Байки рыжей Кошки - Stacy Dark

Внутри разгоралась обида и ненависть на всех, но прежде всего — на семейство, которое не приняло мою индивидуальность и мой энтузиазм развиваться! Я кипел, а в сознании проносилось: «Знатью, значит, себя почувствовали? Короли престолов фиговы… Ну и чёрт с вами, без вас как-нибудь проживу! Добьюсь успеха, а вы потом ещё и локти кусать будете!»

В общем, даже не дослушав до конца все эти нравоучения, я лишь с ухмылкой на устах дошёл до двери и выбил ее ногой, срывая с петель, и побежал в сторону запретного леса, к пруду.

Лето, солнышко припекало, а я лежал возле пруда неподалеку от запретного леса и читал книжку, что бы развеяться, успокоится от бушевавшей внутри несправедливости (со мной такое редко бывает, обычно я бездельничаю, ища приключения на пятую точку). Ветер легонько ласкал мою шевелюру, словно гладил по голове. Хоть сюжет книги и был очень интересен, шорохи листьев и пение птиц всё равно потихоньку меня убаюкивали. Сил сопротивляться сну больше не было, и я заснул. Откуда-то издалека послышалась музыка: спокойная, тихая, нежная… Но вдруг она начала набирать обороты, звучать всё быстрее и быстрее… И вот уже кружит мне голову, лишая разума, увлекая в свои дебри. Я как будто стал единым целым со всем миром, нет даже не так… Я и был целый мир! Про то место, куда унесла меня мелодия, можно сказать так: «Там чудеса, там леший бродит…» Насчёт русалок не знаю, но это место точно было необыкновенным, завораживающим, волшебным! Тут время текло совсем иначе: медленно, тягуче, словно сама вселенная растягивала удовольствие от столь великолепного нектара.

Деревья, что до недавнего времени стояли смирно, лишь изредка покачивая своей пышной листвой от лёгкого дуновения ветерка, теперь же пришли в движение, встряхнув кроной так, будто проснулись от долгой спячки. Такого чуда из чудес мне ранее видеть не приходилось, но тут я увидел, как они все в одно и то же время начали превращаться в мифических существ! Из стволов начали показываться руки, поднятые вверх. Могучие корни деревьев, которые, наверно, росли под землёй не одно столетие, питаясь всякими минералами, превратились в стройные ноги, а после (Вы не поверите, но если бы я видел это наяву, то я бы точно грохнулся в обморок!), проморгавшись как следует, я увидел перед собой изящных, милых, обворожительных девушек с длинными волосами. Они были похожи на нимф, о которых я читал только в книгах, но листья в их волосах напоминали о том, что только что они были деревьями.

Нимфы, словно пропитанные насквозь этой музыкой, принялись танцевать: то по кругу, то врассыпную, то петляя между собой… И при этом они постоянно кружились вокруг своей оси то в одну сторону, то в другую… Это настолько завораживало, что очарованный не только музыкой, но и прекрасными мелодичными голосами девушек, я влился в танец, как будто и сам знал все движения и танцевал его уже ни одно столетие. Я слился воедино с этими существами, мы все были, как единое целое. Но это был только сон, который зародил во мне надежду увидеть столь очаровательных существ наяву и слиться с ними воедино как в этом сне.

И чего только не сделаешь подури, когда внутри кипит злоба и отчаяние, тут уж каждый вариант кажется правильным и с определенным смыслом. Где-то я вычитал однажды такое выражение: «Все, что не делается — то к лучшему, а все, что не случилось, то напользу».

Наплевав на все запреты и наставления, я побежал туда, где был уверен, что буду чувствовать себя в полной безопасности.

Я побежал в лес. Да-да, именно в тот самый лес, о котором мне так тщательно промывали мозги еще в детстве. Думая лишь о том, окруженный властью могучих деревьев и мифическими жителями, что живут в нем.

Когда я зашёл в эту обитель, то услышал за собой громкий, клацающий звук… Мне стало как-то не по себе, колени предательски задрожали от страха. Я так и замер в движении, не смея пошевелится, ноги словно вросли в землю, а в голове роем крутились мысли:

«Бежать. Надо уносить отсюда ноги и чем раньше, тем лучше. Бежать… Бежать как можно дальше от этого места».

Все же набравшись смелости, в любой момент готовый бежать, не важно куда и в какую сторону — главное бежать. Я на негнущихся ногах медленно обернулся на шум, да так и замер с широко раскрытыми глазами, а волосы на голове уже начали потихоньку вставать дыбом.

Дорога, которая привела меня сюда, пропала, а вместо неё появилась живая изгородь высотой до неба. Я стал в панике озираться по сторонам в поисках выхода, но тут голова закружилась, и я, запнувшись о корень какого-то дерева, шлёпнулся, разбив бровь о камень. В глазах помутнело, появились позывы тошноты… Перевернувшись на спину, я попытался подняться, как услышал душераздирающий крик, от которого кровь пошла не только из носа, но и из ушей. Потом появился косяк летучих мышей: они продолжали нарезать круги и вопить. Я схватился за уши и повалился на землю, сворачиваясь в позу эмбриона, пытаясь тем самым спрятаться от ужасного шума, что разрывал меня на кусочки. Не знаю, сколько времени я провел в таком состоянии, но когда более-менее очнулся, не было уже ни звуков, ни летучих мышей… Осмотревшись по сторонам, я пришёл в дикий ужас… Место, в котором я очутился, никак не было связано с предыдущим: меня окружали какие-то стены из сухих веток метра три-четыре высотой (если не выше), и тянулись они куда-то вдаль… Я запаниковал. Вот и зашёл в лес и воссоединился с природой, ага… Впутался в какую-то чертовщину! Зато узнал, почему лес считается запретным для эльфов… Хоть какая-то полезная информация.

Проторчал я здесь достаточно долгое время, пытаясь понять, куда мне идти и как выбраться из этого чёртового места. Сначала-то, конечно, пытался раздвинуть ветви, чтобы сделать дыру и поскорее умотать отсюда. Но всё было не так просто, как казалось. Пока я очищал местность, позади уже укрепилась новая стена. Тогда я попытался ломать и её. И что же вы думаете? На месте поломанных ветвей вырастали новые! Да так быстро, что я и глазом моргнуть не успевал. И тут меня посетила блестящая мысль, что можно через эту стену перелезть! Лез я, значит, старательно так, усердно, но стена всё не заканчивалась… И только спустя какое-то время я заметил: стою, значит, на земле и упорно