Два одиночества - Сандра Джоунс

— А про драки забыли? Нет, Кейн, вы не угадали. Я всего-навсего погрязшая в заботах домохозяйка.

— Вы живете с родителями?

В его вопросе нет ничего удивительного. Вполне естественно, что, если женщина ее возраста разводится и у нее нет работы, она возвращается к своим состарившимся родителям.

— Нет. Мои старики вышли на пенсию и перебрались в Корнуолл. Живут в домике с одной спальней. Послушать их, так там рай земной! А здесь у меня неподалеку тетя с дядей и многочисленные двоюродные братья и сестры... — А еще сын, подумала она. Обожаемый, невыносимый, непредсказуемый сын. — И... — Но она закрыла рот и больше ничего так и не сказала.

Кейн явно не был расположен говорить о семье — ни о семье Терри, ни о своей собственной. В один миг лицо у него стало непроницаемым. Произошло это так быстро, что Терри усомнилась: может, ей просто померещилось? А Кейн уже поднялся и подал ей руку.

— Итак, я готов к подвигу. На мне туфли со стальными носками, — протянул он с ленивой усмешкой. — А еще наколенники. Мало ли какое коленце вы выкинете! Ну что, леди, вы готовы?

Если бы Терри видела, с какой серьезной миной приняла протянутую руку, она бы точно рассмеялась.

— Уж не знаю, готова я или нет, но противиться такому галантному кавалеру выше моих сил.

Потом Терри обвинит во всем музыку — старую песню про любовь, протяжную и берущую за душу, — она смутно помнила, как мама, хлопоча на кухне, напевала эту песню себе под нос. А еще сыграл свою роль легкий аромат туалетной воды, исходивший от Кейна.

Как бы там ни было, но Терри сама не помнила, как оказалась в плену рук Кейна — хотя они обнимали ее бережно, словно хрупкую вазу, — и почувствовала совсем рядом тепло его крепкой груди, к которой ей так хотелось прижаться.

Они плавно покачивались в такт музыке. Да, не танцевали, а именно покачивались. Кейн просто держал ее, но так, что каждая клеточка ее тела тянулась к нему. Терри забыла обо всем на свете. Даже о том, что нужно дышать, а когда вспомнила и сосредоточилась на дыхании, забыла, что нужно танцевать.

— Ну вот, а вы боялись! — шепнул Кейн ей на ухо. Хотя Терри была на высоких каблуках, ему пришлось нагнуться. — Я так и знал, что вы прекрасно танцуете.

— А разве мы танцуем? — выпалила она и, опомнившись, добавила: — Что я несу?! Прошу вас, сделайте вид, будто ничего не слышали.

Кейн улыбнулся. Прижавшись щекой к волосам Терри, он медленно покачивался из стороны в сторону. До Терри не сразу дошло, что они оба так и не сдвинулись с места.

— Какой вы хитрый! Сообразили, что, пока мы стоим на месте, я для вас менее опасна.

Он прижал ее к себе, и она почувствовала, какая твердая у него грудь.

— Нет, Терри, ошибаетесь! Вы для меня очень опасны. Прямо как действующий вулкан или кислотный дождь.

Терри растерялась и, опустив глаза, пробормотала:

— Уже поздно. Мне пора домой.

Кейн не стал возражать. На обратном пути они за всю дорогу не проронили ни слова. Терри старалась не смотреть на Кейна, и он, покрутив ручку приемника, нашел классическую музыку, что несколько разрядило обстановку.

Господи, что она себе думает?! Разве она не живой человек? С чего она решила, будто перестала быть женщиной? У нее тоже есть чувства, и она вполне нормальна, хоть и спала с одним-единственным мужчиной и они расстались три года назад!

Впрочем, сейчас такие времена, что лучше довольствоваться одним партнером, но и тогда ты не застрахован от неприятных неожиданностей. И вообще, она и думать забыла о таких вещах.

— Терри, я... Меня не будет в городе недели две, — буркнул Кейн, когда они подъехали к ее дому.

— Да? Понятно. А я давным-давно обещала навестить тетю и дядю. И откладывать дальше просто неприлично.

Терри снова затеребила ручку сумочки. Тонкая позолоченная цепочка не выдержала подобного обращения и порвалась. Сумочка скользнула на пол, и Терри наклонилась за ней.

— Выходит, в ближайшее время мы оба заняты, — пробормотал Кейн.

Терри молча кивнула. Вот это уже больше похоже на правду! Все как всегда... Ничего не изменилось. Терри вошла в дом и, прикрыв дверь, устало прислонилась к ней спиной. А она-то, дурища, как бездомная собачонка, изголодавшаяся по ласке, завиляла хвостиком и бросилась к мужчине, которому до нее нет дела!

4

Развалясь в кресле, Кейн с легким сожалением поглядывал на бутылку виски. Да, много воды утекло с тех пор, как он в последний раз поддался соблазну. По крайней мере, соблазну выпить...

Хотя не один ли черт? Слабость плоти проявляется по-разному. На этот раз дьявол-искуситель явился в обличье брюнетки с упрямым подбородком, печальными серо-зелеными глазами и манящим изгибом бедер.

Терри Картер. Терри — как ее там звали в школе? — Торхаун. Нет, кажется, Торхаут. Впрочем, какая разница? Главное, что замужем она уже была, а сейчас не то вдова, не то разведена... Или просто живет отдельно от мужа. Хотя Кейн почти ничего не знал о Терри, в одном он не сомневался: она не из тех женщин, кто тайком от мужа бегает на свидания. Таких женщин хватает с избытком. Но Терри другая.

Ну и что дальше? Неужели она его действительно зацепила и он готов снова пуститься во все тяжкие?

Спустя год после гибели Шона Кейн спьяну ввязался в драку. В результате наутро очухался в полицейском участке с подбитым глазом, расквашенным носом и распухшим запястьем. И только тогда осознал, что неудержимо катится в пропасть.

Сайлас Флинт учился с ним в одной школе, но на класс младше. Неизменный участник всех школьных чемпионатов по футболу, Сайлас влип в неприятную историю с наркотиками и в результате его выперли из школы. Через пятнадцать лет Сайлас, став констеблем, признал в пьяном дебошире бывшего школьного приятеля.

— Ну что, старик, вляпался? Это же надо быть таким кретином! Не пойму, какого черта тебе не хватает? — Сайлас сокрушенно помотал головой. — Вот что значит быть сынком богатого папочки!.. Ну ладно я, ведь мой папаша каждую получку приползал домой на карачках, но ты-то из приличной семьи...

— Привет, Сайлас! Сто лет тебя не видел. Скажи-ка, дружище, сколько стоит выпивка в твоем заведении?

— На выпивку не рассчитывай, а вот домашний завтрак по старой дружбе так и быть, устрою.

Сайлас позвонил домой, и его жена — грубоватая, деревенского вида женщина — принесла горячие сосиски, сыр, блинчики с джемом и кофе. От одного запаха еды Кейна чуть не вывернуло наизнанку. Он прикрыл еду салфеткой и пил маленькими глотками черный кофе, а Сайлас принялся читать нотацию. Об ответственности перед обществом. О религии. О долге перед теми, кому меньше повезло в жизни.

По большей части Кейн пропускал его умные речи мимо ушей: ему стоило немалого труда бороться с тошнотой.