Адмирал Джоул и Красная королева - Лоис МакМастер Буджолд

– Вице-королева Форкосиган сказала, что у вас будут вопросы и что я должен на все них ответить. Не хотели бы вы начать с небольшой экскурсии?

– М-м… да, конечно. Пожалуйста. Единственный репроцентр, где мне довелось побывать, тогда еще не был введен в эксплуатацию. – Это было на Барраяре, в столице округа Форкосиганов Хассадаре, на торжественной церемонии открытия, которую тогдашний премьер-министр Форкосиган, а стало быть, и его помощник, посетили, чтобы поддержать медицинские проекты леди Форкосиган.

Доктор отвел его надеть одноразовый защитный костюм, после чего проводил в самый конец коридорчика, к двойным дверям. Шагнув внутрь, Джоул оказался в ярко освещенной клинической лаборатории. Здесь под вытяжными колпаками стояли лабораторные столы со всяческим оборудованием, с десяток техников сосредоточенно склонялись над пультами сканирующих устройств. Лаборатория чем-то напоминала тактическую рубку на корабле, только здесь никто не выглядел даже чуточку усталым, и каждое движение защищенных перчатками рук было тщательно выверенным, размеренным и спокойным.

На первом столе, где работали несколько особо увлеченных техников, осуществлялось самое главное, – оплодотворение. Несколько контейнеров с жестко регулируемой температурой содержали питательную среду с ранним клеточным делением. Лабораторные установки на следующем столе предназначались для того, что доктор Тан назвал контролем качества – иначе говоря, для генсканирования и коррекции. Второй ряд тепловых шкафов продолжал следующую стадию тщательно наблюдаемого развития, а за последними столами производились имплантации ратифицированных эмбрионов и их плацент в маточные репликаторы, которые станут им домом на следующие девять месяцев.

Пройдя в следующую дверь, Тан освободил своего гостя от измятого бумажного комбинезона и шапочки и провел его через ряд помещений, где хранились сами репликаторы, установленные в пять рядов в высоту. Индикаторы на приборных панелях контролировали ход процесса. Приятная музыка чередовалась с различными естественными звуками из скрытых динамиков. Индивидуальные звуковые выходы давали возможность транслировать запись тихих, ласковых голосов родителей, которые что-то говорили или читали. Джоул нашел это жутко бодрящим. Или скорее – бодряще жутким? Он задумался. Все эти выстроенные рядами контейнеры содержат в себе самые горячие надежды отдельных людей – или пар – на будущее. Следующее поколение зергиярцев. Через пятнадцать лет эти беспокойные биологические комочки будут ходить по каринбургским улицам, одетые по непонятной моде, слушая раздражающую музыку и не разделяя политических взглядов своих ретроградов-родителей. Через двадцать пять лет они станут решать задачи, которые он, Джоул, сейчас даже и вообразить себе не может, а некоторые, наверное, снова вернутся сюда и будут работать в этом репроцентре или его преемнике. Или отдадут собственные гаметы для того, что вице-королева называла генетической лотереей.

Могли бы среди них оказаться и его дети?

«А пожалуй, да, могли бы».

– А зародышей… младенцев… их никак не могут перепутать? – О таких неприятностях ходило немало слухов. Впрочем, как заметила Корделия, большей частью их распространяли люди, страдающие иррациональным неприятием репроцентров.

Доктор обиженно улыбнулся:

– Наши техники – люди чрезвычайно добросовестные, но, чтобы успокоить тех, кто – скажем так – не слишком образован биологически, можно проверить генетику любого младенца. Для этого достаточно нескольких буккальных мазков и трех минут на сканере во время принятия родов. Или в любое время до родов – фактически, с репликатором амниоцентез становится тривиальной процедурой. Услуга бесплатная – точнее, она уже включена без всякой дополнительной оплаты. – И, немного помолчав, добавил: – Вы, барраярцы, очень часто об этом спрашиваете. Вице-королева как-то раз предложила мне в таких случаях отвечать, что у нас вероятность ошибки доказуемо статистически ниже, чем при естественном методе, но последний вице-король разъяснил, что вряд ли это будет принято без обиды.

– Понятно, – кивнул Джоул и тут же попытался придумать несколько более удачных технических вопросов, чтобы искупить в глазах этого человека его барраярский IQ. Вообще-то он ничего не имел против горстки галактических иммигрантов на Зергияре, но, как ни крути, они порой бывают редкими занудами.

