Код любви - Максимилиана Моррель

– Он похож на вас, Гленда?

– Да, только волосы потемнее. Глаза, носик, ротик и даже родинка на шее одинаковые. Хочу только, чтобы характер у него был свой, собственный. Я не стану его ни в чем ограничивать. Просто хочу подарить ему этот огромный мир. А для этого самой надо побольше узнать. Когда Рею исполнился год, я решила написать книгу. Приключенческую, захватывающую. К моему удивлению, ее объявили бестселлером. И я с удовольствием занялась этой работой. Только теперь понимаю, как я устала, потому что два года провела, разрываясь между сыном и работой. Умерли сначала бабушка, потом дед, и родители решили переехать из города на ферму. Они забрали Реймонда с собой. Ферма, издательство, квартира – вот основной мой маршрут. Я забывала даже поесть. Но появлялась Долли, моя подруга, с пакетами продуктов, кормила меня, наводила порядок в квартире. Да еще на ней были обязанности издателя и все технические проблемы. Я часто срывалась с места и ехала к сыну и родителям, как будто хотела получить поддержку. Новый заряд, свежий глоток воздуха. А потом снова за работу. Вот так становятся известными писательницами. Многие отождествляют меня с героинями книг, но, увы, я не такая сильная. Вы очень сильный человек, Морис?

– Не такой, как хотелось бы, но у меня все впереди – целая вечность.

– Жизнь – это и есть вечность.

– Жизнь не бывает вечной. Это определенный отрезок времени, у каждого свой, но у всех одинаково короткий. А я говорю о бесконечности.

– Это непостижимо. Зачем вам становиться еще сильнее?

– Боюсь, мой ответ не понравится вам. Сила – это власть.

– Вы хотите властвовать над миром?

– Властвовать над миром – это привилегия Бога или сатаны, а я где-то между.

– Тогда вы просто человек, но с большими амбициями.

– Я знаю себе цену. Много знаю. Много видел. Многому могу научить. А еще больше – научиться. У меня столько планов на будущее, что, боюсь, даже вечности мало. Очень жаль, что не родился раньше, пропустил столько интересного! Все это, конечно, можно почерпнуть из книг, но мне любопытно потрогать все своими руками. Я хотел бы пообщаться с Буддой, Микеланджело, Вольтером, Казановой. Перечислять можно долго.

– Увы! Это не в человеческих силах. Сейчас тоже живут и политики, и ученые, и писатели. Лет через сто кто-то непременно будет завидовать, что мы были их современниками.

– Самыми замечательными людьми двадцатого века были Марк Твен и Альберт Эйнштейн.

Не буду спорить, здорово, что можно говорить с ним обо всем! Мы обсудили самые невероятные достижения человечества, углубились в такие философские дебри! Мне с ним удивительно легко, а с другой стороны, чувствую, что от него исходит какая-то скрытая, опасная сила. Все это невероятно притягивает, хочется спросить, был ли он когда-нибудь счастлив. Но заранее знаю, что услышу смех – издевательский. А взгляд… Не хочу больше видеть этих страшных глаз. Откуда в тебе эта обреченность, что ты перенес в своей жизни? Невероятную трагедию – и стал философом? Чью-то смерть – и стал бесконечно одиноким и непонятым? Сделай шаг навстречу, Морис. Я попытаюсь понять тебя и облегчить боль и тоску.

Бар снова стал наполняться людьми. Появился за стойкой Тикси, забегала со своим подносом Лу.

– Вы еще не устали сидеть, Гленда?

– Я, пожалуй, прогулялась бы.

Луна какая яркая! Ее свет ярче уличных фонарей. Отчетливо вижу лицо Мориса, его совершенный профиль, чистое, идеально гладкое лицо, мягко очерченный подбородок, высокие скулы. В очередной раз убеждаю себя, что таких красивых не бывает. Он – плод моего воображения. Я почти уверена. Почему тогда все чаще чувствую сомнение? Почти кажется, как будто… Крест… Что это за шрам у него на шее? Ровное, абсолютно правильной формы перекрестие. Как же я не разглядела его сразу? Метка… Почему именно это определение приходит в голову? Прекрасная ночь! Только пусть больше не происходит ничего странного, необъяснимого. Не надо больше страха. От одного только воспоминания мурашки ползут по коже рук. Решительно тряхнула головой.

