Занимательная сексопатология - Баян Ширянов

Мы с ним почти не целовались. Он странно к этому относился, закрывал глаза и, вроде, пытался чего-то вспомнить. Короче, мы поженились…

И вот начинается самое страшное… Мы расписались и впервые должны были спать вместе. Это было у него в квартире. Вечер. Темно за окном. Я, обнаженная лежу, под чужим холодным одеялом, а рядом стоит он, трясется.

- Иди же сюда, - говорю, он медленно стягивает с себя одежду и робко ложится около меня. И видно, что он боится прикоснуться ко мне. И тут меня осеняет. Может, он голубой?

Но тут он, очевидно, набравшись духу, обнял меня, и я почувствовала его. Он торчал. Я его погладила, и он томно завибрировал под моими пальцами. Это было необычно, я припала к нему губами, и пока мой язык искал по кожистым складкам его члена, я, возбуждаясь все больше, слушала его радостные постанывания.

Ложась на спину, я потянула его на себя, и, раскинув ноги и закрыв глаза, я стала ждать, когда он войдет. Я почувствовала, как головка уже гладит мои губы, еще секунда - и он окажется у меня внутри, и тут…

- Сыночка, ты как? У тебя получается? Я хотела бы это посмотреть.

Это, коротко предварительно постучавшись, в нашу комнату проникла его мама.

- - Ой, мама, все хорошо.

- Ну, ты продолжай, а я посмотрю…

Он продолжил. А у меня напрочь пропало все возбуждение. Его омерзительный член елозил в моих внутренностях, а матушка, подбоченясь, с неприкрытым любопытством наблюдала за нашим, с позволения сказать, половым актом.

Когда все кончилось, и он, облегчившись, откинулся, я отползла к стенке и попыталась забыться. Но не тут-то было.

- Ты у меня молодец. Подвинься, я тебя поласкаю…

И мама третьей взгромоздилась на нашу семейную кровать. Это, я скажу, была пара! Они миловались друг с другом всю ночь. А я всю эту же ночь прорыдала.

С утра все выяснилось, он сам, испытывая неловкость, с облегчением рассказал …

Рос он без отца и, для экономии места и тепла, всегда спал со своей мамой. Даже когда он вырос, мать не отпускала его от себя. И одной странной ночью она и стала его первой и единственной женщиной на многие годы. Ему никто не был нужен. Мама заменяла ему все. И всех.

И это было единственной причиной его робости. Мама была весьма ревнива, и до тех пор, пока он не женится, не позволяла себе изменять.

Я подала на развод в тот же день. И теперь, глядя на мужиков, меня передергивает, может и они, втихую, трахали своих матушек?

Я давно просекла что секс - это достаточно однообразная штука. Ну, трахают тебя в разные отверстия, ну позы для этого введения несколько разнятся, ну кончаешь от них ты по-разному. Вот, собственно и все.

Но недавно я поняла, что катастрофически заблуждалась. А началось все с того, что одна моя подруга спросила:

- А хочешь познакомиться с последним настоящим романтиком?

- Давай. - Безрассудно ответила я. Для меня романтика что? Д'Артаньян, размахивающий шпагой, Дон Кихот с мельницами, это мужские ипостаси, а женские как-то в голову и не приходят, кроме Жанны Д'Арк. Но на костре сжигаться мне не хотелось, и я пока что держалась подальше от этих веяний. Но вот, нарвалась.

Настоящий и при этом последний романтик носил имя Вольдемар, а по паспорту - Володя. Он был невысок, но строен и в глазах его виднелась ничем не прикрытая похоть. Или это он на меня так отреагировал?

Первым его шагом к моей вагине было приглашение в Парк Культуры. Пока мы катались на чертовом колесе, стреляли в тире, ели мороженое, никаких поползновений на мою честь не было. Но когда ему удалось меня, разомлевшую от его обхождения, затащить на американские горки, после часовой очереди, тут все и началось.

Пока моя матка, а с ней и остальные органы, перемещались внутри тела, грозя вырваться наружу, я и не заметила, как рука Вольдемара оказалась в моей промежности. Причем я ведь сама что есть сил сжимала бедрами его пальцы, втискивая их в свою плоть. Лишь когда вагончик остановился и он медленно убрал руку, я поняла, что происходило. Можно, конечно, было на него обидеться, но меня уже заворожило обаяние Вольдемара и, я это поняла только после последнего аттракциона, во мне уже созрело желание узнать как же он трахается.

После осознания этого желания причин скромничать уже не было. Но я все равно кокетничала, то позволяя себя поцеловать, то отказывая в этом. Но при этом Вольдемару дозволялось обследовать пальцами новые территории на моем теле.

В конце концов все произошло по плану. Он пригласил меня к себе, а я, подумав для видимости, согласилась. Но пока что ничего особо романтичного в Володе не наблюдалось. Парень как парень. Разве что вежливее и обходительнее, чем большинство моих знакомых. В какой-то момент я подумала, что он голубой, но он, своими говорящими о страсти взглядами, рассеивал это впечатление.

Сначала мы долго ехали на метро, потом шли, потом ждали автобус, потом опять шли какими-то темными дворами и оврагами. Стараниями Вольдемара обычная поездка оказалась захватывающим приключением. Потом, с утра, когда он провожал меня, оказалось что до метро можно дойти за несколько минут.

Наконец мы оказались в его однокомнатной квартире на каком-то высоком этаже. Не зажигая электричества Вольдемар провел меня в комнату, расставил на полу свечи, зажег их. Пока я курила, он возился на кухне и вскоре появился оттуда голый, но с подносом. Вообще-то совсем голым он не был, на его бедрах была какая-то матерчатая повязка, которая совершенно не скрывала возбужденные гениталии.

На подносе оказалась бутылка французского шампанского, два бокала и шоколадка. Вольдемар грохнул пробкой об потолок и разлил пенистую жидкость. Мы чокнулись.

- А ты не переоденешься? - Спросил он после первого бокала. Я согласилась и через несколько минут оказалась в таком же, как и хозяин квартиры, наряде.

- Сегодня мы будем доисторическими людьми. - Сообщил Володя. И добавил, - Надеюсь, ты не против?

Против я ничего не имела. Вся эта атмосфера, свечи, шампуньское, полуголый вид, действовали и расслабляюще и возбуждающе одновременно.

Мы выпили еще. Вольдемар подсел ближе и начал сперва ненавязчиво, а потом все активнее и активнее меня домогаться. Я не сопротивлялась. Наконец, я почувствовала, что моя набедренная повязка уде становится мокрой, а моя вагина готова принять нового гостя. Вольдемар тоже заметил это. Он немного отстранился, хитро взглянул на меня:

- Давай?

- Давай… - Проворковала я.

- По-моему?

- Как хочешь… - И это согласие перевернуло все мои представления о сексе.

Для начала Вольдемар надел на меня какой-то пояс, охватывающий ноги так, что оставался доступ к моему бритому холмику, с лямками через грудь и плечи. Он был широкий, грубый, пах свежей кожей, а по бокам и на спине к нему были приделаны металлические кольца. Сам парень надел такой же. И потом началось что-то странное. Он стал привязывать к кольцам на поясе длинные белые канатики, тщательнейшим образом проверяя каждый узел. С собой он сделал то же самое.