Не гореть! - Марина Светлая

— Работать надо. И тебе не мешало бы! — огрызнулась Оля, полуобернувшись к нему, а потом посмотрела за спину, на оставшихся в спортзале мужиков, а особо пристально почему-то на Дениса, после чего ворчливо добавила: — И не вздумайте про мой позор рассказать Каланче! Мне его чертового «Ольгуня» хватает!

Последняя ее реплика сопроводилась взрывом хохота, под который она и вышла, прихрамывая, за дверь.

Денис тоже бы поржал с того факта, что Каланча умудрился дойти в своих ухаживаниях до предела терпения Надёжкиной, если бы не злился, прекрасно понимая, что ушиб, полученный Олей далек от ерунды. Достаточно видеть, как она ковыляла из спортзала и сидела потом мышью, не покидая диспетчерскую.

Забегая несколько раз за путевым, он непременно рассматривал Ольгу, которая, кажется, и позы не меняла. По комнате единолично суетилась Машка, забивая эфир. В то время как неподвижная Надёжкина давала повод усомниться в ее разумности. Какого черта изображать из себя стойкого оловянного солдатика?

Но ей, вероятно, это очень нравилось — так Дэн понимал ее непоколебимый вид. И если он и рассматривал идею выгнать ее к врачу или, в крайнем случае, домой, то безрезультатность уговоров понимал еще до начала претворения задуманного в жизнь.

Вместо этого под утро его озарила другая светлая мысль — отвезти Ольку домой, чтобы не тащилась на перекладных в свое село. С тем и поджидал ее, сидя в машине и поглядывая на часы. Но эта ненормальная продолжала торчать на работе даже после передачи смены. Все давно разошлись, кроме Надёжкиной. И когда он уже был готов вернуться обратно и хоть за шкирку вытащить ее из части, Оля показалась на пороге КПП.

Она хромала еще сильнее, чем накануне. И, кажется, каждый шаг давался ей с немалым трудом. Видать, потому и возилась так долго. Попробуй соберись в таком состоянии. Но Олиному упорству в любом вопросе можно было только позавидовать. Характерец! И выражение мрачной решимости на ее лице было абсолютным его воплощением.

— Как колено? — спросил Басаргин без предисловий, неожиданно материализовавшись перед ней.

Оля дернулась от неожиданности, чуть оступившись. Этот неровный шаг, видимо, вызвал новую вспышку боли, и она поморщилась, в конце концов, взорвавшись возмущением.

— Что я такого ужасного сделала, что твое отделение решило меня угробить? — точно так же, без вступления, выпалила она. — Сначала Жора мозг снес. Потом Колтовой покалечил. Теперь ты добить пришел!

— Можно и добить. Потому что твой труп будет определенно покладистей. Или ты решила сменить работу? Так есть более легкие способы. Без членовредительства.

— Мне нравится моя работа! — грозно и вместе с тем совершенно по-детски звонко заявила Оля. Это упрямство хорошо расслышали оба. И ее оно заставило резко успокоиться. Она снова посмотрела на Дениса и теперь уже устало заговорила: — Но даже на любимой работе за сутки вымотаешься так, что… Ты чего тут?

— Тебя жду! — заявил Денис. — Мозги вправлять буду. Не пойдешь в больницу — вылетишь из части. Развела детский сад.

— Пирогову пожалуешься? — съехидничала она.

— Медкомиссию не пройдешь, балда, — хмыкнул в ответ Дэн и кивнул на машину. — Садись, домой отвезу.

— Забота о ближнем?

— Типа. Садись!

Оля замерла, разглядывая его с таким лицом, будто бы увидела у него рог во лбу. Впрочем, его поведению в последние дни ей и правда приходилось удивляться. И она не знала, что тревожит ее сильнее — порядком доставший Каланча или бередящий душу постоянно преследующий взгляд Дениса.

Когда это началось? Почему не заметила начала? С чего он вдруг решил снизойти? Она вошла в категорию кого-то вроде его Инги Валерьевны? Ну так диспетчер экономисту высшей категории не товарищ.

Но решительность в его взгляде была очевидна. Это он сейчас не шутит. Он совершенно серьезно собрался везти ее домой?

Ей стало горячо.

— Денис, спасибо, но я сама, — проговорила она, в очередной раз справляясь с эмоциями.

— Если ты сейчас же не сядешь, я запихну тебя сам, — рявкнул Басаргин. — И отвезу не домой, а к травматологу. Выбирай.

Оля опустила глаза.

Колено нестерпимо жгло.

Локоть ныл.

Голова была тяжелой.

Она — устала и страшно хотела спать.

Басаргин. Решивший поиграть в благородство. Какой он видел ее сейчас? Глупо.

Олька молча кивнула и проковыляла к его глянцево-черному Тигуану, про себя ухмыляясь: сколько раз в неделю Дэн его намывает? Открыла дверцу. С гримасой боли села. Завозилась, устраиваясь. А когда Денис оказался рядом, сказала, надеясь, что голос звучит хотя бы не слишком несчастно:

— Исключительно для волнующихся о моем состоянии: если за пару часов в горизонтальном положении не станет легче, к травматологу я схожу.

— Какого хрена сразу не пошла, — продолжал ворчать Дэн, заводя двигатель. — Ехать куда?

— Далеко и не по пути. Я буду тебе очень благодарна, если довезешь до вокзала.

— Куда ехать? — повторил Басаргин с неясной интонацией и повернул голову к Оле.

— Денис, ты тоже сутки на ногах, — упрямилась она, скорее чувствуя, чем понимая, что зря продолжает спорить.

— Значит, поедем, куда я решу, — кивнул он и резко вывернул руль, так что колеса громко взвизгнули.

— Дэн! — взвизгнула следом и Оля.

Но он лишь бросил на нее хмурый взгляд и ничего не ответил. Про себя отметил лишь неожиданное «Дэн». Она была едва ли не единственной, кто ни разу так его не называл. Но напряженную атмосферу это не смягчало. Поэтому он, по-прежнему не говоря ни слова, достал телефон и принялся листать список контактов.

Надёжкина некоторое время ошарашенно следила за его действиями, а потом все-таки обреченно сказала:

— Извини, пожалуйста. Мне в Ирпень.

— Вот и прекрасно! — кивнул Басаргин и сунул телефон обратно в карман. Он вполне серьезно был настроен звонить Глебу с целью выяснить, в какую травму лучше отвезти эту ненормальную.

Но та одумалась раньше, словно почувствовав, что дальнейшее упрямство до добра не доведет.

Последующее проведенное вместе время Надёжкина благоразумно помалкивала, а Денис сосредоточенно рулил. Негромко бормотало радио, солнце почти не являло себя людям, но и не давало сорваться всегда готовому к бою дождю. По Киеву, традиционно, тащились дольше, чем потом домчались до города здоровья.

Точный адрес уже не пришлось добывать пытками и, высаживая Олю у высокой, но чуть покосившейся калитки, Басаргин поинтересовался:

— Ты точно здесь живешь?

— Нет, но решила прогуляться пешком, — вдруг совсем неожиданно рассмеялась она, с трудом вываливаясь из машины. — Это мой дом, правда.

— Хорошо, — глянул на нее Денис. — И сходи к врачу. Явишься на работу — напишу докладную.