Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех - Надежда Ожигина

– Чудны дела твои, Княже. Сам всеблагой Глас Рудознатца – настоятель какого-то храма какой-то дурацкой столицы! Куда катится мир?

– Дело в том, – не меняя смиренно-постного тона, пояснил покрасневший Истерро, – что меня отлучили от сана, я не Глас, я простой Белый брат, один среди многих служителей веры. Император явил великую милость, позволив мне взять под крыло центральный храм могучей Империи.

Эрей озадаченно промолчал, не рискнув задавать вопросы. Обычно от высших чинов освобождала разве что Седая Дева, но Истерро не походил на призрак. Он был молод, охоч до женского тела, но кто в Братстве хранил чистоту, точно новая страница писания?

– Вам неинтересно, советник, что со мной приключилось? – снова рискнул улыбнуться монах, проведя гостя в тайную комнату, спрятанную за алтарем. В комнатушке стоял невысокий столик и буфет из некрашеного дерева, на печурке кипел пузатый чайник, пахло травами и благовониями. На столике лежал фолиант, который монах читал до прихода к Храму Эрея.

Маг признался:

– Мне интересно. До жути и даже хуже, но я не решаюсь спросить.

– А зря! – рассмеялся Истерро, доставая миниатюрные чашки и тарелку со сдобным печеньем. – Вам бы я, пожалуй, ответил.

Пока он заваривал чай, от щедрот добавляя душистые травы, Эрей оценил ситуацию и согласно кивнул:

– Вам очень хочется рассказать. А мне предлагается роль исповедника. Ладно. Так что же с вами случилось?

– Исповедника? – удивился Истерро. – А впрочем, может и так. Исповедь темному магу – в этом есть новаторский стиль. Вы любите варенье, советник?

– Терпеть не могу сладкого.

– Я почему-то так и подумал, – Истерро с преувеличенной серьезностью наполнил вазочку вишневым вареньем, подцепил кровавую ягодку и задумчиво уставился в ложку. Когда он опять поднял голову, в расширившихся зрачках заплескались волны Океана, отмеченные рубиновым отблеском.

– Всему виной та история с демоницей. Полтора года мне не давала покоя странная цепочка совпадений, я дергал разные ниточки, но они обрывались одна за другой. Судите сами, советник: в центральном Храме, на церемонии венчания Императора! – присутствует всего лишь один священник, и тот в преклонных годах, слаб сердцем, а остальные Братья, живущие в Империи, как будто не замечают это событие. Я говорил со многими; их оправдания невинны в частности, но подозрительны в совокупности. Как вам известно, проводить церемонию должен был отец Свальд Ван-д’Эйль, но за день до свадьбы он получил доказательства измены жены. Спору нет, повод серьезный: отче затворился в келье, отказавшись выходить в Свет. Отец Тиберий поехал к умирающему вельможе, у того обнаружилась чума, и Тиберий вызвал еще пятерых – держать оборону. С братом Несбесом случился приступ; при этом его нашли в двух перегонах от Венниссы. Я проявил упорство и разыскал свидетелей, сообщивших по секрету, что Несбес получил приказ о переводе в другую епархию, чем был крайне огорчен и озадачен. Полагаю, он поехал в Святую землю за указаниями, но по дороге потерял сознание и рассудок; письма при нем не нашли, и я подозреваю подлог и яд на священных печатях.

Эрей одобрительно хмыкнул: ему всегда казалось, что обычай целовать печать Первосвященника делает Белых собратьев уязвимыми.

– Вы только не считайте меня параноиком, – попросил Истерро, ковыряясь в варенье, – но мне кажется, будто некто, Темный, почти всемогущий, взялся за Белое Братство, взялся всерьез, основательно, и подобрался вплотную. На нас давно не охотились, советник, мы расслабились и потеряли бдительность, мы перестали контролировать ситуацию. Вы можете не верить, сомневаться, но я смотрел в глаза этого мага, там, на площади, когда держал демоницу: я укрепил защиту, и он выдал себя, ударил сам; он не ждал меня в Храме и растерялся.

– Вы оказались в Храме случайно?

Истерро принял покаянный вид:

– Признаться, да. Случайно и тайно. Нес волю Первосвященника в Олету, представляете, сбился с дороги.

– Неблизкий круг, – усмехнулся Эрей.

– Что же делать. До смерти приспичило взглянуть на государыню. Она прекрасна, советник, она божественно, безбожно хороша, она…

– Вас не за это отлучили, Истерро?

– Увы! Лишиться сана ради прелестных глаз Рандиры – подвиг, достойный куртуазного романа. Я был бы популярен. Нет, тогда я победил, проступок стал предвиденьем и волей Рудознатца. Дело в другом. – Истерро вновь сделался серьезен: – На лбу у одержимой демоницы я прочел странный знак, вроде клейма: руна в окружении лепестков по сторонам светотени. Я изучал магическую тайнопись, но подобное увидел впервые. Я взялся за поиски, ночевал в книгохранилище Братства, перерыл кучу свитков и фолиантов – тщетно! Любопытство и страх распирали меня, ничего на свете я не желал столь страстно, как найти разгадку таинственной руны. И я пошел на преступление, советник. Подробности вам ни к чему, но я проник в секретный архив, вскрыл замки и прикоснулся к запретным книгам Белого Братства.

Эрей присвистнул. О подобных книгах он слышал однажды от Жатто, когда потерявший наследника старик взялся за его обучение. Кое-что из древнего знания досталось темным, но большая часть истории тщательно хранилась светлыми, и ни единая живая душа, за исключением Первосвященника, не смела прикасаться к ветхим кодексам.

– Вы нашли разгадку? – осторожно спросил Эрей.

– Нет, – покачал головой Истерро. – Зато нашел иные загадки. Боюсь, что не должен рассказывать даже вам о том, что увидел в архивах. Книги с непонятными чертежами, на мертвых языках, не поддающихся ментальному переводу, большинство я не смог прочесть, а то, что прочел, пугает до дрожи.

Темный жестом остановил его, приказывая молчать. Чужие тайны обременяют сознание; Эрею совсем не улыбалось сделаться должником Братства и приносить нелепые клятвы. Повисшая в воздухе пауза затянулась; Истерро отвернулся с безразличным видом и занялся остывшим чайником, Эрей скривился, почуяв в нервных жестах монаха обиду, и подивился собственному раздражению. Словно извиняясь непонятно за что, он кашлянул, привлекая внимание и, пролив на стол густое варенье, начертал в багряной лужице руну в окружении лепестков лилии.

– Это она… – прошептал, порывисто обернувшись, Истерро. – Клянусь Господом Единым, это…

– Руна смерти, – морщась от отвращения, пояснил Эрей и резко смахнул со стола варенье, бормоча защитные формулы. – Руна убийства. Тяжелый обряд, не каждому по Силам во внешнем мире.

– Даже вам? – уточнил монах.

– Я не пробовал, – не стал врать Эрей.

Истерро задумчиво потер подбородок. Внимательно посмотрел на Эрея:

– Логика нам подсказывает, что подобное в свободном мире могут сотворить лишь маги Камней. Много ли магов Камней в мире Кару?

– Шестеро, не считая меня.

– Где они?

– Трое лет пять не покидают Аргоссу, двое отправились на Острова в поисках Древнего знания.