Вор и убийца - Сергей Куц

– Ты видел слепую эльфику?

– Кто она такая? И откуда здесь перворожденная?

Оливер задумчиво посмотрел в окно. Его взгляд был устремлен не во двор.

– Кампо и я родом из Зеленых Кантонов, – заговорил Фосс после непродолжительной паузы. – Деревню, где я вырос, не найти ни на одной карте. Вокруг только леса с волчьими тропами. Судьба в этой глуши одна – рубить лес да сплавлять его вниз по реке до ближайшего городка. И нищета! Поэтому я едва дождался семнадцатой зимы и каждое утро выглядывал в окно родительского дома с одной единственной надеждой. Когда же появится вербовщик! Наконец, этот день пришел, и я записался в вольную дружину. На девятнадцать лет красный трилистник стал мне семьей. Он вышит на нашем знамени.

Эмблема дружины ни о чем не говорила мне, но это не важно. Зато все знают, что ни одна дружина из Кантонов не запятнала свою честь, и лучших пикинеров, чем эти наемники в мире не существовало. Это правда.

– Там я познакомился с Кампо. Поначалу мы едва на ножах не подрались, ведь Кампо родом из соседней деревни, – Фосс задумчиво почесал подбородок. – Косились друг на друга мы недолго, до первой заварухи. После Боденского сражения побратались, и так уже больше двух десятков лет. Знаешь, это были годы сплошных войн, но я часто и с теплом вспоминаю то время. Мы были молоды и веселы.

Оливер снова ненадолго задумался.

– Однажды мы поняли, что пора на покой, и покинули дружину. Кампо задумал открыть трактир где-нибудь в спокойном местечке. Деньги у него имелись, он всегда слыл прижимистым на сей счет. А я ввязался в одну авантюру, которая оставила меня совершенно без гроша. Помаялся какое-то время и принял монашеский сан. Ненадолго, – Оливер искренне рассмеялся. – Да, это было ошибкой, монах из меня вышел никудышный. Как-то зимней ночью я взял на душу еще один грех. Снял рясу и перемахнул через монастырскую стену. Снова стал солдатом удачи, только теперь у меня был лишь собственный клинок и две серебряные монеты, но на сей раз мне повезло. Очень скоро я встретил Хозяина, кому служу и поныне.

Чего и мне пророчишь! Однако вслух я произнес иное:

– Ты ни словом не обмолвился о слепой эльфийке.

– Перворожденная случайно попала к Кампо, – ответил Фосс. – Дела у него тогда шли скверно. Заведение больше походило на чуть облагороженный сарай и располагалось у той деревни, где вчера свернули в лес. Кампо рассказывал, что Лека постучалась в дверь поздно ночью, она вся дрожала от холода и едва держалась на ногах. Никто до сих пор не знает, откуда она явилась в здешние края. Кампо не прогнал её, и его великодушие было вознаграждено. У Леки есть Дар. На сто шагов рядом с ней никто не в силах колдовать, её Дар словно гасит все другие. И еще. Она чувствует, если кто рядом пытается что-нибудь подсмотреть, подслушать или украсть. Особенно при помощи магии. Кампо, не будь дураком, смекнул, что это ему сулит, и деньги потекли к нему рекой. Теперь в его трактире ведутся важные переговоры и тайные встречи, и ни один самый искусный шпион никогда не скажет, что происходило в стенах 'Гуся и окорока'. Сейчас эльфийка собственность Кампо. Правда, он не заставляет её носить ошейник; здесь, в трактире, это не возбраняется.

Признаюсь, так и чесалось проверить сказанное Фоссом на деле.

– Даже не думай вор, – резко произнес Оливер. – Здесь это бес-по-лез-но. Ты не сможешь услышать шепот за стеной или увидеть монету в кромешной темноте.

Мне очень не понравились эти слова.

– … а равно красться без единого звука, раствориться в темноте или справиться с магическим замком.

Да, мне определено не нравилось сказанное. Слишком немногие знали, какой именно магией обладает Николас Гард, и почти все они умерли много лет назад и за много лиг от Арнии.

– У тебя напряженный вид, – произнес Фосс.

– Есть от чего напрячься, – процедил я.

– Не спорю, – Фосс заговорил тише, как будто вздумал успокоить меня. – Мало кто любит, когда раскрываются его самые сокровенные тайны, и когда такое происходит, понимаешь, что человек, сидящий напротив, далеко не случайно появился в твоей жизни.

Я исподлобья смотрел на бывшего наемника, ожидая, что еще он скажет.

– Говорю я не о себе, – продолжал Оливер. – Говорю о нашем Хозяине. Он долго следил за тобой.

– Хочешь сказать о твоем Хозяине.

– Нет, о нашем Хозяине. Ведь, если ночная крыса взялась за заказ, то доведет его до конца. Даже ценой своей шкуры! И лучше, если ночная крыса обязана жизнью, а это наш случай. Так, Гард, последний из ночных крыс?

Это уже слишком! Никто, кроме мертвецов, не знал, что последняя ночная крыса еще бродит под луной.

– Кто наниматель?!

– Всему свое время.

Фосс долго и внимательно вглядывался в мое лицо, а мне было не до него. Казалось, Оливера послал сам Дьявол. Я почти поверил в это.

– И платит он весьма и весьма щедро, – произнес Фосс и вдруг изменившимся тоном добавил, – Пойдем, выберешь себе новую лошадь, сэр Христофер.

Мышастый неторопливо ступал по дороге, ведущей к гостинице мастера Кампо. В сумерках очертания деревьев выглядели размытыми. В эту осеннюю пору темнело быстро, а холодало еще скорей. Пришпорив жеребца, я зябко повел плечами и посетовал на собственное легкомысленное желание захватить с утра только легкий плащ.

За неделю, проведенную в трактире, я отоспался и отъелся как никогда. Дни выдались блаженные, почти райские. Почти, потому что угнетала неизвестность.

После памятной беседы первого дня Фосс больше не заговаривал о чем-либо серьезном, а, едва я начинал спрашивать, он или отмахивался, или находил новую тему для разговора. Оливера, кстати, нет в трактире уже два дня. Я же, по совету хозяина таверны, провел их в заведении матушки Соли. Нахваленные Кампо дамы дело свое знали, они и впрямь из Лерпо.

Я тосковал по этому городу, там я нашел новую семью. Старик сделал из меня едва ли не принца и самого заветного жениха купеческой столицы Большого Орнора. Но, главное, он передал мне секреты ремесла и развил во мне пять тлеющих огоньков магии. Старик говорил, что я вор от рождения, во мне Звезда Харуза: пять воровских Дара.

Скучал ли я по старику? Конечно! Я любил его. Главарь ночных крыс слыл легендой, большинство даже считали его личность вымыслом, а он жил себе да посмеивался в ус. Лишь когда кто-то переходил дорогу его клану, старик напоминал о себе. С ночными крысами предпочитали не связываться и многочисленные купеческие гильдии, и дожи города, и отбросы городского дна, которым сливали самую грязную и трудную работу особого толка. Пока не появился он… Кровь и песок! Прочь воспоминания!..

Обычно, когда в память вырвались события того дня, что убил почти всех из нас, я срывал знатный куш, и карета уносила последнего из ночных крыс подальше от теней прошлого.