Аллея Висячей Толпы - Роман Седов

могло произойти. Сам детектив утверждал, что грибок, способный разъесть руку, обычно селится только на мертвецах, ведь в их телах нет иммунитета, способного защитить организм больного.

Значит имело место либо убийство, либо самоубийство. Остальные доказывали, что это не могло быть самоубийство, ведь парню было незачем это делать.

Детектив говорил также, что для более тщательного расследования, понадобится больше людей, а это могло привлечь внимание всей страны и нарушить идиллию, установившуюся за несколько десятилетий существования города. Это стало одной из основных причин, по которой градоначальник находился здесь.

Постучав, я открыл дверь, которая как ни странно, оказалась незапертой. Войдя в кабинет, оглядел всех присутствующих.

— Покиньте кабинет, пожалуйста. — потребовал Андрей Георгиевич, — кто позволил вам войти?

— Моё пребывание здесь окажет вам услугу. Думаю, вы слышали обо мне, но это не так важно, — ответил я, поглаживая, растрепавшиеся при подъёме на этот этаж, усы, — если вы позволите мне сесть, я расскажу о причине своего вторжения. А так же о том, как я могу помочь в решении вашей проблемы.

— Что ж, если вы что-то знаете, то выкладывайте, — он указал на свободный стул.

— Так, это для вас, Максим Карлович, — я вынул из кармана бушлата конверт с письмом и печатью от Организации Внутреннего Надзора, начальства детектива.

— А… Откуда у вас письмо от ОВН? — недоумённо проговорил он, принимая письмо.

Детектив разорвал конверт и начал судорожно читать письмо.

— А, и вот ещё, — я вытащил из другого кармана билет на паром, что ходил через реку, отделяющую Стронгль от других городов и делающую его, фактически, островом. — это поможет вам выполнить указание, изложенное в данном письме.

Гость выбежал, не прощаясь, лишь забрав портфель, который привёз с собой. Как только хлопнула дверь, закрывающаяся за ним, мне осталось только придвинуться к оставшимся в кабинете людям. На непонимающие взгляды я ответил:

— Ну что же, когда этот дилетант ушёл, мы можем, наконец, поговорить о вашем погибшем товарище. Я же правильно делаю, называя его товарищем?

— Вы, что, дали детективу поддельное письмо? — вставил градоначальник, — это же не законно!

— Во-первых, всё, включая печать, билет и даже письмо абсолютно подлинно, во-вторых, изоляция вашего города тоже не особо законна. Ну и в-третьих, вы так и не ответили на мой вопрос.

— Да, он был товарищем мне, — вставил Павел Семёнович, — но как это может повлиять на расследование нашего дела?

— Просто, мне нужно пообщаться с достаточно близким ему человеком…

— Погодите, вы так нам и не представились! — чуть ли не выкрикнул Андрей Петрович. — предъявите документы или я распоряжусь, чтобы вас вывели отсюда!

— Успокойтесь, Просвятителя ради, — я попытался умерить его пыл, — если вы изволите выслушать меня, то я, так уж и быть, обещаю постараться сохранить невидимость вашего, несомненно, прекрасного захолустья для Главной Коллегии.

Это сработало. Да так, что в кабинете на некоторое время воцарилась тишина. Я прервал её, сняв, наконец, шляпу и проговорив:

— Так, о чём это я? Ах да, о парне, что погиб в вашей аллее висельников. Я не буду сейчас говорить вам об излишней радикальности правосудия, которое вершат в вашем городе, ведь вы наверняка всё понимаете. Мне хочется поведать вам о том, что все ваши предположения об его убийстве и даже самоубийстве в корне не верны, ведь убила его сама Аллея. Да, конечно, вы не поверите моим словам, но вы должны дослушать до конца. Эта ваша Аллея Висячей Толпы, за все эти годы, пополняемая телами, то есть свободными сосудами, стала лесом — кукловодом. Он может управлять находящимися в нём мертвецами, а так же добавлять к этому, различные… ммм… спецэффекты. Так, например, у висельников светились глаза, как рассказывал первый очевидец, Михаил, кажется, его звали. Или тот же грибок, который разъел руку юноши. Он создаётся как придаточное средство охоты. Таким большим созданиям требуется не только физическая пища, но ещё и психическая. Они считают прекрасным блюдом человеческие страдания и вытекающие эмоции. Такие, как страх, гнев и многие другие.

— Даже не представляю, откуда вы всё это знаете… — саркастично пробормотал Андрей Георгиевич, — вот вы несёте весь этот бред, а у нас там человек умер!

— Ну, касательно того, откуда я это знаю, я могу рассказать вам ещё одну историю. Рассказывать её надо не торопясь, иначе вы ничего не поймёте, а мертвец всё равно живее не станет. Так вот… В то время, лет эдак триста назад, когда Солнце наше «моргнуло», то есть совершило действие, очень на это похожее, на Земле произошли события, которые возвели оккультизм в ранг научных дисциплин. Тогда, ради нахождения ответов на новые тайны вселенной и систематизации ответов на старые, был создан культ Познания. Они тщательно собирали знания и за три столетия набрали огромное множество изощрённых способов их приобретения. Я, так уж вышло, родился в семье одного из иерофантов этого культа и обладаю доступом к многим из таких способов, даже к тем, что сокрыты от простых смертных. Но, в отличие от остальных жрецов Познания, что за любой клок информации готовы продать собственную мать, и, в последствии, хранят её, словно зеницу ока, я готов делится всем, что узнал. И, собственно, делюсь.

— Так! — Градоначальник ударил по столу, да так, что я услышал, как в его руке явственно хрустнуло, — или вы уходите отсюда, или я подам на вас в суд!

Он так громко это выкрикнул, что в мешке, который я принёс с собой, раздалось тихое бурчание.

— Что это там у вас такое? — Павел Семёнович обратил взгляд к мешку.

— А, это? Это маленький сувенир, что был вынесен мной из Аллеи.

Я развязал мешок, после чего вынул оттуда голову, шея которой, была прикрыта тряпкой, привязанной словно на банку с соленьями. Голова начала тихо стонать:

— А зачем ты меня за волосы держишь? Мне больно!

— Если я буду держать тебя за шею, то тебе станет ещё больнее, так что терпи. — возразил я. Взгляни-ка на этих людей, друг мой. Ты узнаёшь их? А вы, господа знаете хозяина сего котелка?

— Да, мне известен этот человек… — пробормотал газетчик.

— И мне известны эти люди! Вон тот, который справа, — он, дернувшись, указал на