Зов желтого дьявола - Наталья Александрова

Неужели это он, Великий Инка, Сапа Инка на языке индейцев кечуа, последний владыка великой Империи Четырех Стран, как называли ее сами инки?

Империя простиралась на огромных просторах Южной Америки, в нее входили земли народов моче и уари, чиму и аймаро, наска и грозных чачапояс, Воинов Туч, обитающих в неприступной горной крепости Куэлап. Его государство во много раз превосходило размерами старую Испанию, исконные владения Его Католического Величества. В его владениях были скалистые горы и бесплодные пустыни, непроходимые джунгли и бескрайние степи. На четыре огромные провинции делилась империя, и четыре дороги выходили из древней столицы Куско, где сейчас разместилась резиденция его высочества вице-короля дона Франсиско де Толедо…

По этим четырем дорогам день и ночь тянулись бесконечные караваны, которые несли в провинции волю императора, его приказы и повеления, день и ночь шли отряды его воинов и кортежи его чиновников. По этим же дорогам бесконечным потоком шли в столицу подати из четырех провинций – золото, серебро, ткани, оружие, скот. Все богатства огромной страны.

В каждой провинции была своя столица, куда стекались подати и налоги, где находился храм Солнца и ювелирные лавки, литейные и оружейные мастерские, большие постоялые дворы и склады. В каждой провинции был представитель Верховного Инки – губернатор, человек из знатного рода, головой отвечавший за порядок на своей территории и за сбор налогов, в каждой провинции были счетоводы, называемые кипумайоки, которые при помощи узелкового письма кипу вели строгий учет податей и доходов, скота и рабочей силы. Этот учет был поставлен столь хорошо, что нельзя было утаить от властей ни одной мелкой монеты, ни одной вязанки дров.

Этим же узелковым письмом были подробно записаны все события и происшествия в провинции, этим же письмом отмечалось, сколько людей родилось и сколько умерло в каждом селении и в каждой местности за прошедший год.

Этим же письмом были записаны законы инков, и соблюдались эти законы так строго и неукоснительно, что во всей огромной империи не знали воровства и убийств, взяток и беззаконий, и богатый человек, уходя из дому на долгие недели, не запирал дверей, а лишь ставил возле них палку с вырезанным на ней значком – и, вернувшись, находил свое добро в целости и сохранности.

Увидев такой порядок в завоеванном государстве, один из католических священников записал в своем отчете, который отправил в Мадрид: «По правде говоря, мало народов в мире имеет лучшие законы и лучшее правление, чем у инков».

И вот эта огромная, богатая и процветающая империя пала под ударами испанских солдат, развалилась, как карточный домик от порыва ветра.

Сорок лет назад дон Франсиско Писарро, узнав от индейцев о великой и богатой империи инков, пришел на побережье Перу с двумя сотнями солдат и тридцатью лошадьми. Кроме солдат и коней, с ним пришли еще два страшных, непобедимых союзника – оспа и корь, которые многими тысячами косили индейцев. Обманом и хитростью дон Франсиско захватил Верховного Инку Атауальпу, и через четыре года пала столица империи Куско.

Наследник Атауальпы Манко Инка Юпанка с небольшим количеством приверженцев скрылся в горной крепости Вилькабамба, где инки правили еще тридцать пять лет.

Испанцы не хотели оставить им и этого последнего оплота.

Вице-король Перу дон Франсиско де Толедо послал двух доминиканских монахов на переговоры с Верховным Инкой.

Во время этих переговоров император Титу Куси умер.

В народе распространился слух, что правителя отравили испанские монахи. Оба доминиканца были схвачены и казнены. На трон взошел младший брат Титу Куси – Тупак Амару. Пограничные земли между землями инков и испанскими владениями были заняты воинами Верховного Инки.

Испанцы еще не знали о смерти прежнего императора и послали еще двух послов для ведения переговоров. Эти послы были убиты одним из командиров инков.

Узнав об этом, вице-король дон Франсиско де Толедо объявил Верховному Инке войну.

Он заявил, что тот нарушил закон, соблюдаемый всеми народами мира, – закон о неприкосновенности послов. Используя этот повод, он решил напасть на инков и захватить Вилькабамбу.

Небольшой отряд испанцев занял мост на границе, и началась короткая и беспощадная война.

Инки верили в победу и первыми атаковали испанцев, однако те встретили их огнем пушек и заставили отступить.

Атаки повторялись раз за разом, инки несли страшные потери, но не сдавались и снова шли в бой. Наконец артиллерийским огнем был разрушен форт инков Гайана Пукару, и испанские войска вошли в опустевшую Вилькабамбу…

И вот последний Верховный Инка, последний потомок Атауальпы Тупак Амару бежал из своей горной столицы и, как дикий зверь, скрывается в непроходимых джунглях…

Дон Педро вышел на поляну, подошел к костру, положив руку на рукоять меча.

– Все кончено, Тупак Амару! – проговорил он, с невольным уважением глядя на индейца. – Ты – пленник Его Католического Величества, короля Испании и Обеих Индий.

Ни один мускул на лице Верховного Инки не шевельнулся, ни одного звука он не издал.

Он смотрел прямо перед собой, смотрел на огонь костра, но, должно быть, видел в этом огне свою пылающую столицу, былое величие империи инков и ее кровавый закат.

– Все кончено! – повторил дон Педро Картехо-и-Леон и положил тяжелую руку на плечо Верховного Инки.

Тупак Амару поднялся, взглянул на своего противника и проговорил удивительно спокойным голосом:

– Сохрани жизнь моей дочери.

– Обещаю тебе, – ответил дон Педро.

И это были не пустые слова: этот человек, выросший в портовых трущобах, никогда не бросал слов на ветер.

На поляну вышли испанские солдаты.

Один из них подошел к Тупаку Амару и хотел связать ему руки, но Верховный Инка взглянул на испанца холодным презрительным взглядом – и тот отошел, как будто взгляд обжег его.

Вместе с испанцами на поляну выскользнул проводник-чунко. Он не посмел взглянуть на низвергнутого владыку. Опустившись на колени, он ткнулся лбом в землю и зажмурил глаза, чтобы не ослепнуть от сияния власти и величия.

Скользнув по нему безразличным невидящим взглядом, Тупак Амару зашагал в сторону своей разграбленной, обезлюдевшей столицы Вилькабамбы, не обращая внимания на испанский конвой. Он шел неутомимо, безостановочно, равнодушно, словно не задумываясь, что ожидает его в конце пути.

Однако это была только видимость равнодушия: как только притупилось внимание испанских солдат, одурманенных монотонностью пути и свинцовой усталостью, Тупак Амару поравнялся со своей юной женой.

Женщина покорно шла следом за своим мужем и повелителем, прижимая к груди новорожденную дочь. Лицо ее казалось полусонным. Но как только муж прикоснулся к ее плечу, взгляд принцессы вспыхнул, дыхание участилось.