Хэппи-энд - Кэтрин Стоун

Конечно, пройдет какое-то время, прежде чем руки Рейвен заживут. А вот ее длинные тонкие пальцы оказались чудесным образом абсолютно неповрежденными. Значит, она сумеет вполне самостоятельно расстегнуть молнию на шортах, развязать шнурки кроссовок, промыть раны на коленях и даже наложить повязку.

Сделав это открытие, Ник улыбнулся. Подняв глаза на Белоснежку, он увидел, что она тоже несмело улыбается ему, и от этой робкой и обворожительной улыбки у него перехватило дыхание. Перед его мысленным взором замелькали заманчивые картины, одна соблазнительнее другой...

«Ах, вот тебе чего хочется? – язвительно спросил внутренний голос. – Ты хочешь, чтобы она попросила тебя помочь ей раздеться и вымыться в душе? Это очень легко устроить! Просто скажи ей об этом сам! Скажи этой далеко не бедной красотке, живущей в дорогом доме, кто ты на самом деле, – и она с удовольствием позволит тебе сделать с ней все, что ты захочешь. Ну?»

Рейвен молчала. Когда она, закрыв глаза, подставляла свои израненные ладони под струю теплой воды, приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не закричать от боли. Преодолевая ее, Рейвен мысленно сосредоточилась на одной довольно смелой идее. К тому времени, когда она открыла глаза, эта идея превратилась в план. Заметив мягкую улыбку садовника, Рейвен решила, что этот план ему понравится. Но в этот момент его лицо приобрело суровое, почти жесткое выражение. И все же Рейвен сказала, понимая, что может услышать отказ:

– Полагаю, вы заметили, в каком состоянии находится мой цветник? Не согласились бы вы взяться за приведение его в надлежащий вид?

Ник помедлил с ответом, так как не сразу понял смысл сказанных Белоснежкой слов. Когда же до него наконец дошло, что она хочет нанять его в качестве садовника, он принял ее предложение со всей серьезностью. Оно давало ему возможность продолжить встречи с ней, узнать ее поближе... Но не было ли это прелюдией к катастрофе?

Нет, этого не могло быть! Ник будет со всей тщательностью следить за тем, чтобы для Белоснежки оставаться пока всего лишь садовником. Разумеется, Ник понимал, что основывать отношения на обмане было так же опасно, как ставить фундамент на зыбучих песках. Но он также понимал, что без обмана обойтись невозможно. По крайней мере до тех пор, пока он не поймет, что за человек Белоснежка.

– Конечно! – улыбнулся Ник наконец. – Буду счастлив помочь вам... но при одном условии.

– Каком же?

– Вы должны будете принимать самое непосредственное участие в создании цветников. Вы должны будете сказать мне, какие именно цветы и декоративные растения хотели бы видеть у себя под окнами.

Ник надеялся в ответ на свои слова увидеть на лице Белоснежки радостную, искрящуюся улыбку, но вместо этого она озабоченно нахмурилась и как-то вся сникла.

– Я ничего не смыслю в цветах, – едва слышно произнесла она:

– Зато я смыслю! Вам только нужно взглянуть на фотографии в каталоге, который я вам привезу, и выбрать те цветы, которые придутся вам по душе. Вот и все! Остальное – моя забота.

Ник замолчал и припомнил свое деловое расписание на ближайшие две недели.

Время, Отведенное для общения с дочерьми, было неприкосновенным. Дела, касающиеся управления гостиничной империей, проще поддавались коррекции и переносу в случае необходимости. В субботу утром он вместе с дочерьми должен был отравиться на ранчо в Санта-Барбару, чтобы там провести весь уик-энд, но вот на следующей неделе он вполне мог бы выкроить время, чтобы поработать садовником для Белоснежки.

– Сделаем так: завтра утром я оставлю на крыльце вашего дома несколько каталогов. За выходные вы успеете их внимательно просмотреть, а на следующей неделе мы встретимся, чтобы обсудить ваш выбор. Какое время вас больше устраивает?

– Любое, – пожала плечами Рейвен. – Впрочем, мне приходится каждый день ходить на работу, – добавила она со смущенной улыбкой.

– Встретимся до или после вашей работы?

– Меня бы больше устроила встреча утром, до работы, потому что у меня ненормированный рабочий день.

– Какой день вас больше устраивает?

– Ну, скажем... пусть будет понедельник. В понедельник мне нужно будет быть на работе к половине десятого утра.

– Договорились! Я буду у вас без четверти восемь!

Несмотря на слабый протест Рейвен, Ник, прежде чем уехать, перенес в просторную гостиную все коробки с крыльца.

Сначала, когда он вошел в гостиную в первый раз, она показалась ему лишенной всякого цвета. Теперь же, во второй раз оглядев просторное помещение, Ник заметил на полу рядом с кушеткой темно-красное пятно. Это был битком набитый деловой портфель, на котором красовались красные инициалы «РУУ». В гостиной было еще одно цветное пятно – на белом кофейном столике лежала довольно толстая книга в удивительно знакомой сиренево-золотистой обложке.

– «Дары любви», – вспомнил он название книги.

Моей маме – эта книга очень понравилась.

– Да, я слышала много похвальных отзывов об этой книге, – Отозвалась Рейвен. – Я купила ее только сегодня и еще не успела прочитать ни странички.

Рейвен бросила на томик задумчивый взгляд, и на ее губах мелькнула обворожительная улыбка.

– А почему вы так загадочно улыбаетесь?

На белоснежных щеках Рейвен появились красные пятна смущенного румянца. Она была удивлена этим вопросом и еще больше – явной заинтересованностью ее ответом.

– Дело в том, что я представила свой уик-энд: рассматривание роскошных цветочных каталогов и чтение любовного романа... – неожиданно для себя призналась она.

– Очевидно, такое время препровождение совсем нетипично для вас?

– Вот именно, нетипично, – улыбнулась она. – Совершенно нетипично!

– Надеюсь, вы все же получите удовольствие от предстоящего уик-энда.

В его голосе прозвучало искреннее желание, чтобы выходные оказались действительно приятными для нее.

И Рейвен даже вздрогнула от столь непривычной интонации мужского голоса.

– Пожалуй, мне пора. А вам нужно принять горячий душ. Кстати, меня зовут Николас Голт.

Ник сказал это просто и даже слегка небрежно, но на самом деле внимательно следил за реакцией. Нет, на лице Белоснежки не отразилось ни малейшей искорки узнавания. Либо для нее это имя действительно ничего не значило, либо она была величайшей актрисой в этом городе знаменитых актрис!

Собственно, его имя нельзя было назвать необычным. В телефонной книге Лос-Анджелеса, по словам его девятилетней младшей дочери, было по крайней мере четыре Николаса Голта, ни один из которых не являлся ее отцом. Хотя сеть элитных отелей «Эдем» была широко известна по всей Америке, имя ее владельца и управляющего оставалось в тени.

Удовлетворенный своими наблюдениями, Ник добавил с улыбкой:

– Друзья зовут меня просто Ник.