Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Инквизитор. Часть 6. Длань Господня - Борис Конофальский

Инквизитор. Часть 6. Длань Господня - Борис Конофальский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 112
Перейти на страницу:

И то ли от снадобий брата Ипполита, то ли от интереса, но ему вдруг полегчало. Озноб прошёл, и шея, кажется, престала гореть. Он позвал Максимилиана и пошёл на улицу. Коней седлать не стали, идти было недалеко. Пошёл он смотреть дом, что строил брат Семион. Дом, который Волков уже считал своим.

И дом, и двор, и все дворовые пристройки ему понравились. То ли монах был так сведущ, то ли молодой архитектор так искусен, в общем, строение показалось кавалеру весьма пристойным и уже почти готовым к проживанию. Кавалер понадеялся, что епископ денег брату Семину больше не даст. А ещё он думал, ходя с Максимилианом по красивому и светлому дому среди работников, уже заканчивающих дело, что этот дом нельзя отдавать горцам. Никак нельзя. Больно он хорош.

А к вечеру опять вернулся жар в шее, наверное, от кислого лица жены, что сиднем сидела за столом с рукоделием. А ещё приехал брат Семион из города и привёз старую утварь церковную. Но вид его был не весел. Это немного порадовало Волкова:

— Отчего же ты не весел? — Спросил он монаха, едва скрывая улыбку. — Тебе же епископ дал утварь.

Брат Семион только вздохнул в ответ.

— Утварь дал, а денег, видно, не дал, — смеялся кавалер.

— Не дал, — признался монах.

— Так на что будешь церковь строить, твоих денег у меня осталось сто семьдесят талеров? Или, может, службы во дворце твоём служить будем?

— Авось, Бог не выдаст, — сказал монах. — Как-нибудь да сложится.

— Ну-ну, — кивал Волков, он уже даже знал, как всё сложится.

— А, чуть не забыл, — вспомнил брат Семион. — Епископ просил вас быть к воскресной мессе в Малене.

— К утренней? — Удивился Волков.

— К утренней, к утренней, — говорил монах, — просил вас быть под знаменем и при лучшем своём доспехе, с сотней лучших своих людей и офицерами. Быть всем у южных ворот. Говорил, что вам от этого польза большая будет.

— Это ещё зачем? Какая ещё польза? — Продолжал удивляться Волков.

— Мне он не сказал. Сказал, что бы были обязательно.

— Ну, хорошо. — Медленно произнёс кавалер, раздумывая о затее епископа. — Раз нужно, так буду.

Глава 5

Ах, как чудесна была эта книга. Даже название в ней было чудесным: «Метаморфозы». Его так и хотелось повторять и повторять. Метаморфозы. Прелесть. А уж от содержания так и вовсе нельзя было оторваться. И очень кстати книга ей эта пришлась, словно подарок того, кто угадал… или знал её чаяния.

Она читала страницу за страницей, поесть забывая. Да как же тут оторваться возможно, если этот Корнелиус Крон словно про неё писал. Все её чувства описывал и желания. И что делать дальше говорил.

Он писал о том, что она совсем недавно сама в себе обнаружила, о том, как она сама может менять себя. Писал о том, что она без красок, подкладок, румян и других женских ухищрений, а лишь волею своею может себя изменить до неузнаваемости. Лишь одним желанием неистовым своим поменять себя на другую. На такую, какой захочет себя видеть.

И с радостью узнавала Агнес, что менять она может и лицо, и руки, и ноги, и зад. И это не всё! И рост, и ширину бёдер, даже волосы! Волосы! Как можно поменять на себе волосы, возможно ли это? А этот великий чародей и магистр писал, что умному человеку или даровитой жене, что ощутили в себе дар, всё им подвластно. И коли дар их велик, а не скуден, то не только плоть грубую могут они менять, не только становиться выше и толще, но и глаза и волосы по желанию своему изменить на нужные им смогут.

И цвет волос? И длину? И густоту? Ах, как захотелось ей знать, даровитая ли она жена или дар в ней слаб.

Агнес вскочила с постели:

— Ута! — Закричала она, скидывая с себя дорогую нижнюю рубаху набережно. — Ута, сюда иди!

Сама стала к зеркалу нагая и разглядывала себя. И всё, что видела она, не нравилось ей. Ноги худы, дыра промеж них, кулак проходит, лобок едва порос редкими волосами, груди тверды и не висят, но малы, а ещё рёбра, а ещё ключицы, а ещё таза кости острые торчат, как у дохлой лошади, что лежит неделю в придорожной канаве.

Девушка, хоть и молода была, а понимала, нет, не желанна она, чего же удивляться, что господин не неё не смотрел, когда рядом эта Брунхильда была. У той-то силы и красоты как у кобылицы молодой. Всё у этой дуры беззубой было: и зад, и грудь, и ноги красивые, и лицо, и лобок чёрен от волос, и рост.

— Ута! — Заорала Агнес. — Бегом сюда беги, корова ты дебелая, иначе морду разобью!

Тут же затопала рахоба за дверью, запыхтела, видно, что бежала по лестнице, дверь отворила:

— Госпожа, звали? Что, ужин подавать?

— Свечи неси, — рявкнула Агнес.

— Сколько? — Спросила служанка.

— Много, дюжину неси!

Расставила свечи вокруг, зажгла их. Стала к зеркалу, постояла: да, теперь всё хорошо видно. Взяла книгу, раскрыла на том месте, где остановилась. Стала опять читать, читала про себя, лишь губы от волнения шевелились.

— Волосы, волосы, волосы, — шептал она, подняв глаза от книги в зеркало, — «не глупой силой рук, а лишь дерзновением души, всё презирающей, и волей неуклонной», — повторила она последние строки в абзаце. — «Дерзновением души».

Она смотрела и смотрела в зеркало, ничего не делая, не шевелилась. Едва дышала носом, стояла и просто смотрела на себя исподлобья, чуть наклонив вперёд голову. Повторяя про себя: «Лишь дерзновением души. Лишь дерзновением души».

Свечи помалу оплывать стали, капать воском. За дверью ходила на цыпочках тяжёлая Ута. Прислушивалась, что там у хозяйки. А она всё смотрела и смотрела на себя в зеркало, пока ломить глаза не стало. Кажется… Кажется…

— Ута! — Закричала она.

— Да, госпожа, — тут же отозвалась Ута, отворяя дверь.

— Сюда иди, — сказала Агнес и наклонила голову, словно собиралась боднуть служанку. — Смотри!

— Куда? — С испугом спросила, глупа служанка.

— На волосы смотри, дура!

— А что там? — Подвывала Ута.

Агнес захотелось её убить.

— Смотри, дура, потемнели ли волосы? — Еле сдерживаясь, произнесла Агнес.

— Ах! Да! Потемнели, стали темны в корнях возле пробора!

— Потемнели или почернели?

— Ох, дайте разглядеть. Потемнели.

Ах, как ей стало хорошо, хоть и устала она отчего-то, словно целый день в карете ехала, но всё равно хорошо ей было сейчас, значит, не ошиблась она. И не соврал Корнелиус Корн. Девушка снова стала разглядывать себя в зеркале, разгребая волосы пальцами. Нет, не ошиблась, её русые, сероватые волосы немного изменились. У корней волосы стали заметно темнее. Они были всего на вершок от головы темны, остальные цвета прежнего, но изменились, темны у корней.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 112
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?