Тайна булавки - Эдгар Уоллес

Перед тем как войти в комнату, Карвер вынул из кармана пару белых перчаток, надел их и переступил порог. Тэб последовал за ним.

— Я уже позвонил доктору. Он будет здесь через несколько минут, — сыщик наклонился над скрюченной фигурой старика. Затем указал на стол, на котором лежал испачканный кровью ключ.

— Н-да, старик вряд ли покончил с собой… — произнес он задумчиво и принялся искать оружие, которым был убит Трэнсмир. Он приподнял тело, обшарил его со всех сторон, но ничего не нашел.

— Теперь ясно, старик был убит выстрелом сзади.

Пришедший вскоре доктор подтвердил это предположение Карвера.

— Выстрел был произведен приблизительно на расстоянии двух ярдов, — сказал доктор. — Пуля прошла чуть ниже левого плеча. Я думаю, смерть последовала почти мгновенно. Конечно, тут не может быть и речи о самоубийстве…

После ухода фотографов и полицейских Тэб и сыщик снова остались вдвоем. Их внимание привлекли стоявшие на полках коробки. Большинство были наполнены деньгами. В одной из коробок Карвер нашел пять миллионов франков в тысячных купюрах, в другой — несколько сотен английских пятифунтовых билетов. Наконец, в третьей лежали пачки стодолларовых бумажек.

Лишь две коробки оказались запертыми на ключ. В одной из них хранились документы, в основном денежные расписки, написанные на китайском языке. На обороте четким почерком был написан их перевод. На толстой связке бумаг, перевязанной лентой, было написано: «Коммерческая переписка. 1899 год».

Затем Тэб нашел сложенный вчетверо лист бумаги, исписанный почерком старика, — он сразу узнал этот четкий, как бы детский почерк.

— Вот, кажется, его завещание!

Завещание было составлено в пользу Рекса. После обычного предисловия они прочли:

Завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, каково бы оно ни было и в чем бы оно ни заключалось, моему племяннику Рексу Парсифалю Лендеру, единственному сыну моей покойной сестры Марии Каролины Лендер, урожденной Трэнсмир, и назначаю его единственным душеприказчиком.

В качестве свидетелей под завещанием подписались: Мильдред Грин, кухарка, и Артур Грин, слуга, жившие в то время в Майфильде.

— Вероятно, это те слуги, которых старик прогнал за то, что они отдавали объедки своим бедным родственникам, — предположил Тэб.

В душе он радовался за своего друга, получившего такое большое наследство, и жалел только о том, что это произошло в результате столь трагических обстоятельств.

Карвер положил завещание обратно в коробку и продолжил поиски. Он подошел к двери, осмотрел замок и покачал головой.

— Замок этот не запирается автоматически. Значит, дверь была заперта либо снаружи, либо изнутри… Если бы здесь имело место самоубийство, то объяснение всему было бы весьма простое. В данном случае я не понимаю, каким образом этот ключ мог очутиться на столе… — он попробовал просунуть ключ в отверстие для вентиляции. Отверстие оказалось слишком мало.

— Вероятно, в эту комнату можно попасть через другой вход, — предположил озадаченный сыщик.

Солнце уже всходило, когда они наконец закончили поиски: в комнате с бетонными стенами и полом не было ни окна, ни камина. Пытаясь в последний раз разгадать тайну ключа, Карвер пригласил рабочего для осмотра сделанного из твердой стали и вмонтированного в нишу двери вентилятора. Даже если кому-то удалось бы вынуть эту дощечку, через образовавшееся отверстие не мог бы пролезть ни один взрослый человек.

— Остается лишь предположить, что у преступника была крошечная дрессированная обезьянка, — прокомментировал вывод специалиста Карвер.

— Но, может быть, есть второй ключ, — заметил Тэб.

— Нет. Поверьте, что, если бы таковой существовал, то Вальтерс или Феллинг, как я его называю, им давно уже воспользовался бы… Ведь он был докой по этой части… Если уж он взялся за изготовление ключа, то нет сомнения, что второго не было.

— Значит, вы считаете, что дверь была заперта этим ключом? — Тэб посмотрел на лежащий на столе ключ.

— Я не только в этом убежден, я готов поклясться, что это так, — Карвер указал на пятна крови у замочной скважины, а также на внутренней и наружной стороне двери.

— Я убежден, что эту дверь открыли изнутри после того, как старик был убит, а затем заперли снаружи…

— Но в таком случае, каким же образом ключ оказался на столе в запертой комнате?

Карвер в раздумье покачал головой.

— Если бы у меня было хоть малейшее предположение на этот счет, то я мог бы надеяться раскрыть тайну этого убийства.

— Ничего не понимаю, — начал Тэб и вдруг увидел на полу маленький блестящий предмет. Это была совсем новая булавка.

С того места, где стоял Тэб, булавка была отлично видна. Он нагнулся и поднял ее.

— Что это такое? — спросил сыщик.

— Мне кажется, это самая обыкновенная булавка, около полутора дюймов длиной, какими пользуются конторщики для скрепления документов.

Булавка эта была слегка согнута и лишь этим отличалась от миллиона ей подобных булавок.

— Дайте-ка ее мне, — положив булавку на свою обтянутую белой перчаткой ладонь, Карвер встал под электрической лампочкой.

— Не думаю, чтобы булавка эта имела какое-то значение. Тем не менее я оставлю ее у себя, — и он положил находку Тэба в спичечную коробку, куда раньше уже был положен ключ.

— А теперь пойдемте, Тэб!

Они вышли из подвала на ярко залитую солнцем улицу и невольно улыбнулись, посмотрев друг на друга: такой контраст с этим ясным солнечным днем представляли их небритые, усталые от бессонной ночи лица.

Придя домой, Тэб нашел Рекса спящим в гостиной на диване. Он спал в одежде, в комнате ярко горела лампа.

— Я ждал вас до трех часов, — зевая, проговорил проснувшийся Рекс. — Удалось ли найти Вальтерса?

— Пока нет. Я расстался с Карвером всего десять минут назад… Он подозревает Брауна… Его перчатки мы нашли в подвале…

— Брауна, приехавшего из Китая? Как все это ужасно! Я старался всю ночь не думать об этом, но не мог… С ума можно сойти…

— Все же я должен сообщить вам приятное известие: мы нашли завещание вашего дяди. Конечно, я сообщаю вам это неофициально…

— Вы нашли завещание? Похоже, мне ничего не досталось… Кому же завещано все богатство — приюту для бездомных собак или яслям для котят?

— Все состояние завещано некоему толстому молодому архитектору… Я уже с грустью думаю о том, что нам скоро придется расстаться… Быть может, вы все-таки пригласите меня когда-нибудь к себе… Или, может быть, сделавшись богачом, вы не пожелаете больше со мной знаться?

Рекс нетерпеливым жестом остановил его.