Тайна старого кладбища - Анна Устинова

Друзья засмеялись.

– Слушайте, – чуть успокоившись, проговорила Маша. – Вам не кажется, что у нас получается какое-то кладбищенское начало каникул?

– Главное, чтобы они не кончились по-кладбищенски, – меланхолично произнес Дима.

– Тебе что, головку солнышком напекло? – не замедлила с колкостью Маша.

– Нет, просто есть хочется, – ответил брат.

– А действительно, почему от нас Людовна смылась? – Петьке не давало покоя поведение странной женщины.

– Может, она вообще чокнутая, – предположил Дима.

– Не похоже, – покачала головой Маша. – По-моему, она очень хитрая тетка.

– Во всяком случае, к Наталье Владимировне она ловко подлизывается, – согласилась с подругой Настя.

– А кто вам сказал, что чокнутые не бывают хитрыми? – стоял на своем Дима. – Я смотрел однажды фильм про одного маньяка. Так его двадцать лет никак не могли вычислить.

– Действительно, одно другого не исключает, – поддержал его Петька.

– И вообще она вела себя так, будто ее застали на месте преступления, – сказала Маша.

– Попробуем выяснить, что она там делала, – ответил Петька.

Они подошли к шлагбауму. На небольшом приусадебном участке Ивана Степановича кипела работа. Степаныч, в старых милицейских галифе и голый до пояса, поливал из шланга многочисленные посадки. А супруга его Надежда Денисовна распоряжалась, куда и сколько лить воды. Она была совершенно помешана на огороде, и каждый квадратный сантиметр небольшого участка был засажен.

– Куды, Ваня, льешь, черт паршивый? – грубо отчитывала она мужа как раз в тот момент, когда четверо членов «Братства» поравнялись со сторожкой. – Ты этой своей струей всю редиску мне смоешь!

Ребята не выдержали и засмеялись. Единственным человеком, которого бывший заслуженный работник органов правопорядка боялся как огня, была его верная супруга Надежда Денисовна.

Услыхав смех, Степаныч обернулся. При виде четверых ребят круглое лицо его помрачнело.

– Значит, уже собрались и уже все вместе? – он хмурым взглядом окинул всю компанию.

– Добрый вечер, Иван Степанович! Здравствуйте, Надежда Денисовна! – как могли вежливо приветствовали пожилую супружескую чету ребята.

– Вам что нужно? – не сдавался Степаныч. – Разве не видите указание?

И он ткнул свободной от шланга рукой в сторону шлагбаума. Ребята заметили новенькую табличку, на которой рукой Ивана Степановича было выведено: «Посторонним не стоять».

– У меня вопрос, – ангельским голосом проговорил Петька. – Где посторонним нельзя стоять, а, Иван Степанович?

– Ты!.. – грянул Степаныч и резко повернулся к Петьке.

Шланг рванулся вместе с ним. Мощная струя воды окатила с головы до ног дородную Надежду Денисовну.

– Совсем сдурел? – взвизгнула супруга Степаныча.

– Извини, Надя, – смущенно забормотал сторож, не догадавшись отвести шланг от уже промокшей до нитки жены.

– Вот я сейчас тебя извиню, – взмахнула Надежда Денисовна граблями, которые, к несчастью Степаныча, в это время держала в руках.

Предоставив двум любящим супругам выяснять отношения без свидетелей, ребята поспешили по домам.

– Не стареет наш сторож, – весело проговорила Настя, когда они отошли на безопасное расстояние.

– Хоть что-то в этом мире должно быть постоянным, – философски заметил Дима.

– Интересная мысль, – усмехнулась Маша. – Ты ее в своем творчестве отрази.

– Отстань, – насупился Дима, никого не пускавший в свою «поэтическую лабораторию».

Они дошли до Петькиной дачи.

– Ладно, до завтра, – начал прощаться он. – Постарайтесь сегодня выяснить у бабушки про эту Людовну, – обратился он к близнецам.

– Слушаюсь, Командор. – Маше очень нравилась Петькина детективная кличка.

Они расстались, договорившись, что утром придут к Петьке в шалаш.

Дома Машу и Диму уже поджидала Анна Константиновна.

– Вы куда исчезли? – спросила она. – Придется опять ужин разогревать.

– Гуляли, – ответил Дима.

– Купались, – подхватила Маша.

– Шляпу-то отдать несчастной старухе не забыли? – решила на всякий случай проконтролировать внуков бабушка.

– Отдали, – отозвалась Маша. – Кстати, ты нам не сказала, что у Натальи Владимировны живет новая приятельница.

– Она уже две недели живет, – ответила Анна Константиновна. – Но нельзя сказать, чтобы она была новой приятельницей. Это приемная дочь сестры Аполлинария.

– Приемная дочь? – переспросила Маша.

– Она на негритянку похожа, – вмешался Дима.

– Она и есть негритянка, – подтвердила бабушка. – Вернее, наполовину.

– А на другую половину? – поинтересовался Дима.

– А на другую половину русская.

– Откуда же сестра Аполлинария ее взяла? – спросила Маша.

– Это какая-то очень сложная история, – последовал ответ Анны Константиновны. – Покойная мать Симы была лучшей подругой покойной сестры покойного Аполлинария. Фу ты! – махнула она рукой. – Что я несу? С несчастной Наташей совсем с ума спятишь.

– Верно! – вырвалось у Димы.

– И совсем не смешно, – строго сказала бабушка.

– Мы и не смеемся, – поспешно заверила ее Маша. – Так что эта сестра?

– Эта сестра, то есть сестра Аполлинария… – Анне Константиновне явно с большим трудом давался рассказ о Симочке. – В общем, сестра Аполлинария, конечно, тогда еще была жива.

– Если бы она тогда была мертвой, то вряд ли взяла бы Симочку на воспитание! – бестактно пошутил Дима.

Маша немедленно ущипнула его за ногу. Дима умолк.

– Не пойму, вам интересно или нет? – поджала губы Анна Константиновна.

– Бабушка! – поторопилась воскликнуть Маша. – Ты же знаешь: я обожаю такие истории.

– Что-то я раньше за тобой интереса к подобным историям не замечала, – с долей иронии проговорила пожилая ученая дама. – Ну, да ладно. В общем, подруга сестры Аполлинария вышла замуж за негра.

– Откуда она его откопала-то? – удивился Дима. – Вы же тогда все жили за «железным занавесом».

– Много ты понимаешь, – усмехнулась Анна Константиновна. – Этот Людвиг был крупным деятелем национально-освободительного движения одной очень маленькой африканской страны. И временно скрывался у нас в стране от преследования.

– А потом его у нас посадили? – предположил Дима.

– Нет, – покачала головой бабушка. – История была гораздо более романтической. Людвиг уехал сражаться на родину. И больше сюда не вернулся. То ли погиб, то ли умер от какой-то болезни…