Добрые друзья - Джон Бойнтон Пристли

Он шел по району Мертон-Парк — самому фешенебельному пригороду Браддерсфорда, где в роскошных особняках жили коммерсанты, фабриканты и банкиры. За заборами садов и между фонарями росли деревья, так что на мостовых лежала кружевная тень. То и дело откуда-нибудь доносились звуки фортепиано, мимо проехало два-три автомобиля. В самых темных закутках шептались и целовались — парочки Браддерсфорда давно облюбовали Мертон-Парк. Впрочем, мистеру Окройду они попадались нечасто: в этот поздний час на Лиройд-авеню, самой длинной и зеленой из здешних улиц, было уже тихо. Однако именно в конце Лиройд-авеню, у поворота на Парк-драйв, начались удивительные приключения мистера Окройда.

Ступив из светлого пятна под фонарем в темноту, он тут же споткнулся и рухнул на мостовую.

— Это еще что… — начал было он, потрясенный и напуганный.

— Ш-ш, ш-ш! — проговорил кто-то прямо ему в ухо. — Негодник эдакий!

Мистер Окройд поднялся на ноги и уставился сквозь мрак на незнакомца.

— Ну-кась, мистер, вставайте.

Мистер захихикал:

— Не могу! Никак не могу!

— Не валяться же вам тут всю ночь, мистер, — урезонил его мистер Окройд, сообразивший, в чем дело. — Теперь смогете?

— Не знай, не знай… — раздумчиво ответил незнакомец. — Смогу или нет, кто знает? — И с великой печалью в голосе добавил: — Никто не знает. И никому, никому на швете нет дела. Никому. — Это пафосное наблюдение окончательно выбило его из колеи.

— Знатно вы нагрузились, мистер! — сказал мистер Окройд, протягивая ему руку. — Вставайте, вставайте. Так не пойдет. Берите руку и поднимайтесь.

— Верно. Протяни мне руку, руку дружбы и поддержки. Ну-ка, взяли! — И с помощью мистера Окройда он поднялся на ноги, хлопнул того по плечу, чуть было не свалился опять, но, вцепившись в услужливого спутника, заковылял по дороге. Они подошли к фонарю: незнакомец оказался крупным краснолицым мужчиной в клетчатом костюме, сшитом по последней моде, светло-серой фетровой шляпе и штиблетах.

— Шлавный ты малый! — вскричал он. — Ох шлавный! А я… я тоже шлавный, оба мы молодцы. Как тебя звать? Меня Джордж. Я замечта… замеча… здорово провел вечер! Прошто здорово! Был в отъезде почти неделю. На шкачках, ага. Я большой любитель шкачек. Был в Донкаштере… везде был. И везде мне везло, очень, очень везло! Кштати, кштати, ты знаешь… — тут Джордж отцепился от своего спутника и закачался на месте, — знаешь, сколько я выиграл на этой неделе? — Он погрозил мистеру Окройду пальцем и довольно строго повторил: — Знаешь?

— Понятия не имею, — добродушно ответил тот. — Верно, поболе моего будет.

— Ну, так я тебе шкажу. — Джордж рискованно зашатался. — Нет, не шкажу, забыл. Но шотни, шотни, шотни фунтов! Мне очень везло. А теперь я дома, дружище, дома. — И он опять схватил мистера Окройда за руку.

— Где вы живете, мистер?

— За углом, за углом. Штолько приключений у меня было, штрах! Обратно ехал на машине. Ш друзьями, ш друзьями. Но больше они мне не друзья. Мы малошть повздорили. Дело в том, — тут он понизил голос и едва не положил голову мистеру Окройду на плечо, — дело в том, говорю, что они все напились, в дым напились. И выкинули меня из машины. Но я им шказал, хорошо шказал: «Обойдусь и без ваш, вы все пьяные, а район тут при… приличный!» Вот как я им шказал — шоглашись, правильно шделал… молодец. — Последние три слова он произнес с натугой, потому что вдруг выпустил руку мистера Окройда и опять зашатался из стороны в сторону.