Он уже собрался было поведать свою собственную историю как естественнороженного, без генетической чистки, чтобы доказать – что? Джоул и сам не мог толком сформулировать, и в итоге отказался от этой мысли.

Доктор Тан отвел его обратно, в другой кабинет рядом с приемной, и оставил там наедине с автоматическим регистратором, который в мельчайших подробностях принялся заполнять его историю болезни. Джоулу удалось ускорить сей утомительный процесс, подключив свою военную медицинскую карту, которую он вчера вечером как раз для этого и сохранил на наручном комме, удалив предварительно все сведения с неистекшим сроком секретности. К счастью, программа привыкла иметь дело с тайнами личных дел барраярских военных – довольно многие ветераны с базы хотели после демобилизации остаться здесь или вернуться позже. Заполняла ли Корделия карту Эйрела? Да, она должна была это сделать, когда заполняла свою. Так или иначе, Джоула об этом никто не попросил. Тан, вернувшись, спас его от дальнейших размышлений.

– Еще вопросы? Готовы к следующему шагу? – жизнерадостно поинтересовался доктор.

У Джоула на языке вертелся вопрос: «К какому?» Не дожидаясь ответа, Тан кивком пригласил высокопоставленного гостя следовать за ним. По дороге он заглянул куда-то и взял какие-то предметы – Джоул не сумел разобрать, какие именно, – а затем привел его к другой закрытой двери с табличкой «Кабинет отцовства». На табло были слова «занято/свободно». Магнитный перекидной ярлык гласил «Прибраться», Тан перевернул его на другую сторону с надписью «Не беспокоить».

– Вот ваш контейнер для образцов, – объявил Тан, протягивая оный Джоулу, – с соответствующий маркировкой, как видите. Внутри раствор, в котором ваша сперма будет храниться в целости и сохранности, пока не пойдет в работу. Проверьте, пожалуйста, маркировку – все правильно?

Джоул, сощурившись, прочитал свое имя и цифровой код.

– Точно… да-да, все правильно.

– В случае, если можно так выразиться, конфузливости, вы найдете в кабинете много всяких пособий. Я также могу предложить вам дозу назального спрея-афродизиака. Раньше мы выкладывали флаконы в корзину, но они постоянно исчезали, поэтому пришлось ввести нормирование – примите мои извинения. – И Тан протянул ему флакончик.

Джоул, который к этому моменту уже был слегка как под гипнозом, осторожно взял спрей. Доктор открыл дверь и сопроводил его внутрь.

– У вас столько времени, сколько понадобится. Когда закончите, подойдите лично ко мне, – ободряюще проговорил Тан.

Дверь закрылась, оставив Джоула одного в тихой, тускло освещенной, небольшой комнате. Он услышал негромкое царапанье лейбла щели, скользнувшего на позицию «занято».

В палате стояли удобное с виду кресло, стул с прямой спинкой и узкая койка, заправленная простыней. На полке выстроились секс-игрушки, с большинством из которых Джоул имел дело в не столь унылой обстановке и при других обстоятельствах, все обмотанные короткими бумажными ленточками с надписью «простерилизовано». Кроме того, здесь имелся видеоплейер – при быстром просмотре меню там обнаружились много названий, которые Джоул знал еще по жизни в казармах и на корабле, плюс еще несколько, которые вообще вряд ли когда-либо проигрывались для этих зрителей. Что заставило его на миг задаться вопросом, какие эквиваленты ходили в казармах ИЖБ и есть ли хоть одна женщина, у которой он осмелился бы это спросить. Не Фориннис, в любом случае. Возможно, полковник, если они когда-нибудь как следуют вместе напьются. Головид предлагал также множество слайд-шоу с красивыми молодыми женщинами, несколько – с красивыми молодыми мужчинами, одно – с красивыми молодыми гермами, одно – с весьма ласкающими взор красивыми молодыми пышными дамами, и прочие, которые становились все страньше и страньше – так было запрограммировано галактической командой. Еще несколько коллекций слайдов – совсем уж отталкивающие, а две или три – вообще за пределами понимания, хотя Джоул и считал себя человеком, который много путешествовал. В любом случае ничего из предложенного не казалось сейчас возбуждающим.