Эликсир Купрума Эса - Юрий Сотник

Стоп! Почему у него в голове возникло это странное слово «бумтара»? И что оно означает? «Бумтара… Бумтара…» Ведь это похоже на сокращённое «бумажная тара»! Где, когда, каким образом это слово попало в его, Родину, память?

Приятели вошли в подъезд. Веня поднялся в лифте на пятый этаж, Родя поехал к себе на девятый. Отца дома не было. Он пошёл к Рудаковым играть в шахматы с Вениным папой. Мать принялась кормить Родю обедом. Временами она хлопала себя ладонями по бёдрам и говорила примерно так:

– Ну! Опять застыл! Опять на стенку уставился! Опять изобретаешь что-нибудь, горе ты моё!

А Родя действительно временами застывал с непрожёванной котлетой во рту, глядя на кафельную стену. Если бы он мог взглянуть на себя со стороны, он бы убедился, что глаза его в подобные минуты чем-то напоминают глаза Купрума Эса – такие же широко открытые и такие же невидящие.

Итак, «бумажная тара». Неожиданно Родя обнаружил, что в голове у него звучит не одно только существительное – «бумтара», к нему откуда-то прибавилось и прилагательное: «проклятая бумтара». Где он слышал это выражение? Стоп, стоп!.. Теперь откуда-то выплыли ещё и другие слова: «Мы пропадаем от этой проклятой бумтары».

– Вот что, товарищ Маршев! – сказала в этот момент мама. – Будешь ты есть наконец или мне убрать тарелку?

И едва только мама сказала «товарищ Маршев», как Родя полностью вспомнил фразу, услышанную им вчера: «Товарищ Ершов! Мы пропадаем от этой проклятой бумтары!»

– Всё, мам! – сказал Родя. Он показал матери большой палец и с невероятной быстротой стал набивать рот кусками котлет и жареной картошки.

– Изобрёл что-нибудь? – спросила мама.

Родя только помотал головой и снова поднял большой палец. Теперь он помнил всё до малейших подробностей. Вчера после школы он зашёл в магазин «Хозтовары» купить клей для своей трубы и, стоя у прилавка, услышал сердитый женский голос, доносившийся из служебного помещения. Кто-то говорил там по телефону:

«Товарищ Ершов! Мы же погибаем от этой проклятой бумтары! У нас килограммов двести её скопилось, нам повернуться негде из-за неё, а вы – машина в ремонте да машина в ремонте! Как до вторника?! Да не можем мы ждать до вторника! Товарищ Ершов! Алло! Товарищ Ершов!..»

Чем окончился этот разговор, Родя, конечно, ждать не стал, ведь тогда это его нисколько не интересовало. Теперь он, чуть не подавившись, проглотил второе, выпил стакан киселя и, не отвечая на вопросы матери, бросился к двери. Было без двадцати пяти два. Через десять минут магазин, который находился недалеко от школы, должен был закрыться на обеденный перерыв.

Почти всю дорогу Родя мчался бегом, а метров за пятьдесят до магазина перешёл на шаг. Он понимал, что будет несолидно вести деловые разговоры, пыхтя как паровоз.

Магазин был небольшой. В нём работали только две продавщицы да кассирша. Родя обратился к одной из продавщиц:

– Скажите, можно видеть заведующую?

– А зачем она тебе?

– По одному вопросу. Меня из школы прислали. Из двадцать восьмой, – соврал Родя.

Продавщица указала ему на дверь за прилавком, и он очутился в небольшом коридоре. Ему сразу бросились в глаза картонные коробки, громоздящиеся вдоль одной из стен. Нетрудно было догадаться, что это и есть бумажная тара: полуразвалившиеся коробки стояли друг на друге в несколько рядов, и из всех щелей между рядами и в углах коробок торчали куски плотной бумаги – белой, коричневой, голубой…

Родя легко нашёл маленький кабинет завмага и увидел за столом полную женщину с розовым лицом и очень высокой ярко-жёлтой причёской.

– Зачем пожаловал, мальчик? – довольно строго спросила она, перебрасывая кружочки на счётах.

Волнуясь, Родя пролопотал заранее отрепетированную фразу. Мол, у них сегодня в школе сбор макулатуры, и не может ли магазин отдать ребятам бумажную тару?

Заведующая сразу забыла про счёты. Она откинулась на спинку стула и секунды две смотрела на Родю широко открытыми глазами.

– Ах ты солнышко моё! – сказала она ласково, вскочила, взяла Родю за руку и вывела его в помещение магазина. – Тоня! Валя! – сказала она громко. – Глядите, какой спаситель у нас явился! Школьники тару заберут!

И заведующая провела Родю по всем местам, где у неё хранилась бумажная тара. Кипы бумаги и картонные коробки, набитые ею, лежали у неё в подвале на складе, там же, где на стеллажах хранились коробки ещё не распечатанные, с товарами. Кучу «бумтары» Родя увидел во дворе возле задней двери магазина… Показывая Роде всё это богатство, заведующая говорила о том, как ей грозит штрафом пожарная охрана, какие неприятности у неё с домоуправлением из-за того, что она загромождает своей тарой двор.

– Даёшь слово, что всё сегодня заберёте? – спросила она Родю на прощание.

– Даю! – ответил он и помчался домой.

Вбежав в квартиру, он позвонил Вене, сказал, чтобы тот немедленно явился к нему. Веня пришёл и сразу оценил значение сделанного Родей открытия.

– Только тут надо с умом действовать, – сказал он. – А то другие классы узнают и нагрянут в магазин.

– А я о чём говорю? Эту операцию надо молниеносно провести. Во-первых, нужно мобилизовать других ребят, а во-вторых, нужно о транспорте подумать. Старыми методами тут ничего не сделаешь.

Под старыми методами Родя подразумевал авоськи, в которых ребята обычно таскали собранную макулатуру, да шпагат, которым они перевязывали пачки старых газет и журналов.

– Николаевы детскую коляску выкидывать собирались, – сказал Веня. – Старомодную. Может, не выкинули ещё.

Он отправился за коляской, а Родя позвонил Лёшке Павлову. Тот в свою очередь обещал позвонить другим ребятам и как-нибудь решить проблему транспорта.

Так уж получилось, что в первый же год существования двадцать восьмой школы сбор старой бумаги и металлического лома стал здесь занятием увлекательным, тогда как в иных школах он являлся довольно скучной повинностью. Пожалуй, в этом заслуга Надежды Сергеевны – заместителя директора школы по воспитательной работе, которой часто приходилось заменять больную старшую вожатую. С самого начала она внесла дух соревнования в такие дела и всячески поддерживала его.

Вот и сегодня во дворе школы, словно первого сентября, собрались несколько сот ребят. Их уже поджидали вожатые, с тем чтобы построить свой отряд, подсчитать, сколько человек пришло, и рапортовать об этом Надежде Сергеевне. Все знали, что она появится на каменном крыльце школы ровно в три часа, а сейчас перед крыльцом толпились специально выделенные учётчики. Каждому завхоз выдавал безмен, чтобы взвешивать принесённую макулатуру, и каждый прикалывал себе на грудь тетрадочный листок с обозначением класса, достижения которого ему предстояло учитывать.