Мужья и жены Одиночества - Вера Авалиани

привыкла к такому, и ей не нравилось новое взвинченное состояние, ее напряжение сосков и то, что она почему-то задыхалась, будто пробежала дистанцию. Впрочем, она никогда не бегала — ни по утрам, ни днем. Это ей было ни к чему. Она поймала на себе взгляд коллегии и поняла, что она слишком наэлектризована, чтобы продолжат разглядывать модели одежды в компьютере. И решила пойти в магазин. Для вида распечатала и сложила вчетверо бумажку с образцами, шутливо помахала все еще удивленно разглядывающей ее Инне рукой, мол, убегаю по делам.

Она даже не заметила, что приближается время обеда. И решила попасть раньше других в кафе внизу здания.

Кафе было не дорогим, как, впрочем, не отличавшимся съедобностью. Но Тамара решила съесть сырник с чаем перед тем, как отправиться бесцельно бродить по магазинам. Но взяла холодный лимонад и шницель. Она поняла, что ей хочется мяса, движения и ветра в лицо. Она не думала в тот момент, что ей хочется секса — настолько новым было ощущение себя набухающей от страсти.

Тома не помнила вкуса съеденного. Проглотила все быстро и уже встала из-за стола, когда мимо нее прошел Исаак. И она втянула носом его запах пота и вдруг внутри все сжалось и потекло в трусы. И наступила боль, как от аппендицита сбоку и болезненные спазмы в животе.

Исаака, который почти прошел мимо, вдруг остановился, будто на стекло наткнулся и вернулся к девушке.

— Уже уходишь, — охрипшим, даже сиплым басом спросил он. И Тома посмотрела на него с таким выражением на беличьим личике, будто она лиса из мультфильма для взрослых. И поняла, что сейчас снова сядет за стол. А потом, когда этот странный тип поест, пойдет за этим громилой куда тот скажет.

«Тип» тоже съел поспешно бифштекс, все это время судорожно думая, куда девку повести по-быстрому. Далеко с такой эрекцией ему не уйти. И понял, что извергнется по дороге — такие «постельные глаза» стали у его девочки-припевочки, что не утерпеть.

Он не стал пить свой сок. И, вытирая салфеткой губы, спросил:

— Ты знаешь будку, где шаурму готовят? — И, не дожидаясь ответа, пошел впереди Тамары как-то странно, на полусогнутых.

Тамара какое-то время шла за ним, предвкушая, что произойдет. Но потом в ее голове возникла мысль, что он сейчас ее поимеет, она забеременеет и придется вернуться в деревню.

На нее словно пахнуло тухлым запахом простыней во время бессоных ночей, вонючих детских какашек.

И вместо того, чтобы в холле пойти к входной двери вслед за Исааком, она почти бегом помчалась к лифту, радуясь тому, что будто протрезвела от этого угара…

Исаак все же дошел, не оглядываясь, до двери будки, где сейчас его друга Мусы не было — он жарил на площадке перед столиками мясо. Закрылся и стал ждать. Но девушка не шла. И он просто с помочью правой руки облегчился прямо на пол, прикусив губу, чтобы не закричать. Протер салфетками из пачки на прилавке свой член и отправился на рабочее место. Испытывая не только удовлетворение, но и облегчение от того, что не связался с девицей на работе. Этого еще не хватало! Оказаться зоне доступа бабы из-за того, что кое кто не вовремя «встал». Безумие. Секс отключает мозги, это точно.

Спокойно вернулся Исаак в свой застекленный закуток. Он совершенно искренне не искал больше глазами «беличью мордашку» своей незнакомки. Ему две недели нужно было руководить компанией. И у него было время осуществить пару своих идей, о которых он не говорил руководству, чтобы не подумали, что он пару Грассов считает глупее себя.

Но оказавшись у себя под кондиционером, наливая себе заварку из грязного чайника в покрытую густою теиновой патиной кружку, он с радостью подумал, что вот он столкнулся с тем, чего так не хотел — чуть не завел роман на работе, но смог избежать беды. Бедою он считал законный брак, большую любовь и сильную привязанность. Насмотрелся, как мать убивалась по отцу.

Глава третья

Мраморная дева Зоя несколько порозовела. Наталья Борисовна начала их с Таней Беккер на пару откармливать до «пристойного вида». К таковому она относила все — от «человеческого» цвета лица до отсутсвия глубоких провалов между костями: «Скелетов снимают только в «ужастиках» — аргументировала она свою благотворительность для модели, а для Тани, которая изучала матерей-одиночек, по словам Натальи, не нужно было представать перед недавно родившими и располневшими мамашами — одиночками в таком полулегком весе. Испугаются приведения.

Девушки, которые полмесяца отлеживались дома и изрядно поистратили сбережения соседки на свое питание, обсудили этот вопрос и решили покупать у соседки абонемент на питание. Ведь включила же она Ромео Грегорину в счет за комнату его завтрак. Значит, с деньгами у пенсионерки туговато. Будут платить ей по триста долларов каждая — и пусть готовит еду на всех. Да и повод пообщаться с симпатичным неженатым Ромео у них появится. Во всяком случае Зое всегда приходило сравнение в цене моральных потерь или приобретений по цене брэндовых вещиц. Ну а Таня, начав жить у подруги, стала пользоваться «валютой» этого «государства».

А после сытного завтрака Таня теперь гораздо бодрее бежала в переходах метро на назначенные встречи с мамашами одиночками. В большинстве свое они на всякий случай хотели представительницу столь уважаемой организации разжалобить — вдруг какой-то тамошний фонд организуют и будут выплаты. Говорили, что парень бросил их. Как только узнал, что случайные подружки решили рожать.

Но сегодняшняя Татьянина визави — Ольга Нигматуллина — была не из таких. Во первых, ей было тридцать восемь. Во- вторых, она была успешным врачом-окулистом. В третьих, это она бросала мужчину за мужчиной если после десятого раза «у койке» с ним не беременела. Ребенок был ее целью. А мужчины — средством ее достижения.

Она изучила их эрогенные зоны, доводила их в постели до такого безумия, что парни забывали про презервативы напрочь. Можно сказать, что она была ненасытна. Но никогда ей не хотелось замуж, не хотелось заботы о себе. Дело в том, что она не готова была отказаться от разнообразия половых партнеров ни ради кого. Мужчины, конечно же для нее были не просто доноры спермы, но и эмоций после секса не вызывали.

Интервью она давала Татьяне в пеньюаре. Вся такая разгоряченная, с раскрасневшимся лицом. А ведь договорились о встрече они с Таней на полдень.

— Простите. Я пыталась его выставить, когда малыш заорал, но он уйти не согласился.