Вышка для бизнесмена - Алексей Макеев

– Да-да, вы правы! – покивала она ему. – А цветы Митенька поливать будет, у него ключ есть. Только… Я так боюсь из дома выходить. А вдруг они на меня опять нападут? – Ей было действительно страшно.

– Давайте я вас к родителям отвезу, а потом вернусь, – предложил Гуров.

– Ну что вы. Я вам и так столько хлопот доставила, – запротестовала Елена.

– Честно говоря, я ведь и сам хотел с вами встретиться, – признался Лев Иванович. – Мне Воронцовы обещали нас познакомить.

– Зачем? – От удивления у нее даже слезы высохли.

– Мне к вашей бабушке надо, – объяснил он

– Приболели? – участливо спросила Елена.

– Есть немного. Поджелудочную прихватило. – И Гуров приложил руку к левому боку.

– Ой, ну тогда совсем другое дело, – обрадовалась Елена. – Конечно же, я вас к ней прямо сегодня же отведу.

– Сколько нам ехать? – поинтересовался Лев.

– По хорошей погоде – часа четыре, а сейчас – не знаю, – честно призналась она.

– Собирайтесь, – предложил ей Гуров. – Чем скорее отправимся, тем быстрее я вернусь в город, чтобы заняться вашим делом.

Обрадованная Елена бросилась переодеваться и собирать сумку, а оставшийся на кухне Гуров, размышлял о превратностях судьбы, а именно: что могло связывать чистую, добрую, наивную, доверчивую и домашнюю Лену и битого-перебитого жизнью Гордея? И потихоньку отщипывал от пирога по кусочку и остановился только тогда, когда с изумлением обнаружил, что тарелка пуста. «Неудобно-то как, – смущенно подумал он. – Но ведь когда еще доведется такую прелесть попробовать». Появившаяся в кухне Елена при виде пустой тарелки радостно улыбнулась:

– Понравилось?

– Необыкновенно вкусно, – искренне сказал Гуров.

– Я нам сейчас в дорогу покушать соберу, – пообещала она и захлопотала.

– Зачем? – удивился он.

– Меня мама всегда учила: собираешься в дорогу на день, бери продуктов на три – мало ли что случиться может, – обстоятельно объяснила Елена.

– Но я ведь все съел, – смущенно сказал он.

– Да что вы! У меня еще есть, с мясом, – отмахнулась она.

Елена достала из шкафа еще один пирог, нарезала его, тщательно упаковала, заварила и залила в большой термос чай, а в большую пятилитровую бутыль – воды из-под крана, сложила все это и салфетки в отдельный пакет. Гуров смотрел на нее и радовался, какая же она хозяйка замечательная, жена из нее получится – цены нет, и ведь любит такого типа, как Гордей.

– А вода-то нам зачем? – спросил он.

– На всякий случай, – удивленно ответила она.

Елена прихватила еще и сумку со своими вещами, и они отправились в путь.

Как только они выехали за город, Гуров остановился и, достав свой сотовый, в котором стараниями заботливого Воронцова была местная сим-карта, попросил Елену сказать ему номер телефона Гордея. Девушка тяжело со всхлипом вздохнула и продиктовала. Тот ответил немедленно.

– Гордей? – сказал Лев. – Гуров моя фамилия.

После секундного замешательства раздался удивленный голос:

– Здравствуй, Лев Иванович. Если ты по мою душу, то напрасно, я уже давно не при делах.

– Знаю и звоню по совершенно другому поводу, – успокоил его Гуров.

– Помощь какая нужна? – недоуменно поинтересовался Гордей. – Так в области вроде все спокойно.

– Поинтересоваться хочу: тебе такое имя, как Дмитрий Николаевич Щербаков ничего не говорит? – спросил Лев Иванович.

– Погоди, – Гордей на секунду задумался. – Да нет, Николай Ильич Щербаков – это да, председатель областного суда. А вот Дмитрий…

– Это его сын, – объяснил Гуров.

– А-а-а. Понял я, о ком ты. Слышал о таком. Но никаких дел с подобными субъектами не имею, – неприязненно заявил он. – Если мне баба потребуется, то я бабу и найду, а не этого… Ну, не знаю, как поприличнее выразиться.

– То есть о его нетрадиционной сексуальной ориентации ты знаешь? – уточнил Гуров.

– Ни для кого не секрет, – буркнул Гордей.

– А ведь это именно он вчера у Елены и был. Они еще с института дружат, все пять лет рядышком просидели, – ласково объяснил ему Лев Иванович.

– Ты чего несешь? – растерялся Гордей. – Так это что же получается?.. Он ей что, подружка, что ли?

– Вот именно. Подружка, – подтвердил Гуров.

– Чего же она молчала? – взревел Гордей. – Могла бы ведь русским языком все объяснить.

– А ты ей хоть слово вставить дал? – невинно поинтересовался Лев Иванович и напомнил: – Ты ее с грязью смешал и дверью хлопнул.

– Но раньше-то она ничего про него не говорила, – начал оправдываться Гордей.

– Боялась, что ты их дружбы не одобришь, – объяснил Гуров.

– Твою мать! – заорал тот, а потом спросил: – Она с тобой рядом?

– Рядом, но телефон я ей не дам, – решительно заявил Гуров. – Или ты ей еще не все гадости сказал?

– Да о чем ты говоришь? Я ж извиниться хочу! – взревел Гордей.

– Считай, что я твои извинения ей уже передал, только не простит она тебя. Да таких, как она, сейчас уже даже днем с огнем не найдешь. Чистая, добрая, работящая, тебя, дурака, любит. А ты ее последними словами, – добивал его Гуров и с сожалением в голосе посоветовал: – Так что вспоминай теперь о том, что была такая в твоей жизни, и попытайся найти хоть отдаленно на нее похожую, только это вряд ли.

Гуров выключил телефон, в котором еще раздавались крики Гордеева, и убрал его в карман.

– Лев Иванович, а почему вы мне не дали с Ванечкой поговорить? – обиженно спросила Елена.

– Пусть помучается. Будет знать в следующий раз, как на вас орать. Дайте мне свой телефон, – практически потребовал Лев Иванович. – А то ведь он сейчас позвонит, и вы ответите. И вся моя воспитательная работа пойдет насмарку.

Словно услышав Гурова, в сумке Елены зазвонил ее сотовый.

– Дайте сюда, – повторил он. – Поверьте, я знаю, что делаю.

Поколебавшись, Лена со вздохом все-таки отдала ему свой телефон.

– Ванечка теперь мучиться будет. Переживать, – грустно сказала она.

– Ему это только на пользу. Ну что, поехали дальше?

Вообще-то, этим звонком Гуров хотел не только объяснить Гордееву, как тот ошибся в Елене, но преследовал и другую цель, о которой девушке пока знать не следовало, – не рук ли Гордея эти нападения, вдруг он решил ей так отомстить? Лев Иванович не стал включать радио – ерунду, которую обычно передавали, он на дух не переносил, – и попросил Лену рассказать ему что-нибудь. А о чем могла говорить такая девушка, как она? Только о своей семье. И сделал он это специально, чтобы уже сейчас попытаться понять, не враги ли этой семьи инициировали ее похищение, а в том, что это была именно попытка похищения, а не просто нападение, он ни секунды не сомневался, потому что уж в чем, в чем, а в этом Гуров разбирался. Как он и предполагал, она начала говорить о своих родных. Очень скоро полковник знал уже всю подноготную семьи Задрипкиных-Ведерниковых.