Рынок удобных животных - Катя Крылова

многие из нас заняты дополнительным трудом: просмотром и оценкой контента в соцсетях. Таким образом мы убиваем время, переключая внимание с одного поста на другой каждые несколько секунд. Терранова рассматривает этот механизм как неосознанное сопротивление эксплуатации – необходимости быть на связи и думать о работе больше 8 часов в день, пребывая в состоянии непрерывного стресса. В то же время такой протест против работы представляет собой лишь ее модификацию, так как каждая секунда нашей активности в соцсетях – переходы по ссылкам, лайки, комментарии и публикации – приносит микроренту акционерам Facebook33, Twitter и других корпораций, а также их рекламодателям34.

Вопрос кризиса внимания стал актуальным уже в конце XIX – начале XX века. В ту эпоху коммерция в городской среде породила негативный эффект: яркие рекламные вывески и развлекательные аттракционы эксплуатировали органы чувств35.

С распространением мобильного интернета визуальная и информационная нагрузка достигла критического уровня. Одним из симптомов развития патологий внимания и памяти стал запрос на эмоционально-насыщенный контент, рассчитанный на предельно быстрое восприятие, – мемы, стикеры, гифки и видео с трогательными животными. Даже обмен таким контентом превратился в форму психологической поддержки.

Развивая концепцию жестокого оптимизма Берлант, антрополог Эллисон Пейдж назвала эффект от просмотра изображений и видео с трогательными животными жестоким облегчением. Потребление такого контента в порядке прокрастинации смягчает эмоциональное напряжение, связанное с работой. В то же время полученный во время просмотра окситоцин подавляет импульсы сопротивления эксплуатации и примиряет с режимом сверхурочной работы36. Прикосновения к коту в перерывах между зумами создают похожий эффект. В определенной степени тактильное взаимодействие с животными-компаньонами, как и видео с детенышами панд, тигров и коал, позволяет справляться с неустойчивостью внимания. Исследования психофизиолога Хироси Ниттоно и его коллег из Университета Хиросимы зафиксировали влияние кавайных изображений на аккуратность и сосредоточенность людей. Эксперимент продемонстрировал, что фотографии трогательных животных улучшают и настроение, и продуктивность, особенно при выполнении задач, требующих предельной концентрации37. Тем не менее такой контент лишь на короткое время снимает симптомы стресса, но не устраняет его причин, напротив, поощряет дальнейшую самоэксплуатацию. Это превращает животных и их изображения в участников надкорпоративной мотивационной программы, направленной на поддержку режима перманентного труда.

Искренность животных на фоне притворства людей

Помимо СДВГ, необходимо обратить внимание на распространение симптомов антисоциальных расстройств, прежде всего нарциссизма и пассивно-агрессивного поведения. Эти патологии проявляются в игнорировании социально-этических норм и снижении способности формировать привязанности. Так как понятие психической нормы становится крайне подвижным, теоретик современной культуры Тристам Вивиан Адамс рассматривает психопатию не как болезнь, а как естественную реакцию на образ жизни. В его книге «Фабрика психопатов. Как капитализм организует эмпатию» асоциальные расстройства представлены как побочный эффект эмоционально затратного труда, характерного для сферы услуг, а также других специализаций, связанных с интенсивной межличностной коммуникацией38. Сегодня карьерный рост напрямую зависит от способности сотрудника быть очаровательным и дипломатичным, участвовать в командной работе, избегая даже легких конфликтов. Удобный работник свободно поддерживает светский разговор и демонстрирует искреннюю заинтересованность в проблемах клиентов, партнеров и коллег, даже если они ведут себя нетактично и не соблюдают договоренности. Несмотря на отсутствие симпатии к собеседникам, энтузиазм и эмоции должны выглядеть убедительно: для многих позиций постоянное притворство становится одной из важнейших профессиональных компетенций.

При когнитивном капитализме успешный менеджер добивается увеличения продуктивности сотрудников, создавая атмосферу доверия и эмоциональной вовлеченности, это позволяет в течение продолжительного времени откладывать применение финансовых стимулов39. Манипуляция эмоциями сотрудников с помощью нематериальной мотивации открывает новые возможности для эксплуатации. В сфере интеллектуального и творческого труда такая стратегия управления позволяет добиваться максимальной производительности при минимальных затратах. Если для официантов, сотрудников салонов красоты, сиделок, водителей такси и других работников сферы услуг зарплата, чаевые и рейтинги остаются основными причинами для выхода на работу, профессионалы креативных индустрий и других отраслей с перспективами карьерного роста готовы зарабатывать сравнительно мало и трудиться сверхурочно. Их мотивирует возможность получить признание профессионального сообщества и в будущем претендовать на более сложные, а значит, и более трудоемкие проекты. При этом, несмотря на хроническую усталость и постоянный страх провала, они вынуждены казаться жизнерадостными и уверенными в себе.

Во времена моего детства редкие иностранцы, которые с улыбкой встречали взгляды незнакомцев в московском метро, казались подозрительными. Побывав в Европе и США, постсоветские туристы поняли, что за границей многие улыбаются без повода, и интерпретировали это как признак счастливой жизни. Истинная причина открылась позже: с развитием рыночных отношений в постсоциалистических странах ориентация на мягкую коммуникацию стала нормой трудовой дисциплины. На ранних этапах капитализма в России одной из самых читаемых книг была работа Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» (1936). Книга учила уклоняться от споров и критики и использовать улыбку, чтобы произвести выгодное впечатление:

…улыбка «говорит»: «Вы мне нравитесь. Вы делаете меня счастливым. Я рад видеть вас». Вот почему собаки имеют такой успех. Они так рады вас видеть, что готовы выпрыгнуть из собственной шкуры. И, естественно, мы рады видеть их40.

Многие рекомендации Карнеги вызвали внутренние противоречия у постсоветского человека. Тем, кто не привык проявлять дружелюбие к незнакомым людям, было сложно терпеть провокации клиентов с улыбкой. Поэтому в молодой рыночной России ресторанам и клиникам было сложно поддерживать европейские стандарты сервиса. Но ситуация изменилась. И хотя, пользуясь услугами некоторых бюджетных организаций, до сих пор можно столкнуться с хамством, подобный стиль общения проявляется как инерционный эффект, почти исключение. Сегодня обязанность улыбаться и демонстрировать эмоциональную вовлеченность в коммуникацию входит в формальные должностные инструкции: энтузиазм, жизнерадостность и сопереживание задействованы в работе как инструменты повышения лояльности. Удовлетворенный клиент приносит прибыль владельцам бизнеса, приводит инвесторов, помогает сбывать ненужные товары и получать голоса избирателей. В России даже появились курсы актерского мастерства, рассчитанные не на абитуриентов театральных вузов, а на сотрудников офисов, которые хотят научиться имитировать эмоции в деловом общении и публичных выступлениях.

Но у такого навыка есть свои побочные эффекты. Исследование Адамса демонстрирует, что эмоциональные ресурсы не бесконечны – опыт мобилизации эмпатии в качестве средства производства показал, что способность испытывать чувства подвержена истощению. Необходимость демонстрировать расположение в неприятных ситуациях, подавляя истинные эмоции, приводит к тому, что адекватные реакции на внешние стимулы постепенно трансформируются в навык имитации чувств по требованию41. Интенсивная коммуникация на работе и профессиональная социализация после нее сделали симуляцию эмпатии преобладающей формой выражения эмоций в повседневной жизни. В этом контексте спонтанность эмоциональных реакций уступила место практически полному