God of War. Бог войны. Официальная новеллизация  - Дж. М. Барлог

– Я готов, – сказал Атрей, подходя к двери и возвращая Кратоса к настоящему.

Выйдя наружу, мальчик с удивлением осмотрел дом и местность вокруг него.

– Ого… Но как? – пробормотал он, не веря своим глазам.

Невозможно было даже представить, что два дерущихся между собой человека способны нанести столько разрушений.

Кратос ничего на это не сказал.

– Кто это был? – спросил Атрей.

– Не знаю! – отрезал Кратос, решительно шагая по тропе в лес.

Атрей то и дело отбегал в сторону, чтобы рассмотреть какую-нибудь заинтересовавшую его подробность. Кое-что казалось не по силам никаким смертным. Кто бы ни постучался к ним в дверь, он не был обычным человеком. Атрей впервые за свою жизнь задумался о том, что с его отцом мог встретиться бог. Мать столько всего рассказывала ему о богах, но он никогда не предполагал, что может повстречаться с одним из них. Затем его пронзила пугающая мысль.

– Ты мог погибнуть! Никогда не оставляй меня одного, ладно?

– Нам нужно идти, – ответил отец.

– Что он хотел от нас? Мы же никто, – сказал Атрей.

Кратос не отвечал, а только шел дальше в лес.

Тут до Атрея дошло то, о чем он не подумал, когда они уходили из дома.

– Ты что… убил его?

Возле дома нигде не было видно никакого тела, никаких следов крови, которые, казалось бы, должны были остаться после драки, шум от которой доносился до подпола, и после которой осталось столько разрушений.

– Я сделал то, что должен был сделать, – отчеканил Кратос тоном, не предполагающим никаких дальнейших вопросов.

Его ответ, казалось, удовлетворил Атрея, который посеменил дальше, пока Кратос на мгновение остановился, чтобы бросить последний взгляд на рунический символ, выцарапанный на их двери. Для его жены этот символ много значил. Все, что он надеялся построить, все, чего хотел достичь, – всего этого он теперь лишился. Собрав всю свою решимость, Кратос повернулся спиной к оставленной позади жизни и пошел за сыном вверх по тропе.

– А сад мамы выживет, пока нас не будет? И что станет с ее кречетом? – спросил Атрей.

Кратос задумался. Сад тоже много значил для его жены, как и для сына. Он служил олицетворением их жизни, их будущего.

– Побудут здесь, пока мы не вернемся. Не беспокойся, – сказал Кратос, скорее, чтобы утешить мальчика.

Атрей улыбнулся. Значит, они вернутся, починят все, что сломалось, и позаботятся о саде матери. Она была бы довольна.

Но потом Атрей задумался о том, откуда в голосе отца взялась такая несвойственная ему мягкость? Как понимать его слова? Может, отец просто хочет успокоить его? Вдруг они вообще сюда никогда не вернутся?

Как теперь ощущать себя частью семьи? У него не осталось матери, не осталось дома, а отец едва его терпит.

– Хорошо, – пробормотал он.

Пока они поднимались по ведущей на гребень холма тропе, Атрей рассматривал один из кожаных мешочков, пристегнутых к поясу отца. Он вспомнил, как отец встал на колени перед погребальным костром, осторожно зачерпнул мозолистой ладонью пепел матери и пересыпал его в этот мешочек. Эти воспоминания о том ужасном дне настолько захватили Атрея, что он опомнился, только когда грубая рука схватила его за шиворот и оттащила от крутого обрыва.

– Смотри, куда идешь, – проворчал отец.

– Извини. А можно, я ее понесу? – рискнул спросить Атрей.

– Нет! – отрезал Кратос таким резким тоном, что Атрей решил больше не спрашивать об этом.

– А куда мы идем? – спросил мальчик через некоторое время, когда тропа уже принялась петлять между деревьев.

Кратос не ответил.

Они продолжали идти, поднимаясь все выше. Постепенно перед ними открывался вид на далекий, покрытый снегом горный пик, отчетливо вырисовывавшийся на фоне безоблачного лазурного неба.

– Мы идем туда, – указал Кратос.

– На ту гору? И долго туда идти?

– Не могу сказать.

Кратос продолжил путь.

– А мы встретим кого-нибудь по пути? – спросил Атрей через пару минут.

Раньше ему не предоставлялось случая повстречаться с другими людьми. Он жил вдали от всех, в глухом лесу, и разговаривал только с отцом и матерью – чаще с матерью, так как отец часто уходил надолго.

– Да.

– Мирных?

– Нет.

– Они захотят нас ограбить? – не унимался мальчик. – Мама рассказывала, что бывают грабители, которые забирают все, что есть у других путников.

– Возможно. Да, – поправился Кратос, решив ответить честно.

– О…

– На пути мы, возможно, встретим много опасностей. Ты должен быть готов к ним.

На вершине холма Атрей повернулся, чтобы посмотреть, сколько они уже прошли. Позади них раскинулась долина Идунн. Среди прочих деревьев в лесу заметно выделялись деревья с золотистой листвой, выстроившиеся друг за другом в определенном порядке и образующие огромные знаки, различимые только с высоты. Атрей изумленно разглядывал эту извилистую полосу, похожую на рунический защитный символ, вырезанный на их входной двери и на откидывающейся дверце подпола. Только этот символ был такой гигантский и обрамлял весь лес. Кратос тоже с интересом рассматривал его. За все эти годы он сотни раз прошел этот лес вдоль и поперек, но ни разу не замечал, чтобы какие-то деревья выстраивались таким причудливым образом. До этого мгновения он вообще мало внимания обращал на деревья.

– Смотри, – сказал Атрей, обрисовывая очертания знаков пальцем в воздухе.

– Откуда это здесь? – Сын удивленно посмотрел на отца. – Как так получилось?

У Кратоса не было ответа. Скорее всего, жена знала об охраняющих лес знаках все это время, но никогда не рассказывала ему, чем на самом деле они обязаны своей спокойной жизнью в этой долине.

– Значит… значит нас защищала полоса деревьев, – сказал Атрей.

Потом что-то еще привлекло его внимание. На лице мальчика отразилась задумчивость.

– А вон там прогалина, – указал он.

И действительно, в защитной рунической линии отсутствовали три дерева.

– Эти деревья она выбрала для своего костра. Отметила каждое своей ладонью.

– Погоди… Значит, она сказала тебе, что нужно срубить именно эти деревья? А она знала, что это часть защитной полосы?

Кратос сжал губы. Внутри него вскипала досада. Тогда он не имел ни малейшего представления о том, что делает. Он ничего не знал об окружавших их золотых деревьях. Его жена никогда об этом не рассказывала… даже если знала. Но она должна была знать! Она настояла на том, чтобы они построили себе хижину в этом самом месте. Она находила множество различных доводов, чтобы поселиться в долине, а не на вершине холма, как хотел он. Никогда не говорила, но знала. Кого она защищала магией этого места? Его? Или Атрея? Или себя?