Секрет алхимика - Скотт Мариани

Во время первого знакомства с этой публикацией ему понравилось, что издатели журнала втоптали в грязь работу молодого ученого. Они порвали ее на куски, посвятив весь редакторский раздел разоблачению и осмеянию всего, о чем Райдер писала. Они даже изобразили ее на первой странице в колдовском колпаке — как законченную дуру. Создание такого образа было неплохой задумкой, хотя и выглядело несколько предубежденно. Но как еще вы могли относиться к некогда уважаемой, отмеченной наградами представительнице академического мира, когда она вдруг начала делать дикие и несостоятельные заявления о возможном возрождении алхимии? Научная элита не могла и не должна была терпеть подобный радикализм — особенно после утверждений Райдер о том, что алхимию нужно не только принимать всерьез, но и финансировать ее исследования. Глупая женщина посмела заявить, что алхимию считают шарлатанством незаслуженно, что это тайно спланированное соглашение с церковью и что в один прекрасный день ее любимая наука новаторски изменит биологию и физику.

С тех пор он следил за ее карьерой и изредка радовался тому, как быстро Райдер шла ко дну. Она была полностью дискредитирована, научный мир отвернулся от нее, отлучил от дотаций и фондов. В конце концов Райдер потеряла работу в университете. Эта новость доставила ему большое наслаждение. Но теперь его радость поблекла. Он был встревожен и зол.

Эта чертова баба не успокоилась. Она выказала неожиданную твердость характера и не согнулась под ударами судьбы. Несмотря на все насмешки коллег, несмотря на нехватку денег, она упорно продолжала свои исследования. А недавно его агент сообщил, что Райдер совершила прорыв — не очень крупный, но достаточно серьезный, чтобы вызвать тревогу у главы могущественной организации.

Райдер оказалась талантливой женщиной. Опасной и умной. На смехотворные средства ей удавалось получать результаты, о которых его прекрасно оснащенные и высокооплачиваемые специалисты могли только мечтать. Развитие ее деятельности сулило опасность. Вдруг она добьется слишком многого? Райдер следовало остановить. Раз и навсегда.

Если судить о человеке по тому, что он оставляет на сохранение в подвале банка, то у Бена Хоупа были очень простые взгляды на жизнь. Его депозитный ящик в Национальном банке Парижа почти ничем не отличался от тех, что он держал в Лондоне, Милане, Мадриде, Берлине и Праге. Там всегда лежали две вещи. Во-первых, наличные — столько, чтобы хватило на свободное перемещение по стране в течение достаточно долгого времени. Самые большие затраты приходились на оплату отелей, транспорта и информации. Он не знал, надолго ли новая работа задержит его во Франции. Пока охранники банка ожидали его снаружи, он переложил половину аккуратных пачек евро в свой старый зеленый армейский «берген».[5]

Кроме денег Бен хранил в полудюжине крупнейших европейских банков одну и ту же вещь. Он приподнял верхний ярус коробки с остатками наличности, поставил его на стол и осмотрел оружие, лежавшее на дне депозитного ящика. Полуавтоматический девятимиллиметровый модифицированный браунинг GP35 считался старой моделью, в наши дни его повсеместно заменяли на поколения пластиковых «ЗИГ-Зауэров», «хеклер и кох» и боевых пистолетов «глок». Тем не менее этот GP имел заслуженную репутацию, отличался абсолютной надежностью, простотой и достаточной убойной силой, чтобы справиться с любым противником. Пистолет был оснащен тринадцатью патронами плюс один в казенной части — неплохой запас, способный быстро завершить любой возникший конфликт с вашим максимальным преимуществом. Бен пользовался этим оружием почти всю свою жизнь, оно подходило к его руке, как перчатка.

Возникал вопрос: оставить браунинг здесь или забрать с собой? Бен взвесил «за» и «против». Главный плюс заключался в том, что оружие создавало чувство покоя и уверенности. По прошлому опыту Бен знал, что дело могло повернуться совершенно непредсказуемо. Главным минусом был дополнительный риск при ношении незарегистрированного оружия. Спрятанный под курткой пистолет требовал особой осторожности во всех делах. Стоило излишне усердному копу обыскать вас и найти оружие, и ваша беспечность создаст вам кучу ненужных проблем. Глазастые граждане, заметив под вашей полой кобуру «Ди Сантис», могли поднять истерический крик и превратить вас в беглого преступника. А главное, Бен был почти уверен, что оружие ему вообще не пригодится, поскольку работа на данном этапе походила на погоню за недостижимым миражом.

Но, черт возьми, риск украшает жизнь мужчины. Бен переложил в рюкзак пистолет, длинный цилиндрический глушитель, запасные магазины, коробки с патронами и кобуру. Спрятав этот арсенал под пачками банкнот, он вызвал охранников, чтобы те вернули депозитный ящик обратно в подвальное хранилище.

Бен добрался на метро до своей квартиры — он называл ее логовом. Это был подарок одного богатого клиента за спасение похищенного сына. Дом находился в самом центре Парижа, но прятался в конце малоприметной улицы, среди нескольких ветхих старых зданий. Добраться до него можно было через подземную парковку и дальше наверх, по темной лестнице, к мощной стальной двери. Квартира с одной спальней была удобной, но по-спартански строгой: практичная маленькая кухня, небольшая ванная комната и гостиная, где стояли кресло, телевизор и столик, на котором размещался лэптоп. Это было все, в чем нуждался Бен во время вояжей в Европу.

Полуденное солнце освещало собор Нотр-Дам, возвышавшийся над парижским горизонтом. Когда Бен подошел к величественному зданию, из автобуса выбралась группа увешанных видеокамерами американцев. Гид рассказывал им:

— Собор начали строить в тысяча сто шестьдесят третьем году. На его возведение ушло сто семьдесят лет. Во время Французской революции этот каменный шедевр архитектуры едва не был разрушен. В середине девятнадцатого столетия было восстановлено его прежнее величие…

Бен воспользовался западным входом. Уже больше двух десятков лет он не переступал порог церкви и вообще не глядел в сторону храмов. Странно было сейчас возвращаться в дом Божий. Ему это не очень нравилось, и все же он не мог скрыть восхищения от монументальности парижского собора. Взгляд сам тянулся к центральному нефу, который головокружительно возносился к сводчатому потолку. Арки и колонны были омыты лучами заходящего солнца, процеженными через цветные стекла круглых окон-розеток на западном фасаде.

Бен долго шагал по проходам, рассматривая многочисленные статуи и барельефы. Его шаги на каменных плитах эхом разносились по огромному пространству. Под мышкой он нес потрепанную книгу того самого человека, которого разыскивал в Париже, — английский перевод «Тайн готических соборов», написанных в 1922 году неуловимым алхимиком по прозвищу Фулканелли. Бен наткнулся на нее в отделе оккультизма старой книжной лавки и обрадовался, наивно надеясь найти в книге какую-то ценную информацию. Он думал, что там могли оказаться фотографии или какие-то полезные подробности — например, реальная фамилия Фулканелли, сведения о его семье или упоминания о манускрипте. Но ничего подобного в книге не было. Там описывались тайные алхимические символы и криптограммы, содержащиеся, по словам Фулканелли, в орнаментах на стенах собора. Их сейчас и рассматривал Бен.