Цена твоей (не)любви - Ольга Дашкова

Не стала дожидаться от меня реакции, ушла, а буквально через минуту хлопнула входная дверь.

Не помню, когда последний раз имел отношения с девственницами, снова закурил, выпуская дым в окно. Даже не стал предохраняться, до такой степени накрыло, что удивился сам. Реально, как пацана, повело рядом с ней. Со всеми женщинами предохраняюсь, а девчонка пахла невинностью и яблоками.

Гладкая кожа, громкий вскрик, я собирал слезы с глаз Регины, выступившие от первого, такого болезненного проникновения. Я успокаивал и двигался как можно медленнее, а самого рвало на части от острого желания обладать, смешанного с нежностью.

Мне несвойственно все это, Дина говорит, что я циник и потребитель, а еще грубый в сексе, но ей нравится. Я даже не считаю все то, что сейчас произошло, изменой своей девушке, а ведь я решил, что Дина подходит идеально и вписывается в мою дальнейшую жизнь на ближайшие лет пять-семь, может больше.

Нервно тушу сигарету, иду в душ, пора заниматься делами, а не думать черт-те о чем.

***

– Регина, ты где была?

Бабуля услышала, как хлопнула дверь, я совсем забыла, что надо было зайти тихо.

– Показалось, что стучали, – говорю как можно спокойней, чтоб не вызвать лишних вопросов.

– И кто там?

– Никого.

Ухожу в свою комнату, сажусь на кровать, смотрю на руки, пальцы дрожат. Я думала, что безответно любить больно, когда тебя не замечают, когда ты всего лишь тень.

А оказалось, хуже, когда заметили, когда взяли то, что предложила, а потом просто снова указали на дверь. Нет, Матей не сказал это словами, но я и так все поняла.

Но ведь это все еще ничего не значит и его холодность она показная, ведь так? То, как он целовал и любил меня, значит гораздо больше.

Или я ошибаюсь?

Легла на бок, свернувшись в позу эмбриона. Слез уже не было, я не могла понять и уловить своих эмоций. Счастье, радость, любовь, горечь, обида – все смешалось.

Вот, оказывается, как это бывает в первый раз. Прижимаю пальцы к губам, они все еще помнят его поцелуи. А кожа – каждое касание и ласку.

Не жалею, ни о чем не жалею. Я отдала свою невинность тому кого люблю.

Все будет хорошо, Матвей сказал это все не со зла, пройдет день, и он снова меня поцелует, как этой ночью.

За окном раннее утро, я проваливаюсь в сон, словно падаю с крутого обрыва в черную пропасть.

– Регина, ты меня вообще слушаешь?

Отрываюсь от чашки чая, который я просто мешаю ложкой, смотрю на бабулю. На самом деле не знаю, о чем она говорила все то время, что мы сидим за столом.

– Извини, задумалась. Так о чем ты говорила?

– Ты какая-то бледная, заболела? Надо смерить температуру, с этой невыносимой жарой и под кондиционерами можно подхватить воспаление легких.

Да, я, наверное, действительно заболела, но лучше бы простудой, чем вот так. Внутри такая пустота, а еще боль. Не понимаю, почему первую любовь возносят до небес и слагают о ней поэмы и стихи. Это совсем не красиво, даже уродливо в моем случае.

Бабуля начинает искать градусник, что-то все говорит, а я не слушаю и не понимаю ее.

А может, это вовсе не любовь и все пройдет? Ну, был секс, это для меня он особенный, для Матвея Жарова, мужчины старше меня на двенадцать лет, вполне рядовое явление. Вчера я, сегодня какая-то другая, взять хотя бы ту девушку, Дину, с которой он говорил по телефону.

Она может быть его невестой или даже женой.

– Вот, нашла, измерь температуру.

– Бабуль, да все в порядке, не выспалась просто.

Все-таки выполняю просьбу, ставлю градусник.

– Я вчера звонила твоей матери-кукушке, у нее, конечно, как обычно, нет времени на собственную дочь, о муже я уже молчу. Господи, лучше бы они развелись, и Костя был бы счастлив. У него и так проблем хватает, мужчине нужна поддержка.

– Каких проблем?

– А у нее, оказывается, там презентация очередного вертепа, – бабуля не замечает мой вопрос или так умело делает вид.

– Не начинай. Она мне звонила вчера, сказала, что не сможет приехать, звала к себе.

– Не доведи господь ехать в эту клоаку, – Алевтина Германовна вскинула руки, потом прижала их к груди, забрала у меня градусник, надев очки, посмотрела на него. – Температуры нет.

– Я говорю, все нормально.

– Да куда там нормально? Бледная вся, ничего не ешь, коленки разодраны, надо было на этого паразита написать заявление в полицию. А то надо же, франт какой, пришел утром, привез велосипед.

– Матвей приходил? – Сердце забилось чаще, бабуля посмотрела с подозрением, она хоть и пожилая, но все-таки женщина и много что замечает.

–  А чего это ты так разволновалась? Приходил, велосипед стоит в коридоре, яблок еще принес, целый пакет.

– Яблок?

– Не нравится он мне, вот чует сердце неладное, недаром крысы снились в темном подвале. И кстати, звонил твой отец, хотел поговорить, но до тебя не дозвонишься.

– О чем поговорить? Наверное, о юбилее и торжестве?

– Не сказал, голос был совсем замученный, ой неспокойно мне.

Бабуля отпила из кружки чая, потом накапала туда сердечных капель, было непонятно, на самом деле у нее прихватило сердце или это очередное представление. Через три дня торжественный банкет и папин юбилей, я купила ему красивые запонки и галстук.

Улыбнулась, представила, как он начнет удивляться и радоваться. Так всегда, с самого детства, любому моему подарку рад, хоть корявому рисунку или снеговику из пластилина.

– Бабуля, а когда Маргарита Васильевна приедет?

Бабушкина сиделка-компаньонка уже три недели как уехала к родственникам, а меня вот поселили вместо нее. Бабуля поджала губы, начала переставлять на столе чашки и заварник, смахивать невидимые крошки.

– Ой, там так все сложно оказалось, у брата нашли какую-то болезнь, все на нервах, Маргоша не может пока вырваться.

Странно все, думала, что Маргарита – одинокая тетка, а вот нарисовались родственники. Каждый раз мысли обрывались на половине, снова в них был Матвей и проведенная с ним ночь.

Ушла в коридор, где на самом деле стоял мой отремонтированный велосипед, у колес – пакет красных яблок, а еще совсем новый ярко-желтый шлем.

– Бабуль, я погулять, скоро буду.

Решение пришло спонтанно, надела кроссовки, взяла свой рюкзак, закинула туда телефон, выкатив велосипед на улицу, надела шлем и покрутила педали в сторону центра.

Папа наверняка удивится, увидев меня в офисе, но дома сидеть невыносимо, надо хоть немного проветрить голову от мыслей о соседе.