— Не, так не пойдет, мистер, — сказал мистер Окройд, спешно его подхватывая. — Эдак вы до дома не доберетесь. Где вы живете?

— Прямо за углом, за штарым добрым уголком! — воодушевленно ответил Джордж. — Все хорошо, хорошо. Ты шлавный человек. Ездил на пошледние шкачки?

— Нет, сто лет никуда не ездил. Держитесь, мистер, держитесь.

Однако Джордж качнулся в сторону и теперь медленно сползал на землю по ограде. Ноги его заскользили по тротуару, что, впрочем, не помешало ему говорить:

— Мудрый ты человек, мудрый, раз шидишь дома. — Он повторил это несколько раз, опуская голову все ниже и ниже.

— Ну-ка, соберитесь!

Мистер Окройд хотел поднять Джорджа, но тот оказался неподъемным и, по всей видимости, решил вздремнуть. Мистер Окройд несколько раз пихнул его в бок, встряхнул и наконец привел в чувство. Джордж кое-как встал на ноги и с помощью мистера Окройда сделал пару шагов вперед.

— А это что? Ваше? — Мистер Окройд протянул Джорджу увесистый бумажник.

Тот помахал им в воздухе.

— Да, мой кошелек. До краев набитый деньгами. Шотни фунтов, шотни! Видать, выпал из кармана. — Он подошел вплотную к мистеру Окройду и сунул кошелек ему под нос. — Благодарю тебя, от всего шердца благодарю. Я знал, что ты доштойный человек. Чештный человек. Иди сюда. — То, что мистер Окройд и так стоял с ним чуть ли не в обнимку, его не смутило. Напротив, он сделал шаг назад и продолжил: — Иди сюда, я тебя отблагодарю. Все по шправедливости. Это мой девиз, девиз штарика Джорджа. — Он стал рыться в бумажнике. — Иди сюда. Дай руку.

В руке мистера Окройда оказалось несколько хрустящих бумажек, судя по всему — банкнот, четыре штуки. Он не стал их разглядывать, а сразу протянул обратно дарителю, который все еще рылся в кошельке.

— Слушайте, мистер, я не могу их взять. — Кодекс чести предписывал мистеру Окройду помогать пьяным и отвергать их щедрые дары, о которых они всегда жалеют назавтра.

— Что гришь? — Джордж до сих пор запихивал кошелек в карман.

— Грю, не могу взять! — ответил мистер Окройд, суя деньги ему под нос.

— Как не можешь? Я же шказал, это тебе. Маленький подарок за хорошее поведение.

— Если я их возьму, — серьезно и не подумав проговорил мистер Окройд, — то утром вы пожалеете.

Джордж смертельно обиделся.

— Как это я пожалею?! — воинственно закричал он. — Деньги мои, так? Делаю ш ними что хочу, так? Да или нет? Мои или не мои? Отвечай, когда шпрашивают. — И он чуть не прижался лицом к мистеру Окройду.

Тот начал терять терпение, но попятился и промолчал.

— Брошь, брошь. Ответь на проштой вопрош: имею я право распоряжаться своими деньгами? Или прикажешь тебя шперва шпрашивать?

— Да хватит вам валять дурака, мистер! — не выдержал мистер Окройд, устав от глупого допроса.

— Валять дурака, говоришь? Ну-ну! Ладно-ладно! На этом штавим точку. — Джордж взмахнул рукой и едва не свалился с ног. — Иди к черту, яшно? Точка! Ты мне не друг. — Он отвернулся и на удивление споро зашагал прочь.

Мистер Окройд запихнул банкноты в карман и поспешил следом, крича:

— Обожди, обожди!

Разозленный Джордж на секунду остановился, проорал: «Пошел к черту! Знать тебя не хочу! Не смей за мной ходить!» и свернул на Парк-драйв. Через несколько ярдов он опять встал и крикнул: «Не ходи за мной, шкверный ты человек! Оштавь меня в покое!», но мистер Окройд только ускорил шаг и почти нагнал его, как вдруг им преградил путь чей-то крупный силуэт.