Круглосуточный книжный мистера Пенумбры - Робин Слоун

Я моргаю и тупо пялюсь на Мэта Миттельбранда, стоящего передо мной в аккуратном, идеально скроенном пиджачке. Будто Джимми Олсен признался, что положил глаз на Чудо-Женщину. Контраст слишком разителен. И все же…

– Я собираюсь к ней подкатить, – продолжает Мэт с серьезным видом. – Может получиться неловко.

Он произносит это, будто диверсант перед ночным рейдом. Типа: само собой, это дико опасно, но не психуй. Мне не впервой.

Картинка в моем воображении меняется. А если Мэт – не Джимми Олсен, а скорее Кларк Кент, под личиной которого скрывается Супермен? Конечно, это Супермен ростом пять футов и четыре дюйма, но все же.

– То есть, строго говоря, у нас уже началось.

Как это, погодите-ка…

– Две недели назад. Тебя не было дома. Ты был тут.

Мы выпили вина.

Голова у меня слегка плывет: не от диссонанса Мэта и Эшли как парочки, но от понимания, что эта нить взаимной приязни скручивалась у меня перед носом, а я ничего не заметил. Бесит, когда так.

Мэт кивает, будто все уже решено.

– Ладно, Дженнон. Клево у тебя тут. Но мне пора.

– Домой?

– Нет, на работу. Ночная смена. Монстр из джунглей. – Монстр из джунглей.

– Из живых растений делаем. В павильоне нехилая жарища стоит. Я к тебе, наверное, приду в следующий перерыв. Тут и сухо и прохладно.

Мэт уходит. Позже я записываю в журнале:

Прохладная ночь, безоблачно. Магазин посетил самый молодой клиент за (как думается пишущему) много лет. Он носит вельветовый пиджак, скроенный по фигуре, а под ним безрукавку, расшитую миниатюрными тиграми. Клиент приобрел одну открытку (под давлением), затем ушел, чтобы продолжить работу над монстром из джунглей.

Полная тишина. Я сижу, опершись подбородком на ладонь, перебираю в памяти своих друзей и гадаю, что там еще прячется на самом виду.

На следующую ночь в магазин заглядывает еще один мой друг, и не просто какой-то друг, а самый старый.

С Нилом Ша мы лучшие друзья с шестого класса.

В непредсказуемой гидродинамике средней ступени школы я обнаружил, что каким-то образом оказался близко к вершине: безобидный середняк, довольно неплохой на баскетбольной площадке и без обморочного страха перед девочками. Нил, наоборот, погрузился на самое дно, его равно чурались и крутые, и ботаны. Мои соседи по столу в школьной столовой фыркали из-за того, что он смешно выглядит, смешно говорит и смешно пахнет.

Но в ту весну мы сдружились, потому что оба фанатели по книжкам про поющих драконов, и в итоге стали лучшими корешами. Я вступался за него, защищал, тратил на него свой препубертатный политический капитал. Ради меня его звали на тусовки с пиццей, а членов баскетбольной команды я завлек в нашу ролевую группу «Ракеты и чародеи». (Долго они не задержались. Нил неизменно был мастером подземелий и постоянно насылал на них непреклонных дроидов и орков-зомбаков.) В седьмом классе я намекнул Эми Торгенсен, милашке с волосами цвета соломы, любившей лошадей, что отец Нила – принц в изгнании и немыслимо богат, а потому Нил может составить ей отличную пару на зимнем балу.

Это было его первое свидание.

В общем, думаю, вы поняли, что Нил кое-чем мне обязан, да только с тех пор между нами столько произошло, что взаимные любезности больше не опознаются как отдельные акты, а сливаются в яркое свечение привязанности. Наша дружба – туманность.

И вот Нил Ша появляется в проеме входной двери, высокий и плотный, в черной спортивной куртке, сидящей по фигуре, и ему совершенно нет дела до пыльных Дальнеполочников. Он нацеливается на низкий стеллаж с ярлыком «Научная фантастика и фэнтези».

– Чувак, у вас тут Моффат! – восклицает он, вынимая толстый том в бумажной обложке.

Это «Хроники поющих драконов», первый том – та самая книга, на почве которой мы сдружились в шестом классе, и поныне любимая нами обоими. Я читал ее три раза. Нил, видимо, раз шесть.

– И, похоже, старое издание, – замечает он, шелестя страницами.

Так и есть. У последнего издания трилогии, вышедшего после смерти Кларка Моффата, обложки с простым геометрическим рисунком, который складывается в орнамент, если все три тома выставить в ряд. А на этом – нарисованный распылителем толстый синий дракон в косицах морской пены.

Я говорю, что Нил должен купить эту книжку: коллекционное издание, и стоит, скорее всего, куда больше, чем просит Пенумбра. К тому же, за шесть дней я не продал ничего, кроме открытки. Обычно мне совестно принуждать друзей покупать, но Нил Ша сегодня если и не богат сверх всякой меры, то в любом случае вполне конкурент принцам не первого ряда. Примерно в то же время, когда я горбатился за минимальную зарплату в рыбном ресторане «Минтаетет» в городе Провиденсе, Нил запускал свое дело. Пролетело пять лет, и поглядите на волшебство целенаправленных усилий: у Нила, насколько я могу оценить, несколько сотен тысяч долларов в банке и компания ценой в миллионы. У меня тем временем ровно 2357 долларов на счету, а компания, на которую я работаю – если ее можно назвать компанией, – вращается во внефинансовом пространстве, населенном отмывателями денег и маргинальными «церквями».

Словом, на мой взгляд, Нил мог раскошелиться на старую книжку в мягкой обложке, даже если у него нет больше времени на чтение. Пока я копаюсь в темных ящиках конторки, нагребая сдачу, его внимание наконец перемещается к сумрачным стеллажам, царствующим в дальней части магазина.

– А там что? – спрашивает Нил.

Он пока не понял, любопытно ему или нет. Обычно старому и пыльному Нил предпочитает новое и блестящее.

– А там, – говорю я, – настоящий магазин Пенумбры.

Спасибо вмешательству Мэта: я стал с Дальнеполочниками понаглее.

– Допустим, я тебе скажу, – начинаю я, ведя Нила обратно к стеллажам, – что в этот магазинчик постоянно наведывается кучка весьма странных книгочеев?

– Шикарно, – отвечает Нил, кивая.

Он почуял колдунов.

– И, допустим, я скажу…

Я снимаю с нижней полки том в черной обложке.

– …что все эти книги – тайнопись?

Я распахиваю черный том, показывая мешанину букв.

– Обалдеть, – загорается Нил. Ведет пальцем по странице через лабиринт литер.

– Есть один парень из Беларуси, вскрывает коды. Защита от копирования, все такое.

В этом высказывании заключается вся разница между нашими с Нилом жизнями после школы: у Нила есть парни – те, кто может оказать ему разные услуги. У меня никаких парней нет. Ноут есть, и на том спасибо.

– Я бы мог показать ему, – продолжает Нил.

– Ну, я не до конца уверен, что это шифр, – признаюсь я.