Башня аттракционов - Надежда Нелидова

– Бедный папочка, ты так ждал этого дня!

Зятья стояли рядом и ломали голову, откуда взять двести тысяч на ремонт крузака. Следствие доказало, что наглая «копейка» выскочила прямо под колёса иномарки с второстепенной дороги, не уступив главной.

А через неделю рядышком хоронили маленькую хозяйку большого Ленд крузера. Громадное авто вдруг взбунтовалось, без всяких видимых причин на ровном месте встало на дыбы, опрокинулось и долго, как в замедленном кино, перекатывалось по склону оврага с колёс на крышу, с крыши на колёса, снова на крышу…

Свидетели в полицейском участке, пуча глаза и махая руками, с жаром рассказывали, что своими глазами видели, как под самым носом у джипа лихо проскочил невесть оттуда взявшийся, как бесёнок, жигулёнок белого цвета.

– Да где те жигули?! Найти, на куски порвать вместе с этим хреновым народным мстителем! – колотил кулаком по столу начальник ГАИ.

Свидетели пожимали плечами. На все посты, во все сервисные центры были разосланы наводки. Перешерстили всех беспатентных частников, шаманящих по гаражам– засранка как в воду канула.

Расстроенный после телефонной взбучки от директора завода, начальник ГАИ ехал домой – жаловаться жене. Он задумался о тяготах собачьей своей службы – когда в ужасе заметил мчащегося в лоб белого жигулёнка. Уходя от неминуемого удара, крутанул руль – и бетонная опора, как горячий нож в масло, вошла в бампер, впечатала руль в грудь, с цыплячьим хрустом ломая рёбра и рвя мягкие ткани – руль застрял в бархатном кресле.

С тех пор многие видали на дорогах «копейку»: буквально сгущавшуюся из воздуха, из ниоткуда, из ничего. Мелькнув как белая молния, малышка в мгновение ока отважно таранила очередного крутыша с кенгурятником, с зеркальными стёклами и богатыми номерами – и тут же исчезала, таяла в воздухе, как не бывало. Облавы из полицейских и родственников жертв, объявленные на бойкого камикадзе, заканчивались бесславно.

Что обидно: ни один мобильник и регистратор не фиксировал дорожную хулиганку – для видеотехники она оставалась машиной-невидимкой. Причём – свидетели божились – жигулёнок, как заговорённый, не получал ни царапинки, ни вмятины – а бронированные крепости на колёсах сминались как картонные шарики.

Кто-то якобы видел за рулём «копейки» смутный силуэт маленького плешивого старикашки. Кто-то говорил, что салон машины всегда пуст, и она управляется сама собой: «Летучие жигули» какие-то. Выдумки это или нет, но на дорогах района резко сократилось число ДТП, стало намного тише и безопаснее. А если дело пойдёт так дальше, то скоро навороченные крутыши будут, трясясь от страха и в ужасе озираясь, пробираться по краешку дороги на цыпочках и расшаркиваться перед каждой замешкавшейся на «зебре» бабулькой.

Она, стоя у ювелирного магазина, с отчаянием крикнула в трубку: «Какой же ты негодяй! Ты врал мне всегда! Ты никогда не купишь мне кольца с бриллиантом!!» Захлопнула мобильник и горько расплакалась.

– Я подарю тебе кольцо с бриллиантом.

Лиля подняла мокрые глаза – водостойкая тушь хранила ресницы стрельчатыми и смоляными.

– У тебя слезы – ярче бриллиантов, – тихо сказал мужчина, не отрывая взгляда от ее лица. Он был мужественно и обаятельно некрасив, и глаза у него были добрые и жесткие одновременно.

– Я подарю тебе кольцо. – Он продолжал в упор рассматривать Лилю. – Для этого тебе придется поехать со мной. И ты поедешь, ведь ты храбрая девушка.