– Залитая звездным светом поляна, влажная от росы трава, одурманивающий запах ночных фиалок… Вы опять покажете все это, Морис?

– Я ведь не волшебник.

– А мне кажется, именно волшебник.

– Ночь может быть не только сказочной, но и полной неосознанных страхов.

– Только не вспоминайте, что вы полицейский, и не пугайте меня разными историями из своей практики. К тому же ваш город очень оживился с наступлением темноты. Здесь явно никому ничто не угрожает.

– Ночь – единственное время суток, когда бояться нечего. Ну разве что повылезает всякая нечисть: оборотни, зомби… Вампиры…

С такой обаятельной улыбкой ты меня не напугаешь.

– Ужасно смешно. Научите меня шипеть, я сделаю пальцы вот так – крест-накрест, и вся нечисть от меня разбежится. Исходя из ваших же рассуждений, вы явный приспешник сатаны.

Его тонкие пальцы обвили мою ладонь. Я уже почти в раю! Отвечаю, отвечаю на его пожатие. Ну теперь, сейчас, дай свои губы, уже пора. От возмущения я сейчас затопаю ногами!

– Не желаете выпить чашку кофе?

Вздохнула:

– Желаю.

Плавный жест рукой:

– Вот мой дом.

Сердце чуть не выпрыгнуло от радости. С удовольствием! Я должна была догадаться. Сразу. Крытая испанская галерея, правое крыло в стиле эпохи Тюдоров, увитое плющом и диким виноградом. Полная мешанина. В его духе. Заходим в полутемную гостиную. Кошка! Ласково трется о ноги хозяина. И это дом полицейского! А где пустые коробки из-под пиццы, неоплаченные счета, грязный носок на спинке кресла? Идеальная чистота и роскошь в обстановке. Стол, диван, камин – все подлинное, старинное, дорогое.

– У вас очень уютно. Откуда все это?

– Я, как скупой рыцарь, храню добро, накопленное десятилетиями.

Как же ему нравится казаться загадочным и непредсказуемым! Ты любишь производить впечатление, Морис Балантен. Удалось. Ведь со мной это сделать проще простого. А это что, кухня?

Необыкновенное сочетание старины и современной техники! Сунула нос в баночку. Ого! Отличный кофе. Один из самых дорогих сортов в мире. Ты себя ужасно балуешь! Аромат свежесваренного напитка защекотал ноздри. Если он достанет еще и чашечки севрского фарфора – я упаду. Мейсенский! Все равно падаю!

– Пить будем в гостиной или в спальне?

– В спальне.

Из гостиной несколько ступеней вверх. Спальня превзошла все мои ожидания. Может быть, это музей? Задрапированная дверь.

– Там ванна?

Очередной кивок. Ставлю свою чашку на столик возле кровати и не спеша направляюсь в ванную комнату.

Всего пять минут под душем. Есть еще возможность отступить, Гленда. Верх легкомыслия оказаться в постели мужчины, с которым знакома всего несколько часов. Пусть даже такого привлекательного. Но он еще и умен. Когда два умных человека хотят доставить друг другу удовольствие, то они постараются. А если мы оба не получим, чего хотим, то утром за завтраком сумеем сгладить неловкость и расстанемся просто как хорошие знакомые. Не буду себя критиковать на этот раз. Посмотрю трезво. Фигура женственная, руки красивые, ноги длинные и стройные, живот плоский, грудь высокая. Талия могла бы быть поуже, а шея… Да, не Нефертити! Прекрати, Гленда, и талия, и шея в порядке. Кожа почти шелковая. Я просто проскользнула в рубашку. Вперед, красотка, ты хотела незабываемой ночи! А где же зеркало? Да бог с ним. Открываю дверь. Интересно, я ахнула про себя или все-таки вырвалось? Нельзя такое тело прятать под одеждой! Просто замерла на пороге. Он прекрасно знает, как хорош. И не просто лежит. Я бы сказала, возлежит на постели. И абсолютно раздет. Никакой позы и никакой дурацкой стыдливости. Плечи, талия, бедра, ноги – эталон красоты! Совершенство, без всякого «мистер». Я откровенно любуюсь им.