Коктейль из развесистой клюквы - Елена Логунова

Черный «Лева» придвинулся ко мне еще на шаг, и тут в подъезде раздался оглушительный, какой-то нечеловеческий визг. Убийца дернулся, одним большим прыжком переместился к двери, ведущей на балкон, распахнул ее, сорвав с крючков занавеску… и через секунду я осталась в чужой квартире тет-а-тет с трупом.

На лестнице продолжали визжать, словно там работал лесопильный станок на высоких оборотах.

— Лолита! — почти с нежностью выдохнула я, смекнув, кому обязана своим спасением от убийцы.

Три шага — и я оказалась на лестничной площадке в компании с другими жильцами, привлеченными диким шумом. Непрерывный визг издавала толстуха Клавдия, сожительница Василия Ижицина. Растопырившись морской звездой, габаритная баба стояла на подоконнике, а Вася с лестничной площадки протягивал к ней руки, в замке которых трепыхалась Лолита, и успокаивающе приговаривал:

— Ну, Клавка, ты глянь, какая она маленькая! Хорошенькая, пестренькая, прям, хомяк с хвостиком!

В другое время я не преминула бы полюбоваться этой сценой, но сейчас мне было не до увеселений. Я прошла в свою квартиру, плотно прикрыла входную дверь, чтобы не слышать Клавкиного визга, и без колебаний сняла трубку телефона. Ясно было, что нужно немедленно сообщить об убийстве Алика Дыркина в милицию, но звонить 02 мне и в голову не пришло. Вместо этого я набрала номер мобильника Сереги Лазарчука и сказала:

— Серый, вы с Петей далеко ушли?

— Стоим на остановке, ждем трамвая. А что?

— Возвращайтесь, — попросила я. — Тут у нас убийство. Соседа моего зарезали, а я нашла труп и спугнула убийцу.

— Вернее, труп нашла я, а убийцу спугнула Лола, — давала я показания минут через двадцать.

— Где она? — Лазарчук огляделся.

— Лолита? У Ижициных, наверное, — машинально ответила я. — Я видела, Васька ее поймал.

— Давай Лолиту сюда, допросим и ее тоже, — велел капитан своему адъютанту Петьке.

— Петя, погоди! — крикнула я вслед уже исчезающему стажеру. — Не надо тащить сюда Лолиту!

— Надо, — оборвал меня Лазарчук. — Она тоже свидетель.

Несмотря на серьезность всего случившегося, я не удержалась от улыбки, но не стала раньше времени разочаровывать сыщиков. Они так долго и бесцеремонно вытряхивали из меня все подробности моего визита в квартиру убитого Алика, что мне даже стало интересно: а не знают ли Лазарчук со товарищи какой-нибудь действенный способ допрашивать и бессловесных тварей? Хотя, я думаю, показания крыс судом не принимаются…

Расстаться с сыщиками мне удалось только ближе к полудню. Трагические события утра меня измотали, и я уже не раз пожалела, что выпросила себе на сегодня отгул. Пошла бы на работу, и убитого Алика обнаружил бы кто-нибудь другой. Впрочем, Дыркин жил один, приходящая домработница появлялась у него раз в неделю. Так что, может, и неплохо, что я заглянула к нему нынче утром. Страшно представить, что мертвое тело в луже крови лежало бы по соседству с моей собственной квартирой пару-тройку дней!

С этими невеселыми мыслями я некоторое время неприкаянно слонялась по квартире не в силах себя чем-то занять и отвлечь. Потом не выдержала и позвонила Ирке.

— А у нас ЧП, — поспешила я сообщить ей.

Ирка — это моя лучшая и единственная подруга. Она мне даже ближе, чем кровная родня. Сестра по разуму!

— Нет, не одно ЧП, а целая серия. Во-первых, ночью какой-то идиот позвонил в милицию и сообщил, что наш дом заминирован. Прискакала вся ментовская кавалерия, жильцов выгнали из дома, а бомбы вовсе и не было! Вот свинство, да? — пожаловалась я.

— Если бы бомба была, это было бы еще большее свинство! — рассудительно заметила подруга.

— Тут ты права, — согласилась я. — Но эпизод с ложной бомбой — это не худшее, что случилось минувшей ночью. Представляешь, убили нашего соседа, Алика Дыркина!

— Как убили?! — ахнула Ирка.

— Жутко! Перерезали бедняге горло, когда он спал.

— Кошмар! — искренне ужаснулась подруга. — А кто его так?

— Хочешь получить словесный портрет убийцы? Пожалуйста. Я его с утра пораньше уже дважды рисовала. Предполагаемый убийца Алика — невысокий коренастый мужик самого уголовного вида, с бритой под машинку головой, низким морщинистым лбом и носом пуговкой. А еще у него противные волосатые пальцы.

— На руках? — зачем-то уточнила Ирка.

— Ноги его я не рассматривала. Он был в обуви!

— Погоди-ка… Так ты, выходит, видела убийцу?!

— Разумеется, видела! Иначе откуда я знала бы, как он выглядит?

Захлебываясь словами, я рассказала ахающей и охающей подруге, как застукала низколобого мужика с волосатыми пальцами у смертного ложа несчастного Дыркина.

— Жалко Алика, молодой еще был, — вздохнула Ирка, которая была знакома с моим покойным соседом и явно симпатизировала ему.

— Жалко, — согласилась я. — Но я всегда подозревала, что он плохо кончит.

— Это почему же?

— Он пил, — напомнила я.

— Да, пьянство до добра не доводит, — согласилась Ирка. — Вот был парень — и нет парня…

— И лошади нашей больше нет, — вспомнила я. — У нас ведь, Ирка, нынче ночью еще и лошадь погибла!

— Лошадь погибла? — осторожно повторила подруга. — А с ней что случилось? Тоже пила?

— С чего это ты взяла? — удивилась я.

— Ну, говорят же в народе: «Пьет, как лошадь…»

— Наша не пила!

— Может, курила? — продолжала фантазировать Ирка.

— Да с какой стати?!

— Ну, говорят же, что капля никотина убивает лошадь.

— Обалдеть можно, как много ты знаешь о жизни и быте лошадей! — рассердилась я. — Вы с Моржиком, часом, не сменили род занятий? Может, вы уже не семенами торгуете, а занимаетесь разведением крупного копытного скота?

— Да ладно тебе! Все мои знания о лошадях проистекают из русского фольклора, — добродушно ответила подруга.

— Тогда не болтай попусту. Потому что наша лошадь была зеброй, а знаниями о ней тебя мог бы снабдить только африканский фольклор! — победно заключила я. — Говорю тебе, эта лошадь не пила, не курила, но умерла тоже насильственной смертью. Ее Ослик раздавил.

Ирка немного помолчала, очевидно, с трудом усваивая полученную информацию.

— И кто из нас после этого животновод? — с укором сказала она после затяжной паузы. — Ты что же, хотела скрестить лошадь с ослом? И спаривала их прямо у себя в квартире?!

— Тьфу, Ирка, ты ничего не поняла! — сообразила я, что упоминанием прозвища Аслана Буряка невольно ввела подругу в заблуждение. — Забудь про осла — на нашу лошадь свалился Буряк. Он, конечно, не гигант, но килограммов шестьдесят в нем есть…