Смерть в кармане - Илья Бушмин

— …В результате хлопка обрушились внутренние стены и наружная стена на уровне пятого этажа, общая площадь обрушения составила около 40 квадратных метров, — со скорбным лицом говорил корреспондент. — Погибли пять мужчин, их тела были найдены во время разбора завалов, Сейчас личности погибших выясняются. При этом на момент ЧП в доме находилось около 60 человек, так что жертв могло оказаться намного больше. По предварительной версии, причиной ЧП стал взрыв бытового газа. Подробности…

Матерясь, Богданов выключил телевизор и запустил пульт в дальний угол комнаты. А потом пошел на кухню и полез в холодильник.

На следующий день были похороны Курилина. С начальством, с телевидением — хотя позже стало понятно, что это лишь оператор из ГУВД — из их же, полицейской, пресс-службы — и почетным караулом, которые дали в небо несколько залпов. Все опера были в форме. Но нарядно Богданов не выглядел: одного взгляда на него было Гущину достаточно, чтобы понять, что тот, помятый, небритый, с мутными глазами, пил половину ночи как минимум.

После обеда все вернулись в отдел. Решили помянуть Курилина по-своему в одном из кабинетов. Богданов на минутку заглянул в кабинет погибшего коллеги и друга, потому что именно у Курилина — жестокая ирония судьбы — хранилась вереница стаканов для подобных случаев. Это была узкая клетушка два на два метра, где еле помещались письменный стол, сейф и два продавленных стула. Богданов сел за компьютер и задумался о своем, о невеселом. Смерть — странная штука. Никогда нельзя быть к ней готовым. Человек шутил, строил планы, а потом вмешалось провидение — и от человека остались только воспоминания. Сначала живые — такие живые, что, кажется, человека можно потрогать, увидеть, что вот сейчас откроется дверь и он нарисуется на пороге, будто все предыдущее было сном. Но потом они блекнут, и призрак человека постепенно стирается. А ведь этот человек жил, а внутри него — как и внутри каждого из нас — был целый мир. Смерть — странная штука.

Скрипнула дверь. Богданов вздрогнул. Но это был не Курилин, а Шумелов.

— Ну ты где там? Стаканы-то тащи. Все в сборе. Помянуть надо все-таки…

— Да иду я.

Шумелов скрылся. Вздохнув, Богданов принялся рыскать по ящикам письменного стола друга, потому что где-то там и должны были храниться стаканы. В верхнем — бумаги, папки, канцтовары, какие-то флэшки. В среднем — свертки, засохшая булка, банка с растворимым кофе. В нижнем… А вот и стаканы!

Стоп. Рука Богданова замерла, а потом вернулась к верхнему ящику. Флэшка. Он вспомнил слова, сказанные Курилиным позавчера — за 10–15 минут до его, Курилина, смерти. «Я вчера запросил записи с камер наблюдения, — говорил он, пока они ехали на похоронивший друга адрес. — Все, где мог быть этот наш прыгун. На флэшке принесли». А вот и флэшки. Здесь их было три, но Богданов безошибочно взял лишь одну — такой у Курилина не было.

Включил компьютер. Пока тот со скрипом загружался, достал стаканы, выставил их в ряд на столе. В дверь снова заглянули. На этот раз Гущин.

— Виктор, ну это… все ждут…

— Достали уже. Сейчас, сказал же!

— Стаканы-то можно взять?

— Ни в чем себе не отказывай.

Компьютер наконец загрузился. Богданов воткнул флэшку в USB-порт на системном блоке. Открыл папку. Четыре видеофайла — по количеству камер на платформе. Щелкнул по первому же. Гущин звенел стаканами, пытаясь за раз захватить их все.

— О, а что это у вас? Видео? Это наша станция?

Богданов шикнул на него, веля заткнуться. Промотал запись вперед. На мониторе возник прыгун, парень с рюкзаком, который метался по платформе, озирался по сторонам, а потом вдруг рванул от спешащих к нему полицейских. Богданов сдвинул ползунок видео чуть назад. Парень с рюкзаком вышел на платформу. Он двигался вперед, стараясь искусно лавировать в толпе, но вдруг кто-то в сером больно задел его по плечу — парня аж развернуло. Он принялся озираться, но толкнувшего его человека не заметил.

— Твою же мать, — пробормотал Богданов, — Антоха, смотри!

— Что? Кого? Которого?

— Промотаю чуток… Смотри внимательно!

Гущин прищурился, уткнувшись в монитор. Вот парень идет по платформе. Вот с ним сближается быстро шагающий тип. Вот он задевает парня с рюкзаком по плечу. Богданов быстро щелкнул мышкой, нажимая паузу. На застывшей картинке было видно расплывчатое пятно вместо руки неприметного типа. Той самой руки, которой он незаметно, замаскировав движение толчком по плечу, залез парню в карман.

— Узнаешь его?

Гущин внимательно вглядывался в силуэт карманника. Худощавый, совершенно неприметный с виду, лет 30. Нос с горбинкой и выдающийся кадык… Кадык! Гущин ахнул, вспоминая вора, которого они с Богдановым безуспешно пытались выследить на «Юго-Западной».

— Тот самый щипач, — выдохнул Гущин.

С утра закипела работа.

— Кто это? — спросил Шумелов, уставившись на фотографию карманника.

— Подпиши запрос, — настойчиво повторил Богданов. — У нас в базе его нет, я всю фототеку прошерстил. Да и Гущин последний месяц тем и занимался, что рожи карманников изучал. Но у нас Кадык не числится…

— Кадык?

— …Значит, заезжий гастролер. Нужно бросить клич, может, где-нибудь его и опознают.

— Виктор… Ты чего затеял?

— Я? Совсем ничего.

— Если ты по поводу взрыва… Нам ведь ясно дали понять. Делом занимаются главк и ФСБ. Нас они не посвящают, ничего сообщать не собираются, но они имеют на это право. Курилин был твоим другом, я его тоже знал черт знает сколько лет… Но мы должны просто делать свою работу и не лезть, куда нас не просят. Мы здесь просто ловим карманников.

— Ну так вот этот чувак на фотографии — карманник и есть. Давай ловить, это же наша работа. Правильно?

Шумелов обреченно вздохнул, но запрос все же подписал. Богданов рванул в дежурку. Уже через полчаса ориентировка по спецканалу связи разлетелась по подразделениям внутренних дел по всей стране. С призывом написать или позвонить в ОВД, если кто-то из коллег опознает человека на фотографии.

После этого Богданов отправился в метрополитен. В операторской, где десятки людей следили за мониторами, на которых в режиме реального времени отображалось происходящее на почти дюжине станций, работал его знакомый Василич.

И что это? — пробурчал Василич, когда Богданов вручил ему флэш-карту и фотографию Кадыка, распечатанную с самого удачного кадра.

— У вас система распознавания лиц уже действует?

— Пока тестируем…

— Василич, мозги мне не компостируй, а?

Василич вздохнул.

— Ладно, и чего тебе?

— Я хочу знать, когда он объявится в метро.

— Сдурел?

— Сокольническая ветка.