Охранники распахнули перед нею дверцы ящероподобного внедорожника. И они долго ехали куда-то. Саша (так звали мужчину) выходил, в окружении охранников, со скрипучим кожаным кейсом. Возвращался – и ехали дальше. Остановились у ресторана «Фламинго». И был чудный вечер с коллекционным вином, фруктами и нежными во время танцев объятиями.

За столиком Саша открыл коробочку, надел на Лилин пальчик узкий, длинный, во весь сустав, перстень. Прозрачный, как ключевая вода, камень полыхнул живым огнем.

Кольцо было надето на безымянный палец правой руки. Лиля вопросительно подняла глаза. Он подтвердил взглядом: «Да. Именно». Саша отвез Лилю домой, где она снимала квартиру. Оставшись наедине, она скорчила гримаску: «Фальшивка. Завтра сношу к дяде Юлику в ломбард».

… Когда дядя Юлик назвал предполагаемую цену, она нащупала туфелькой ножку кресла и тихо опустилась в него. На эту сумму можно было купить если не остров в Тихом океане, то пентхауз в центре Москвы – точно.

О Лиле. К девятнадцати годам она добилась от жизни всего, о чем может мечтать современная девушка. Кроме пентхауза в центре столицы, увы. Лиля, только-только начав работать моделью, уже была нарасхват в гламурных журналах и в рекламе. Ее можно было видеть – в томном изгибе примеряющей шубку, или задумчиво созерцающую часы, близко поднесенные к громадным подрисованным глазам. Или изящно склоняющуюся в фартучке над стиральной машиной, или с улыбкой на пухлых вывернутых губах выглядывающей из сверкающего, как леденец, автомобиля.

Лиля видела себя на обложках журналов, на майках модниц, на плывущих в руках прохожих пластиковых пакетах: закинутое нежное большеглазое лицо с гладким лобиком, кукольным – почти без крылышек – носиком, с полураскрытым ротиком…

Они должны были встретиться вечером во «Фламинго». Часы показали 11.30, 12, потом час ночи… Подарив такое кольцо, такие шутки не шутят. Под утро уснувшую в кресле девушку разбудил мобильник.

– Крошка, – сказал Сашин хриплый голос. – Мы с тобой теперь нескоро свидимся. И ты будешь (с нажимом) меня ждать. Теперь о камушке. Он в розыске. Я понимаю, девочка, как тебе хочется поразить подружек. Потерпи, камушек спрячь так, чтоб сама забыла, где лежит. Медаль «За возврат раритета в сокровищницы России» тебе не дадут, гарантирую. Вернусь – мы еще придумаем такое, что твои подружки сдохнут от зависти. Поверь, я на тебя крупно запал, глупышка. У меня с тобой все очень серьезно».

У Лили был верный способ расслабиться. Она напустила ванну с хвойным экстрактом, всплакнула под дождиком душа. «Спрячь камушек…» Легко сказать. Обернувшись в пушистое полотенце, то и дело вынимала шкатулку из туалетного стола и примеряла кольцо. Танцевала, вертела на отлете руку с растопыренными пальцами.

Камень вспыхивал разноцветными огнями, рассыпал искры. Вот они какие, самоцветы, унизывающие пальчики великорусских боярынь. Забыть о кольце не было никакой возможности. Ослушаться Сашу – тоже. Лиля выдвинула ящичек туалетного стола, где валялись пузырьки с лаками для ногтей. Вздохнув, в последний раз полюбовалась на бродящие в прозрачной толще колдовские, то вспыхивающие, то тонущие огоньки. Обмакнула кисточку в черный лак и густо нанесла на камень. Потом покрыла вторым слоем. Бриллиант превратился в агат, поблескивающий мокро, как маслина.

Очень кстати позвонила Нелька. У нее на даче собирался девичник: сауна, купание в озере, болтовня до утра, легкая травка.

…Таксист срезал путь. Машина мягко плыла по весеннему травяному ковру, по чуть примятым сочным колеям. Широкие еловые лапы гладили обшивку, тонко скрипели по стеклу. В середине дороги заглох мотор. Таксист полез в него, выматерился – и стал вызванивать эвакуатор.