Расемон - ворота смерти - И. Дж. Паркер

Огромный главный зал, где обычно проходили лекции, соединялся крытыми галереями с классами поменьше. Ни в этих галереях, ни во дворе Акитада никого не встретил. Нерешительно постояв перед ступеньками главного входа, он вошел. Внутри его встретили пустота и безмолвие. В какой-то момент ему будто бы послышались шаги в главном зале, но, заглянув туда, он никого не обнаружил. Акитада ломал голову: куда все подевались? В его студенческие дни здесь бурлила жизнь даже в такой ранний час.

Внезапно в дверях появился недавно встреченный им красивый юноша. Быстро взглянув на Акитаду, он пробормотал:

— Забыл кое-что, — и направился в один из классов.

— Подождите, молодой человек! — воскликнул Акитада.

Юноша обернулся:

— В чем дело?

— Не скажете ли, что происходит? Где преподаватели?

— Ах вот вы о чем. Если вы ищете наше светило, то оно в библиотеке. Уединился там со своим подхалимом, — сухо пояснил юноша и посмотрел в сторону западного крыла, перед тем как продолжить путь.

Удивленно покачав головой, Акитада пошел по крытой галерее. Его мучило любопытство: что за учителя у этого студента? В библиотеке он застал двух мужчин, склонившихся над пожелтевшим свитком. Один из них, пожилой, высокий, с величественной седой головой, был в роскошном парчовом кимоно. При звуке раздвигающейся двери он сердито поднял глаза.

— Что вам угодно? — осведомился он у Акитады. Его гладко выбритое лицо носило следы былой красоты, а недобро сверкающие глаза выражали презрение. — Я занят, и незачем беспокоить меня по пустякам!

Покраснев, Акитада извинился и представился. Несколько смягчившись, элегантный господин назвал свое имя — Оэ — и представил Акитаде своего помощника — Оно.

Оно, невысокий худой человек лет тридцати с небольшим, носил усы и крохотную бородку клинышком, видимо, надеясь скрыть врожденный недостаток — неразвитый подбородок.

— Оно, принеси чаю! — распорядился Оэ. Его молодой помощник вскочил, подобострастно поклонился и выбежал. — Терпеть его не могу! — признался Оэ, даже не понизив голоса. — Никакого чувства собственного достоинства, и взгляд беличий. Да и повадки тоже. Впрочем, в отличие от других Оно приносит пользу. Так как, вы сказали, вас зовут? Сугавара? Что ж, хорошая семья, жаль только, разорилась. Присаживайтесь. Вы учились здесь еще до моего прихода сюда?

Акитада кивнул.

— Хм, право… Эта область знаний привлекает немногих, но Хирата, как мне известно, человек толковый. Правда, должен заметить, он почти бессилен, когда речь идет о его собственной карьере. Сколько раз я предлагал познакомить его с нужными людьми, но он постоянно отказывается. А ведь у меня есть друзья в самых высоких кругах. Да-да, знаете ли, в самых высоких…

В этот момент вошел Оно с чайным подносом, и начальник тут же сделал ему выговор за нерасторопность, неловкость и плохой выбор чашек.

— Когда ты наконец запомнишь, что я пью только из привозного фарфора? — возмутился он.

— Какой же я болван! — забормотал Оно, беспрерывно сгибаясь в подобострастных поклонах. — Я мигом сбегаю, принесу!

— Не надо. На этот раз обойдемся. Заварил-то хоть правильно?

— Надеюсь, да. — Оно пояснил Акитаде: — Профессор, как никто другой в университете, отличается весьма утонченным вкусом во всем. Я неустанно повторяю ему, что он понапрасну тратит силы на деревенщину, съехавшуюся сюда из провинций, чтобы посещать его занятия.

Ничуть не тронутый столь откровенной лестью, Оэ заорал:

— Что ты несешь, дурак! У меня полно учеников из лучших семей страны! В их числе внук принца Ёакиры господин Минамото и племянник первого министра — у обоих в жилах течет императорская кровь. Так как же ты после этого смеешь утверждать, что я якшаюсь с деревенщиной?!

Желая отвлечь гнев Оэ от незадачливого Оно, Акитада поспешил сообщить:

— А я только что встретил в главном зале молодого человека с весьма породистой наружностью. Студент-старшекурсник. Высокий, красивый.

— Старшекурсник? Кто же это? — Нахмурившись, Оэ перевел вопросительный взгляд на Оно.

— Это, должно быть, Исикава, господин. Он пришел сегодня пораньше, чтобы проверить сочинения.

— А-а, Исикава… Да он никто. Просто студент. Умный парень, но из бедной семьи. Подрабатывает здесь, живет на стипендию. Помогает мне проверять сочинения. Я, знаете ли, не всегда нахожу для этого время. Приближается праздник Камо, и я готовлю поэтическое состязание между университетской командой и представителями знатных семей. Вот это будет интересное зрелище. Вас, несомненно, тоже пригласят. Вы сочиняете стихи?

— Боюсь, мои таланты проявляются только в области прозы, — смутился Акитада. — Воззвание в поддержку крестьян о снижении рисового налога или доклад о практике проведения буддийских служб в провинциях — в общем, все в таком духе.

— Хм… Не выношу буддистов! Вот китайцы знали, как с ними поступать. Вышвырнули всех монахов из монастырей, а золотые изваяния Будды переплавили да отправили в имперскую казну. Прочтите-ка на память несколько строк из этого вашего воззвания о крестьянах!

Акитаде пришлось признаться, что он помнит текст не слишком четко.

— Это говорит о многом. Если бы ваше сочинение было хорошим, вы помнили бы его. Я вот, например, несколько лет назад тоже сочинил одно воззвание. Оно звучало так.

И низким, зычным голосом Оэ начал декламировать. Теперь Акитада понял, чем так прославился этот человек. Ритмичные, завораживающие звуки слетали с его уст словно музыка.

Оно слушал как зачарованный и, когда Оэ закончил, достал из рукава платок[3], чтобы приложить его к увлажнившимся глазам.

— Великолепно! — восхищенно выдохнул он. — Еще никто не написал лучше! Даже По Чу не сравнится с вами во владении рифмой и размером.

— Можешь унести чайный поднос, — раздраженно бросил Оэ. — Я должен вернуться к работе, Сугавара, но, надеюсь, мы еще увидимся.

Акитада поспешно покинул прославленного Оэ. Он направился на факультет права самым коротким путем — через двор факультета математики. В галерее дорогу ему преградил незнакомец.

— Кто вы такой? — сердито спросил он.

Акитада объяснил и тут же узнал, что говорит с одним из преподавателей математики. У профессора Такахаси, худого человека лет пятидесяти с небольшим, заметно редели волосы. Морщинистыми лицом и шеей он напоминал рассерженную черепаху. Такахаси пристально осмотрел Акитаду, прежде чем признал в нем коллегу.

— Не понимаю, зачем они берут людей на временную работу, — недовольно заметил он. — Наш университет и так уже пользуется дурной славой. Впрочем, это лучше, чем оставить Хирату бороться в одиночку. Ведь это становится ему не по силам. Вы уже познакомились с остальными?