Мирабо - Рене де Кастр

Прежде чем попытаться покончить с собой, Фридрих II предпринял отчаянный прорыв; за три недели он одержал две блестящие победы — при Россбахе и Лейтене. Мирабо вдруг стал представлять во Франции величайшего правителя Европы; отсветы новой славы легли и на него; его семья стала делать ему авансы, прозвав Германиком.

Молодой Мирабо во второй раз вернулся во Францию в 1759 году, уже по поручению маркграфа; ему удалось очаровать министра иностранных дел Шуазеля и завоевать его доверие.

Прибыв обратно в Байрейт, Луи Александр выгодно женился на белокурой немочке, получившей приданое от супруги маркграфа — графине Кунсберг. Он представил свою жену во Франции. Польщенные Мирабо устроили новобрачным пышную встречу; в Провансе еще долго говорили о блестящем эскорте из «поваров, гайдуков и гонцов», сопровождавших молодую чету.

Мимолетный блеск! Два года спустя Луи Александр умер в 36 лет, и несбывшиеся надежды почили вместе с ним. Его вдова уехала из Германии и провела остаток дней подле Мирабо. Скончалась она около 1771 года.

* * *

Второй сын Жана Антуана делал карьеру, которая обещала быть еще более блестящей, если бы он, по семейной традиции, не принес свое величие в жертву интересам родных. Кадет, известный под именем «Бальи де Мирабо»[5], был самым рассудительным человеком из всей династии; исполненный мудрости и чести, он сыграл слишком важную роль в судьбе всех Мирабо в XVIII веке, чтобы не окинуть беглым взглядом его жизнь.

Нареченный Жаном Антуаном, как и его грозный отец, будущий Бальи унаследовал красоту своей матери: белокурый подросток с прозрачными голубыми глазами был похож на херувима; с годами, благодаря резкому, бескомпромиссному характеру, склонному к доброте, но лишенному снисхождения к человеческим слабостям, он стал воплощенным Альцестом[6] и был скорее феодалом, нежели придворным угодником или светским человеком.

Не в силах вынести ограничения, которыми властные родители сковали его детство, он двенадцати лет поступил во флот. Перебесился среди суровых испытаний. После бурной молодости он стал Нестором[7] в своей части, где прослужил 27 лет, успешно продвигаясь наверх.

Блестящий послужной список, три года образцового правления на Гваделупе, несколько дельных рапортов по вопросам морского флота привлекли к нему внимание министерства в тот самый момент, когда его родственник кардинал де Берни пришел к власти.

В 1757 году Бальи де Мирабо подумывали сделать министром военного флота; его представили госпоже де Помпадур, чье мнение имело свой вес. Сначала он понравился маркизе своим красноречием, но потом оттолкнул ее своей непримиримостью.

— Как жаль, — сказала она ему, — что у всех Мирабо такие горячие головы!

— Сударыня, — ответил тот, — это в самом деле отличительная черта нашей семьи; но умные и холодные головы уже наделали столько глупостей и погубили столько государств, что, возможно, не мешало бы испытать горячие.

Этот ответ принес свои плоды: портфель министра военного флота отдали Пейрену де Мора, а Бальи де Мирабо в Версале более не удерживали. Он легко утешился, став членом Мальтийского ордена и купив должность управляющего галерами, которую достойно занимал до 1765 года. Чтобы приобрести эту важную должность, ему пришлось обратиться за помощью к старшему брату, который хотя и столкнулся тогда с серьезными материальными затруднениями, но всё-таки нашел необходимые сто пятьдесят тысяч ливров.

Наверное, это была единственная удачная финансовая операция Мирабо за весь XVIII век. Пусть эта деталь не покажется вам не стоящей внимания. Денежные затруднения Мирабо в эпоху Просвещения были воистину бальзаковскими и имели тяжелые последствия не только для тех, кого касались напрямую, но и для всей французской истории.

Бальи де Мирабо, которому предстояло пережить своих братьев и племянников (он умер только в 1794 году на Мальте), исполнял миротворческую миссию в буйном семействе. Его эпистолярное наследие — порядка четырех тысяч писем — один из лучших источников информации. Самые важные из них адресованы его брату, главе семьи, которого он любил и почитал, редкостному человеку, достижений которого хватило бы, чтобы навсегда прославить род — Виктору, третьему маркизу де Мирабо, известному под именем «Друг людей», по названию самого знаменитого своего произведения.

V

Виктор де Мирабо родился в 1715 году в Пертюи, на берегах Дюранса; его мать, собираясь рожать, каждый раз покидала старое орлиное гнездо и отправлялась в этот городок. Тогда Виктор был лишь младшим сыном (двум его братьям была уготована безвременная кончина), так что его появление встретили без радостных возгласов и тотчас посвятили его в Мальтийский орден; на него не возлагали особых надежд ни в отношении славы, ни в отношении потомства.

Как и другие его братья, он провел безрадостное детство, лишенное нежности; он долгое время дрожал перед неустрашимым героем-отцом, а еще более — перед римской суровостью своей матери; она ни разу не приласкала своих детей, зато постоянно осыпала их упреками. «Я столь привык бояться, получая от нее письма, что во всю последующую жизнь не раскрыл ни одного из писем матери без того, чтобы у меня не сжалось сердце», — признается Виктор де Мирабо на гребне успеха, когда ему будет уже за пятьдесят.

Не следует удивляться, что столь грубое воспитание вызвало у мальчика «нравственную распущенность, ставшую второй натурой». Страх, внушавший уважение, не убил привязанности. Виктор де Мирабо, которого обычно считали образчиком домашнего тирана, изначально был человеком, страдавшим от подавляемой потребности в любви; отвергнутая нежность довела его до отчаяния и обусловила бурный темперамент.

Став старшим в семье, молодой человек очень рано покинул отчий дом: его ждала карьера военного. Виктор получил образование у иезуитов в Экс-ан-Провансе и в тринадцать лет поступил в Дюрасский полк — тот самый, которым его отец командовал при Кассано.

В тот момент, когда карета выкатывалась из замка Мирабо, увозя новобранца в полк, старый «Серебряный воротник» дал своему наследнику два завета: никакого мародерства, никакого ненужного бахвальства. В жизни сына эта программа осуществилась весьма странным образом: чтобы избежать обогащения путем мародерства, он обновил политэкономию и разорился; что же касается второго пункта… Давать советы своим преемникам — напрасный труд, они осуществят только то, на что способны. Несмотря на свои заблуждения, Виктор де Мирабо нашел путь к славе, и не только для себя самого, но и для своего потомства.

Этот сын воина не был создан для казармы; армейская жизнь со своими ограничениями и рутиной претила ему. Пройдя «школу молодого бойца», он был отправлен в Париж слушателем Военной академии. Отличился он в основном своей распущенностью и «удивительными выходками», как он говорил. Более всего он страдал от нечаянно полученного венерического заболевания и полного безденежья: болезнь склоняла шестнадцатилетнего лейтенанта, мечтавшего покорить столицу, к ипохондрии, а отец продержал его «полгода без гроша».