Мудрец_05 - Екатерина Соболь

Паша вяло кивнул и сел обратно на ящик. Он уже открыл рот, чтобы сказать Илье: ничего не выйдет, всему конец, — но тут в вагончике с беляшами открылось окошко, и из него свесился все тот же смуглый человек, на этот раз в фартуке и резиновых перчатках.

— Забыл спросить, чего грустные такие? Потерялись, что ли? Я Мансур.

Он протянул руку прямо из окна. Паша хмуро посмотрел на нее, но пожать не решился.

— У нас все хорошо, спасибо, — отчеканил он и приготовился бежать, но Илья наступил ему на ногу.

— Да ничего не хорошо! Мы на поезд сесть не можем, — Илья стукнул кулаком по колену. — Деньги есть, но без документов билеты не продают.

— Да, без документов плохо, — грустно, со знанием дела сказал Мансур. Голова скрылась, и минуту спустя он опять стоял рядом: — А на поезд вам зачем?

Илья пихнул Пашу локтем в бок, но тот по-прежнему молчал. Он двинул еще раз, посильнее. Паша не понимал, зачем ему общаться с незнакомым человеком, да еще с таким, — ответил, только чтобы избежать очередного тычка:

— Мой папа пропал. Я знаю, где он. Примерно. Но не могу туда попасть.

Улыбка с лица Мансура исчезла:

— А ты его найти хочешь? — В его голосе Паше почудилось недоверие, и он вдруг разозлился:

— И найду. Вам какое дело? Есть не только поезда. Найду попутку, пешком пойду, если надо. Но я доберусь туда и найду его. Все, я пошел, — он закинул рюкзак на плечо, но не смог сделать и шагу: пятки Илья стояли у него на кроссовках, видимо для профилактики побега.

— А мама где? — спросил Мансур. Паша без выражения смотрел на него. — Умерла? Так и думал. У сирот глаза грустные. Да уж, плохо дело. А это кто?

— Я его лучший друг, — встрял Илья. — Без меня он далеко не уйдет, вы на него гляньте. Выглядит так, будто его из инкубатора вчера выпустили. Хотя на самом деле сегодня. Мне тоже очень нужен билет. Помочь можете? Поезд уже уходит.

Паша еле слышно фыркнул. Что за ерунда, какие взрослые будут помогать детям нарушать правила? Но Мансур пожевал губу и вдруг спросил:

— Обратно как поедете?

— Разберемся, — махнул рукой Илья.

— А деньги у вас не ворованные?

— Свои. Честное слово.

— Ну пошли за мной.

Он повел их через заднюю дверь в свой вагончик, где среди пара и дыма с трудом можно было различить три фигуры. Красивая смуглая женщина стояла у прилавка, мальчик лет двенадцати лепил беляши, а второй, поменьше, сидел в углу и помешивал ложкой тесто, одновременно ухитряясь играть с грязнущим пластиковым роботом.

— Помогают мне, пока в школе каникулы, — сказал Мансур. — Летом торговля хорошо идет. Рашид, Ахмет, у меня вопрос. Если б я вдруг домой уехал и там пропал, вы стали бы меня искать?

Паша подумал, что отец, который заставляет детей работать, когда на улице лето, не очень-то стоит того, чтобы его искали. Тут старший поднял глаза и вытер лоб — он был как раз из тех, кого Паша в школе презирал: обтрепанная одежда, говорит с акцентом.

— Пап, что ты глупости говоришь?

— Ну скажи, порадуй старика.

— Да я бы всю землю перевернул, — парень перевернул беляш и стукнул им о разделочную доску. — Если за родителей не постоишь, что ты за человек?

— И я, — встрял младший, ковыряя пальцем в носу. — Помогал бы. Переворачивать.

Улыбка Мансура стала шире.

— Алма, свидетельства мальчишек у нас где?

— В сумке, — сказала женщина, отсчитывая кому-то сдачу. Паша вытер шею. Как вообще можно работать в такой жаре целый день?

Мансур бережно достал из пластиковой папки два листа бумаги.

— Знаете, чем свидетельство от паспорта отличается? — Его зубы блеснули в улыбке, и Паша внезапно подумал: он еще никогда не видел людей, которые бы так часто улыбались. — Тем, что там нет фотографии.

Он снял передник, вытер руки и повел их в знакомую до боли кассу дальнего следования. Народу там поубавилось, и Паша потянул Мансура к самому дальнему окну, подальше от девушки с бледными губами. Илья взволнованно дышал Паше в ухо, но тот смирился даже с этим и не сказал ни слова.

На этот раз очередь была быстрой и тихой — все, кого Паша видел там раньше, уже разошлись.

— Два билета до Сочи, на ближайший поезд, — сказал Мансур, улыбаясь сонной женщине в окошке. — Это детки мои. На каникулы отправляю, к бабушке. Чуть не опоздали.

Про то, что ему только до Краснодара, Илья ничего не сказал. Не дурак все-таки — не стал хорошую легенду портить. Паша протянул деньги, Мансур — два свидетельства. Кассирша посмотрела в одно из них, потом на Илью.

— Ибрагимбеков Рашид Мансурович?

Илья как ни в чем не бывало кивнул. Паша с сомнением посмотрел на его белые, как бумага, волосы. Потом на голубые глаза под бесцветными ресницами. С Ильи можно было легко рисовать рекламный плакат для шоколада «Кузя, друг Аленки».

— Такой уж уродился, — развел руками Мансур. — В деда моего. Тот был этот… альбатрос.

— Альбинос, — машинально поправил Паша.

— Ну да, ну да. Видите какие умные?

Женщина нерешительно кивнула и перевела взгляд на Пашу.

— Ахмету Мансуровичу десять лет, судя по документу.

— Так ему десять, — простодушно сказал Мансур, и Паша впервые в жизни порадовался своему небольшому росту и тощим конечностям. — Слушайте, поезд без них уйдет. Они весь год учились хорошо, им на море надо, — и он улыбнулся такой счастливой, простодушной улыбкой, что женщина вздохнула и стала вбивать данные в компьютер.

— Быстрее! — торопил Мансур, подгоняя их вдоль платформы: он сам, кажется, заразился их азартом. — Пятый вагон у вас.

На платформе, между двух поездов, пахло чем-то незнакомым. Паша вдруг подумал: если бы у путешествий был запах, он был бы как раз такой, и его сердце забилось сильнее.

— Только их документы я обратно заберу, а то потеряют, — сказал запыхавшийся Мансур проводнице, стоявшей у вагона. — Вы за ребятами присмотрите, хорошо?

— Мансур, — тихо сказал Паша так, чтобы она не слышала. — Когда вернемся, я вам килограмм этих орехов куплю и принесу.

— А не врешь?

— Я никогда не вру.

— Ох, какой мальчик хороший! — Мансур вдруг притянул его к себе и обнял.

Паша хотел вывернуться, но так и не двинулся, только на секунду сжал в ответ руки на его потной рубашке.

— И тебе удачи, — Мансур обнял Илью и потрепал по голове. — Берегите там себя.

Он махнул им и пошел обратно. Проводница закрыла двери, поезд тронулся, а они так и стояли в тамбуре, глядя вслед удаляющейся спине Мансура.

— Почему он нам помог? — негромко спросил Паша. — Я думал, он денег попросит. А он не попросил.