Тихий омут – индивидуальные черти - Надежда Ивановна Арусева

И, как всегда, всколыхнулось чувство легкой белой зависти к семейной подруге с ее каждодневными домашними заботами и хлопотами о любимых и любящих. Но, к счастью, сил физических для переживаний у нее уже не было и в эту ночь она быстро заснула на Танькином скрипучем диване.

Когда на следующий день Женя приехала к родителям, она уже была почти спокойна. Мама, конечно, уже догадалась, что замужество любимой дочери откладывается по неизвестным пока ей причинам. Ирина Степановна всегда сердцем чувствовала, что требуется в трудный жизненный момент ее родным: сочувствующий или даже жалостливый взгляд, крепкое словцо или нужно сделать вид, что ничего не происходит. Последнее сейчас требовалось Жене. Отцу было велено никаких вопросов не задавать и вести себя как обычно. Для Алексея Ивановича главным было то, что руки-ноги-голова у дочери на месте, а все остальное поправимо. Тонкой душевной организацией он не обладал и в части семейных отношений полностью полагался на мнение жены, сдержать любопытные взгляды не мог, но помалкивал.

Семья поужинала. За столом родители беседовали и за себя и за дочь. Потом Женя ушла в свою бывшую комнату, в которой уже много лет ничего не менялось.

Мама пришла через полчаса, присела на край кровати и спросила:

– Жень, я бы хотела знать, что произошло у вас с Димой. Конечно, если ты захочешь рассказать. Что так тебя расстроило?

Женя, лежавшая на кровати, резко села. Она только и ждала этого вопроса.

– Мам, как ты считаешь, после стольких лет знакомства, после пяти лет совместной жизни были ли у меня основания думать, что он меня любит? Был ли у меня повод рассчитывать на узаконивание отношений с Димой?

– Наверное, да…

– Нет, мама, ошибаешься!

Женя почувствовала, что ведет себя как обиженный обозленный ребенок и это пугает маму. Надо было это все позавчера в ресторане Диме высказывать, а перед родителями шашкой махать ни к чему. Она сделала паузу, положила голову маме на плечо и продолжила уже спокойно:

– У нас, оказывается, никакой любви не было. Он только теперь узнал, что такое любовь! Завел какую-то девицу месяц назад и уже подал с ней заявление, – Женя устало вздохнула. – У меня нет слов для возмущения.

– Доченька, но как же это… Дима не мог так поступить. Он на редкость порядочный маль…мужчина. Это совсем на него не похоже. Он такой… рассудительный.

– Вот именно, а теперь у него помутнение рассудка. Надеюсь временное.

– Ничего, свет клином на нем не сошелся. Он сам не понимает, чего лишается. Знаешь, говорят, что Бог не дает все к лучшему. Слишком вялотекущие у вас отношения…

Ирина Степановна бросила взгляд на дочь и осеклась, это было не совсем то, что хотела слышать Женя. Она и не услышала.

– Мам, ты не понимаешь? Какая страсть!? Мы же не подростки! Он идеально подходит мне как муж, у нас схожие взгляды, интересы, мы не раздражаем друг друга. Я к нему привыкла. Я всегда знаю, что он думает… ну, почти всегда. Мне с ним спокойно.

Женя, как по списку, обосновывала необходимость брака именно с Дмитрием. Не один день обдумывала.

– Мама, мне тридцать три, ты слышишь?! Да у меня просто нет времени искать мужа! Мне нужны муж и ребенок. А детей от первого встречного не рожают, это же не в магазин за сметаной сходить. И потом, чем я хуже этой женщины? Он пять лет не мог со мной до загса дойти, а тут за месяц заявление подал. Я себя чувствую униженной.

– Ты себя послушай, ты не мужа выбираешь, а на рынке коня со всех сторон рассматриваешь! Сама себе честно признайся – ты ведь Диму не любишь. Ты убедила себя, что он подходит тебе для семейной жизни по выдуманным тобой же критериям и идешь к намеченной цели.

Мама встала с кровати, прошлась по комнате, потом присела перед Женей на корточки, как перед маленькой, взяла ее руки в свои:

– Женька, ты пойми, мы ведь просто люди, со своими слабостями, комплексами, горестями, надеждами. Мы от этого ни плохие, ни хорошие. Даже ты можешь ошибаться. Ты решила, что тебе подходит только Дима, но ведь он не совершенен, в конце концов. Может быть миллион причин для вашего расставания, с которыми ты усилием своей воли никак справиться не сможешь. А вдруг у него какого-то мужского гормона не хватает и у него детей не будет? Ты же у него справку не брала. Раз уж столько преград становиться на пути ваших отношений, может быть, стоит отпустить эту ситуацию? Просто пусть все само собой происходит.

– Может быть ты и права, но я надеюсь, он одумается. Многие мужчины налево ходят, а жены прощают. А Дима, во всяком случае, всё мне честно рассказал.

Женя слышала только себя, а потом повторила заученную фразу:

– Я хочу, чтобы отношения в моей семье строились на любви, уважении и понимании, как у вас с папой.

Ирина Степановна тяжело вздохнула и ответила:

– Напрасно ты нас идеализируешь.

Женя усмехнулась:

– Уж мне ли вас не знать!

Ирина Степановна хотела было что-то сказать, нерешительно взглянула на дочь, но промолчала. Она чувствовала себя виноватой. Вырастила идеалистку! Слишком строга была к дочери в детстве.

***

11 февраля 2002 года

…Ненавижу, ненавижу! Обещали день рожденья! Я все сделала, как просили: не больше семи человек, квартиру вылизать, уроки заранее, тесто для медовика сама – пожалуйста! Я на все согласна, только разрешите. А они так загадочно улыбались: всё для тебя, только хорошо учись, только убери, только не разбрасывай, только пиши аккуратно, только, только, только! Всю неделю ломали голову, как от меня отделаться. Как я теперь в школе скажу, что все отменили! У папы сложная ситуация на работе! Можно подумать! Вот если бы он умер, тогда понятно! Лучше бы сразу сказали – обойдешься без праздника. Я бы ничего не ждала. Как теперь отменить! Я не пойду в школу.

***

12 февраля 2002 года

Мне 14 лет. Дня рождения не было. Писать не хочу!

***

15 февраля 2002 года

Папа подарил мне энциклопедию, двенадцатую по счету. Каждый год с двухлетнего возраста он дарит мне новую энциклопедию. Надо отдать ему должное – энциклопедия дорогая. Я думаю, когда мне исполнится восемнадцать, папа сложит мои шестнадцать энциклопедий в чемодан и скажет: «Вот твое приданное, любимая моя дочь. Бери его и иди в большой мир. С таким богатством тебе больше ничего не понадобится!» Лучше бы компьютер купил.

А я их продам,