Вяземская голгофа генерала Конева - Михаил Филиппенков

Времени до его начала оставалась мало, а сделать предстояло еще очень многое, тем более что в реальности сил не хватало и приходилось их количественную нехватку хоть как-то компенсировать качеством и концентрацией на особо важных направлениях.

На уровне штабов наступление фактически уже началось, и остановить этот процесс уже не было никакой возможности. Еще мало кто знал подробности задуманного, но по незримым проводам сверху вниз, в штабы частей валом скатывались информация, приказы и распоряжения. И если там еще могли себе позволить ночной отдых, то на уровне танковой группы, а уж на армейском тем более, об этом было уже забыто. Большая нагрузка легла на службы тылового обеспечения, так как от четкости и слаженности их работы зависела не только судьба отдельных боевых частей, а и все наступление в целом.

Командованию 3-й танковой группой было хорошо известно, что контроль за развитием операции уже ведется и исполнение поставленной задачи обязательно будет отслеживаться штабом группы армий «Центр», поэтому было ясно, что частям группы по-прежнему придется удерживать ранее захваченные позиции на Днепре и одновременно продвигаться на восток, север и юг.

В 9.30 в штабе группы раздался телефонный звонок, и из штаба группы армий высказали опасения, что 36-я моторизованная пехотная дивизия не успеет подойти для замены ослабленной 8-й танковой дивизии, и для поддержки было предложено использовать простые пехотные дивизии: 129-ю из LVI армейского корпуса и 6-ю из ХLI армейского корпуса, да и то только на начало операции, так как основной целью по-прежнему оставался Днепр. Поэтому командованию группой было предложено свои действия скоординировать с 14-й моторизованной пехотной дивизией из XLI армейского корпуса.

Необходимо пояснить, что в штабе 129-й пехотной дивизии еще 22 сентября прошло совещание командиров частей дивизии, до которых было доведено, что 9-й и 4-й армиям предстоит уничтожить «группу армий Тимошенко», для чего 9-я армия должна прорвать советские позиции строго на восток между дорогами от Дубовщины и от Бора на Белый. В общем направлении наступление намечено было на Холм-Жирковский и Болошево, расположенные на Днепре, далее в район в 30 км юго-западнее Сычевки и до советских позиций на Днепре, откуда в юго-восточном направлении двигаться на Вязьму и, выйдя к ней с востока, повернуть в район северо-восточнее Рославля навстречу 4-й армии.

Пока штабисты группы разбирались с 6-й и 129-й пехотными дивизиями, командир XLI моторизованного корпуса генерал танковых войск Георг Ханс Райнхардт и начальник штаба корпуса полковник Ройтигер к полудню подробно ознакомились с предстоящими задачами и не стали торопиться закрепить результат своего перехода от Осотни к Сметище, потому что это было возможно сделать только при поддержке LVI армейского корпуса, командир и начальник штаба которого только выехали к новому месту дислокации своего штаба, чтобы в 14.00 провести свое совещание.

В 15.45 из штаба 9-й армии по телефону лично Готу было высказано недоумение, что его 106-я и 129-я пехотные дивизии продолжают продвигаться на восток, оставляя слева реку Вопь, и штаб армии считает, что их надо остановить, чтобы не ослабить позиции его группы, так как VIII армейскому корпусу была изменена линия сосредоточения, о чем Гота заблаговременно в известность не поставили.

В 16.30 началось совещание в штабе 3-й танковой группы, на котором командир 12-й зенитной дивизии генерал-майор Айбенштейн с Готом обсуждали возможность более широкого использования зенитных сил в наземных боевых действиях ввиду их превосходства над полевой артиллерией против советских танков.

В штабе 9-й армии только к 18.00 определились, что последняя команда о времени наступления будет дана только с рассветом накануне дня наступления, а также то, что для применения техники и авиационной поддержки необходимо воспользоваться ранним утренним туманом или начинать позже, около 9.30. Узнав об этом, Гот запросил по телефону штаб группы армий «Центр» уведомления о времени начала наступления не накануне вечером, как было запланировано, а за сутки. На что был получен ответ, что все будет зависеть от активности Красной армии. При этом Гот был поставлен в известность, что в целях сохранения секретности все обозначения расположений передовых армейских корпусов на армейских рабочих картах на самом деле не соответствуют действительности и, соответственно, противоречат докладам, которые он получает с мест ежедневно.

Немецкое армейское командование считало маловероятным, что перегруппировка и принятое решение о наступлении для советского командования остаются неизвестными, поскольку после 23 сентября деятельность авиации Красной армии сильно активизировалась.

К 22.00 1-й танковой дивизии удалось достичь Невеля, а 6-я танковая дивизия в это же время уже расположилась западнее Демидова.

XLI армейский корпус остановился в Селесках, строго на восток от Загозкина, a LVI армейский корпус в Коноплянниках, юго-восточнее Майецкой.

В остальном к концу дня в 3-й танковой группе все было без изменений. Разве что, к большой радости начальника материально-технической части штаба 6-й танковой дивизии, в его распоряжение из Смоленска прибыл долгожданный «комплект запасных частей» на 35 тонн, и, к счастью, среди них было 10 тонн запасных частей для танков «Skoda» 35 (t), которые составляли основную часть танков дивизии. Эта поставка была последней, так как производство этих танков было прекращено еще до начала войны. В дивизии понимали, что она должна была быть перевооружена, но это было обещано только после потери последних танков.

День заканчивался, но русская артиллерия с наступлением темноты продолжала вести огонь, а в районе расположения VI армейского корпуса ее активность даже повысилась. Похоже, что опасения командования 9-й армии об осведомленности советской стороны о предстоящем наступлении были не напрасны.

После окружения четырех советских армий под Киевом и почти месячной обороны к 26 сентября их остатки прекратили сопротивление и капитулировали. В течение всего этого времени какие-либо другие крупные операции на Восточном фронте были прекращены.

Теперь же у группы армий «Центр» руки были развязаны, и с наступлением нового дня командующий 9-й армией генерал-полковник Адольф Штраус первым делом подтвердил Готу цели наступления его танковой группы: «Перерезать железную дорогу Вязьма—Ржев и глубже проникнуть на восток выше Днепра по шоссе на Вязьму. Огонь не открывать до тех пор, пока не будут определены конкретные направления наступления в передней линии, а также в связи с тем, что русские не должны быть преждевременно осведомлены о наступлении».

С утра было облачно, но в полдень выглянуло солнце, видимость улучшилась и командир 6-й танковой дивизии генерал-лейтенант Ландграф с начальником своего штаба майором от инфантерии графом Килманнсеггом начали проводить рекогносцировку.

В это же время командующий Западным фронтом генерал-полковник Конев сообщил в Москву о результатах проведенной разведки, которые подтверждали очередное немецкое наступление 1 октября, но Ставка, высший орган стратегического управления советского командования, не приняла этого сообщения всерьез. Советское руководство посчитало, что после битвы за Киев немцы не начнут какой-либо серьезной операции. Оно ожидало, что начало сезона ежедневной грязи и распутицы парализует все движение. Там до сих пор так и не смогли себе представить, что немцы были в состоянии двигаться так быстро в большей степени благодаря своей организации. Они недооценивали своего противника. Немецкое же командование, руководствуясь, в свою очередь, канонами классической военной теории, считало, что при малом количестве дорог с твердым покрытием эти дороги должны были быть блокированы Красной армией в первую очередь, и, соответственно, в свои расчеты закладывало и этот фактор.