В тебе - Ева Ройс

– Почему вы не вошли следом?

Мне не ответили. Вот так просто взяли и проигнорировали вопрос. Настаивать я не стала, но отчего-то понимала, что им не понравился мой поход в эту лавку. От них словно фонило недовольством, и это мне не нравилось.

В машине ехали молча. Только один раз у Алекса звонил мобильный, но тот коротко ответил, что мы возвращаемся домой и сбросил вызов. Сэн же часто бросал на меня взгляд через зеркало заднего вида. Я не столько видела, сколько чувствовала его.

Вернувшись в дом, парни принялись разгружать сумки, я же прямиком отправилась в свою комнату. Хотелось как можно скорее расслабится. Наполнить комнату хорошо знакомыми с детства ароматами, прикрыть глаза, вспоминая тепло ласковых рук матери и забыться в этих ощущениях.

Но не тут-то было. Стоило только закрыть дверь в комнату, как раздалась трель мобильного телефона. На дисплее высветилось имя сестры. Не раздумывая, ответила на звонок и тут же услышала всхлип, от которого сердце грохнулось в пятки.

– Что?! Что случилось?! – за долю секунды я поставила Ольку на своё место и едва с ума не сошла окончательно. – Оля, не молчи!

– Он в коме… – просипела та в ответ.

– Кто?!

– Папа.

И я обессиленно осела на кровать.

– Как в коме? Олька, ты чего городишь?

Несколько секунд младшая молчала, донося до меня только всхлипы, а потом всё же нашла силы ответить.

– Сегодня утром попал в аварию, когда ехал на встречу. Врачи не дозвонились матери, почему-то позвонили мне. Сказали, что больше имён близких в списке контактов не нашли.

Я не представляла какого ей. Олька ещё слишком мелкая, чтобы оставаться дома одной. Одной…

Жар его тела я чувствую через тонкую ткань платья. Мне горячо, страшно и больно. Мне странно. Я не хочу этого, но отчего-то чувствую натянувшуюся струну внутри, которая вот-вот лопнет и разорвёт меня.

– Я постараюсь прилететь, Оль. Слышишь?

Сестра всхлипнула.

– Я попробую дозвонится маме.

Беззвучно усмехнувшись, подумала, что мать у нас хуже президента. В смысле, чтобы выйти на связь, необходимо дозваниваться до различных помощников. Но, к несчастью, таких мы не знаем.

Как только она положила трубку, я сразу же вскочила с кровати и растерев щёки направилась вниз, где меня встретили хмурые охранники.

– Мне необходимо вернуться в Россию.

– Исключено, – тут же отбрил меня Сэн. – Вы не можете покинуть эту страну.

Мужчина достал чашу из кофеварки и налил густой кофе в свою кружку. Делал он это спокойно, уверенно… А меня начинало раздирать от беспомощности.

– Немедленно звони моей матери и говори, что я возвращаюсь в связи с тем, что моя сестра осталась одна!

Сэн взглянул на меня, не поднимая головы, не меняя позы, всё так же продолжая лить кофе в кружку тонкой струёй.

– Вы не покинете этот дом. Точка.

И весь его вид говорил, что и звонить он никому не собирается, потому что плевать хотел на слова малолетней дуры, которую призван охранять. У него есть чёткие распоряжения, соблюдение которых – главная задача.

– Да пошел ты… – психанула я.

Он не будет мне указывать. Олька одна в огромной квартире. Ей страшно и больно, а поддержать совершенно некому. К тому же у них сейчас глубокая ночь, а значит и Светки нет рядом.

Я поднялась в свою комнату, мимолётно бросила взгляд на закатное солнце и принялась паковать свой чемодан.

Деньги и документы у меня. Я могу вернуться в любое время, просто нужно обойти Сэна с Алексом, только и всего. Спущусь с балкона на пляж, а оттуда на дорогу. Вряд ли заметят, не ходят же в комнату проверять.

Достала из кармана шорт купленные таблетки и закинула в рот. Хотелось верить, что это поможет снять тревожность и, как следствие, галлюцинации. Надеюсь, то, что произошло со мной этой ночью, больше не повторится.

Вещи взяла только самые необходимые. Бельё, пара джинсов и футболок, обувь, документы. Когда всё было готово, вышла на балкон и… Да, я просто выбросила чемодан в кусты, после чего благоразумно вышла из комнаты и направилась вниз, где с самым безучастным видом принялась наливать себе кофе. Тот самый, который полчаса назад наливал себе охранник.

Когда язык обожгла горечь, едва не выплюнула. Гадость редкостная. Это точно кофе? Даже палец окунула, что убедиться, что напиток не нефть в чистом виде.

– Сэн любит покрепче, – хмыкнул Алекс, подойдя поближе.

Парень одёрнул занавеску на окне и пристально посмотрел вдаль.

– Мне плевать, что он любит. Этой гадостью отравится можно.

Я демонстративно достала чашу и вылила содержимое в раковину. И буквально кожей ощутила горячее недовольство. Даже оборачиваться не пришлось, чтобы понять, что на охранника подействовало.

Сполоснув кружку, поставила её обратно в шкафчик, после чего всё с тем же равнодушным видом, поднялась в свою комнату. Понаблюдала за тем, как садится солнце и, перебравшись через перила, осторожно ступила на покатую крышу веранды черного хода и медленно двинулась к краю, стараясь ступать, как можно тише.

Я бы и рада спуститься по сточной трубе в тот же куст, куда бросила сумку, но это будет слишком громко. Прекрасно помню, как грохочет по таким трубам лёд по весне.

Добравшись, наконец, до края, я села, вцепилась руками за балку и осторожно перевернулась, чтобы обхватить ногами деревянную опору. Задача была не из лёгких, поскольку спортом я никогда не увлекалась, а значит и выносливости не имела. Боль в мышцах очень быстро дала о себе знать, но я справилась. Осторожно спустилась, не создавая лишнего шума, прошла вдоль стены, завернула за угол и выудила свою дорожную сумку. Осталось незаметно удалиться от дома, пройти до ближайшего адреса и вызвать такси. Этим я, собственно, и занималась, когда, ступая под кронами деревьев услышала то, чего слышать не должна была.

– Алиса…

Я замерла. Сердце глухо ударилось о рёбра и рухнуло вниз, в желудок.

– Алиса…

Сжалась на месте. Этот голос я не могла не узнать. За несколько проклятых дней он врезался в самые тёмные уголки моей души и тонким слоем размазался по всей её поверхности, отравляя меня, как личность.

– Тебя нет, – выдавила через сжавшееся от страха горло и зажмурилась, стараясь прогнать прочь жуткое видение.

– Уверена? – практически над ухом, заставив вздрогнуть и рывком устремиться в перёд.

Сердце из желудка прыгнуло в горло и заколотилось уже там, а по венам стремительно помчалась кровь, щедро приправленная адреналином. В спину злорадный мужской смех, а под ногами хруст сухих веток.

Боже, этого н должно было быть!

Не должно было!