалась за мебель.

— Приветствую вас, миссис Бэчелор, — хрипло проговорила она, отперев дверь.

— Здравствуйте, Клара, — сказала Морин и, переступив через порог, вошла в маленькую темную гостиную.

Норман все еще оставался в Кэрисбруке, на Йорк-хилл, и управлял своей компанией по рассылке луковиц и семян прямо со смартфона, не переставая названивать Элиане, которую называл своей партнершей по бизнесу. Джордж в основном сидел на диване, приподняв больную ногу, кроме тех случаев, когда его навещал физиотерапевт — проверить, как идет выздоровление. Как-то уединившись с супругой в спальне, он сказал ей, что уверен: Норман продолжал гостить у них потому, что ему нужно было кому-то излить душу.

— Может быть, у него и здесь есть женщина? — с подозрением спросила Морин.

— Я бы не удивился. Ему всегда нравилось иметь запасной вариант. Лучше спроси у Стэна. Стэн всегда знает такие вещи.

— Да, совсем забыла тебе рассказать. У Стэна новая собака. И это после того, как он клялся, что больше не заведет себе никого, потому что, не дай бог, умрет первым. Этот новый щенок черный как смоль. На нем ни единого белого пятнышка. Он назвал его Спотом. Все остальные были Нипперами. Я подозреваю, что других кличек Стэн просто себе не представляет.

Первоначально настроенный весьма решительно выяснить происхождение «рук из Уорлока» — как их стали называть, — инспектор уголовной полиции Колин Квелл довольно быстро потерял к ним интерес, когда выяснился их примерный возраст. Если бы они пролежали в земле года два или три, можно было бы ожидать весьма интригующего расследования. Но, как оказалось, этой находке шестьдесят или семьдесят лет. Совершенно очевидно, что они — этот мужчина и эта женщина — были убиты. Едва ли кому-нибудь — даже сумасшедшему! — пришло бы в голову отрезать кисти рук у людей, умерших естественной смертью. И никто не закапывает руки отдельно от искалеченных тел. Однако это дело было поручено ему, и он должен был вести расследование, независимо от того, что преступник — убийца или чертов анатом, должно быть, уже и сам к этому времени был давно в могиле.

За это время поступило множество звонков от людей, которых Квелл считал чокнутыми, психопатами или сумасшедшими. Они твердили, что страшная находка в Уорлок-хаусе — это результат колдовства, что это какой-то очередной Потрошитель «совершенствовал» свое ремесло. Некоторые утверждали, что это останки двух космических пришельцев. Квелл получил лишь одно письмо, что неудивительно, ведь сейчас люди почти не писали писем. В принципе оно выглядело почти таким же сумасшедшим, как и телефонные звонки о колдовстве, но Квелл все-таки задумался.

— Группа детей, играющих на развалинах фундамента дома, — громко произнес он в своем кабинете. — Какие там еще игры? Когда кругом падают бомбы? И я должен этому верить?

Однако он продолжал рассматривать размытый снимок, на котором дети стоят возле подземелья, и решил, что следует все же побеседовать с кем-то из них, хотя все они давно состарились, а кое-кто, видимо, и не дожил до этих дней…

Ему нужно поскорее еще раз наведаться в Лоутон, встретиться с рабочими и с курирующим археологом, которые вели раскопки в поисках других возможных находок в Уорлок-хаусе. Пустая трата времени, подумал он. Кому это нужно, когда прошло столько лет? Жаль, что эта Морин Бэчелор не оставила своего адреса электронной почты. Спасибо, что хоть написала номер телефона. Обычный телефон, не мобильный, отметил он про себя. Ну а что еще можно было ожидать от человека ее возраста?..

Он поговорил с Джорджем Бэчелором. Квелл почти всегда был готов признать свою неправоту. И он, конечно, был не прав по поводу бывшего строителя и его супруги. Судя по голосу, они были намного моложе, чем должны быть. Они сообщили ему имена других людей, которые в детстве бывали в «водоводах». Хорошо понимая, что нежелательно заводить речь о смерти в присутствии любого человека старше шестидесяти лет, Квелл так и не решился спросить, кто из этих людей сейчас жив, а кто нет. Да ему, собственно, это и не понадобилось. Джордж Бэчелор сам рассказал ему о своих уже почивших брате Роберте (фотографе) и сестре Мойре, об Алане и Розмари Норрис, Майкле Уинвуде, Дафни Фернесс, его братьях Нормане и Стэнли и о Билле Джонсоне.