Грешники - Агата Лель

— Ага, — с благоговением гладит ладонью экран своего треснутого айфона. — А вы нет?

— Да сдался мне его номер, — беру чайник и чувствую, что Рогачова меня почему-то сегодня невыносимо бесит. Вот прям как никогда.

Саша

— … и вот с этим списком документов потом ко мне. Оригиналы, ксерокопии, выписки… ну ты сама всё знаешь, с бумагами работаешь.

— Спасибо, Алевтина Эдуардовна. Вы нам так помогли! — Оля "незаметно" подсовывает грузной служительнице закона пакет с "презентом". — Если бы не вы, то мне месяц это бы бегать всё собирать.

Крошечный город, неудивительно, что все друг друга знают и многое можно устроить "по блату". Знакомый нотариус у бывшей нашёлся с поразительной скоростью. Заволновалась, наверное, что передумаю, сразу же засуетилась. Так и не научилась людям до конца доверять.

Впрочем, мне её связи только на руку — нет ни времени, ни тем более желания торчать здесь лишние дни.

Распрощавшись со "спасительницей" выходим из здания нотариальной конторы в стылый осенний день. Дико холодно, хотя солнце сегодня слепит вовсю. Но не греет. Как и взгляд бывшей жены.

— До сих пор не верю, — рассматривает через прозрачный файл тощую стопку бумаг. — Неужели ты, правда, мне квартиру подарил?

— Брось, ну обсудили же уже всё, прекращай, — подставляю локоть Оле и мы вместе идём по пожухлой листве.

— Удивительный ты мужик, Градов. Повезёт кому-то…

— Это да.

Оля, распиная за нескромность, шутливо пихает меня кулачком в бок и мы шагаем дальше, сами не знаем куда.

— Поезд когда у тебя? — спрашивает после продолжительной тишины.

— Сегодня вечером, в девять пятнадцать, — обхожу покрытую корочкой тонкого льда лужу. — Утром уже буду в Москве.

— А тебя там кто-то ждёт?

— Ты имеешь в виду женщину?

— Да… — опускает взгляд.

Замолкаю. Ну что я ей скажу? Что после нашего развода у меня толком никого не было? Вернее, как — были, конечно, но больше "для здоровья". Ни к кому особо не тянуло, да и служба не давала построить что-то серьёзное. Немного проблематично романиться, когда ты сидишь где-нибудь в сирийском бараке, а она в уютной московской квартире.

Правда, один раз всё-таки рискнул "бросить якорь" пару лет назад. Порядочная, умная, красивая… но спустя несколько месяцев жизни под одной крышей — разъехались. Ну не чувствовал я, что это "оно". Зачем тогда время тратить и своё, и её…

— Я один живу, если ты об этом.

— Саш, — тормозит. Оборачиваюсь на неё и уже без слов понимаю, что она скажет дальше: — Может… ко мне поедем?

— Оль, ну ты опять…

Но она не даёт мне договорить — бросается с поцелуями, просто душит в объятиях. А я один уже достаточно долго для того, чтобы тело среагировало молниеносно.

— Оль, прекращай, ну, — пытаюсь увернуться, хотя что уж — больше для вида. — Ну что ты в самом деле! С огнём же играешь.

— А может, я обжечься хочу, — выдыхает мне в губы. — Поехали! Антона нет, он на работе.

По сути, я не знаю этого её Антона и раз женщина сама так настаивает, то почему нет? Она уже довольно взрослая, чтобы принимать подобного рода решения.

Мужская солидарность? Ну, не без этого. Только вот она всегда невовремя затыкается, когда красивая женщина так открыто себя предлагает.

А к этой женщине у меня были чувства. Я любил её когда-то. И нам было хорошо в этом плане.

— Знаешь, мне уже тридцать три, не девочка, что уж — были у меня мужчины после нашего развода, но такого как ты… нет, Саш. Даже близко не было.

А вот это уже вообще нечестная игра. Когда чешут мужское самолюбие так сложно не доказать лишний раз, что да, ты абсолютно права.

— Поехали, — снова шепчет, опаляя взглядом, и я прекрасно представляю, что за этим её "поехали" кроется. Недовольных не останется — это будет отличный секс. Выдержанный временем. Прокачанный нажитым опытом и хорошим знанием физиологии друг друга. Такие вещи даже спустя годы не забываются. Это будут яркие полчаса, или час, или… тут уж как получится, а вот потом… Потом она будет корить себя, что оступилась, я ругать себя, что поддался. Антон этот её вообще ни за что пострадает.

Ну не люблю я её больше! Всё. Ушло́. И вместе мы никогда не будет.

Тогда зачем?

— Давай сделаем так, — снимаю с себя её руки и прячу в свои ладонях. — Мы сейчас выдохнем…

— Угу-у, — закусывает губу, улыбаясь.

— Потом пожмём друг другу руки…

— И-и?..

— Затем встанем спиной друг к другу…

— А потом…

— А потом пойдём в разные стороны. — Улыбка Оли медленно тает. — Уезжай, Градова-Буранова, потом спасибо мне скажешь. Кстати, — киваю, — вон твоя маршрутка.

— Ты бессердечный! — смаргивает подступающие слёзы. — Ну кто вот так… За что?

— Я просто не хочу, чтобы ты себе жизнь сломала, вот и всё.

— Саш…

— Иди, Оль. Поезд ушёл. И автобус сейчас уедет. Пока, — поднимаю руку, прощаясь, а потом ухожу, уговаривая себя не оборачиваться.

Между прочим, я тоже не железный. Сложно отказать женщине, к которой так или иначе тянет. Но в то же время понимаю, что всё сделал правильно. Это было бы отличное приключение, после которого остался бы потом гадкий осадок. А я этого не хочу.

Проходя мимо уже знакомой забегаловки, решаю чего-то вдруг зайти. Чёрт знает, зачем. Чаю выпить, наверное. А может, посмотреть, как кое-кто этот чай разносит…

В кафе по-прежнему дико жарко и почему-то накурено, хотя над входом висит табличка "No smocking".

— Привет, что будете? — с выражением вселенской муки на лице приветствует меня вчерашняя официантка. Кстати, довольно "помятая" и, судя по амбре, с хорошего похмелья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Чай, чёрный. Без сахара, — обвожу помещение взглядом. Два столика всего занято, пусто, официанток в зале больше нет, а если вспомнить вчерашний вечер… Хотя в провинции не принято просто прийти пообедать в кафе, если уж тратить деньги — то гудеть как следует: с горячительным, плясками, караоке и, желательно, до самого утра.